— Как ни странно, да, золотце мое. — Мерлин вынул из кармана крохотную коробочку, на крышке которой виднелось что-то вроде маленького компаса со стрелкой. — Посмотри, это я тоже позаимствовал у Поля. Хотел тебе сразу показать, но ты сказала, что «в данный момент тебе это совершенно не интересно»…

— Что это?

— То, что мне давно хотелось иметь.

— Ну а что она, собственно, делает?

— Показывает «жучки». То есть скрытые микрофоны. В общем-то мне давно говорили, что их активно используют русские и японцы, но самому видеть пока еще не приходилось.

Он щелкнул переключателем — стрелка в окошке чуть дернулась и тут же вернулась в прежнее положение.

— Если бы в комнате были скрытые микрофоны, вот эта магнитная стрелка, — Мерлин легонько постучал по стеклу прибора, — немедленно указала бы в их направлении.

— Здорово! — искренне восхитилась Ромина.

Мерлин небрежно сунул приборчик в карман халата, затем взял бинокль и спрятал его в ящик туалетного столика.

— Ну а теперь, думаю, пора вызвать коридорного и заказать тебе завтрак. А пока рекомендую поудобней расположиться в кресле на балконе… И чтобы всем было видно, что ты действительно наслаждаешься комфортом. Ты же подружка мультимиллионера!

— Я постараюсь… Надеюсь, тебе это не покажется слишком забавным. — Ромина с нескрываемым раздражением заметила, как Мерлин с трудом подавил улыбку.

Мысленно девушка уже давно решила дать генералу испепеляющий отчет о поведении Мерлина Форда, как только они вернутся в Лондон.

— Ну и чем мы сегодня будем заниматься? — Она отпила апельсинового сока из своего бокала.

— Чем мы сегодня займемся? — переспросил Мерлин. — Осмотром достопримечательностей, дорогая, чем же еще? Мисс Ромина Фей, не сомневаюсь, не откажется посмотреть Сокровищницу Тутанхамона. А после музея поедем прямо по адресу, с которого Крис отправил нам свое последнее письмо. Причем поедем открыто, ни от кого не прячась…

— Открыто? Но ведь мы можем сразу себя выдать!

— Вряд ли. Я скажу нашему гиду и шоферу, что хочу повидаться с журналистом, который помогал с рекламой моих ночных клубов в Европе. Маскироваться и пробовать добраться туда каким-либо иным способом просто глупо. Возможно, они только и ждут тех, кто попытается сделать именно так!

— Да, в этом есть смысл, — согласилась Ромина.

— И хотя, надеюсь, Поль тоже что-нибудь узнает по своим каналам, нам все равно нужно и самим действовать предельно уверенно и открыто. Главное — придумать достаточно правдоподобную легенду нашего интереса.

— Ладно, для начала я пойду приму ванну и поищу в своем гардеробе что-нибудь еще более фантастическое, чем носила сама Нефертити. Одно такое платье там, кажется, имеется…

Мерлин улыбнулся.

— Это было бы прекрасно. Только не забудь заодно сделать себе достойную боевую раскраску, потому что сейчас ты выглядишь не столько воительницей, сколько не совсем уверенной в себе кандидаткой в школьную сборную по художественной гимнастике…

Ромина остановилась и, обернувшись, язвительно произнесла:

— Ну а ты, мой «повелитель», не забудь, пожалуйста, мне напомнить, чтобы я сказала тебе, насколько сильно ты мне неприятен! Причем желательно, чтобы ты повторил несколько раз… Иначе до меня может просто не дойти…

И уже входя в спальню, услышала за спиной его громкий веселый хохот!

Когда час спустя Ромина горделиво вышагивала по просторному вестибюлю отеля, там не нашлось ни одного мужчины, который бы не остановил на ней восхищенного взгляда!

Ей казалось, что не только мужчины, а вообще все вокруг только и смотрят на «голливудскую кинозвезду», на ее великолепные ножки в чулках-паутинках, на ажурную нейлоновую накидку с аппликациями в виде крупных бело-синих цветов, широкополую светло-розовую шляпу, на пухленькие, капризно надутые кроваво-красные губки и причудливо наманикюренные необычно длинные ногти…

Но все ли следили за ней с искренним восхищением или банальной завистью? Не было ли среди них врагов?

«Не выходи из образа, не выходи, думай только об этом и ни о чем другом!» — мысленно приказывала себе девушка. И старалась так и делать — ласково улыбалась Мерлину, то и дело игриво прижималась к его плечу…

— Ах, какие чудесные цветы! — громко воскликнула Ромина, проходя мимо цветочного магазинчика в вестибюле отеля, и восторженно поблагодарила Мерлина, когда он тут же купил шикарный букет орхидей и приказал отнести две корзины алых гвоздик в комнаты их люкса для новобрачных.

— Орхидеи мои самые любимые цветы, я их просто обожаю! — Девушка со счастливым видом вдыхала их аромат. На этот раз и ее слова, и восторг были искренни.

Машина и гид ждали их у боковой стены отеля, недалеко от сквера, где, к изумлению Ромины, множество людей, по большей части одетых в традиционные египетские одежды, толпились у больших экранов общественных телевизоров.

— Музей вообще-то рядом, на противоположной стороне сквера, и мы конечно же могли бы пройти туда пешком, — заявил Мерлин, — но я решил все-таки воспользоваться машиной, поскольку знаю, что ты, золотце мое, ненавидишь ходить.

— Спасибо, дорогой, ты очень предупредителен. Ходить пешком я действительно ненавижу.

Говоря это, Ромина боком села на заднее сиденье машины и с облегчением вытянула ноги, как бы демонстрируя всем, что такие красивые, элегантные ножки, как у нее, не созданы для такого бессмысленного занятия, как хождение пешком по пыльным улицам города! Даже такого, как вечный Каир!

— Да, да, конечно! Ведь настоящей белой леди еще предстоит большая прогулка по музею, — подобострастно поддакнул гид и по-арабски приказал шоферу трогать…

На площадке перед музеем красовались клумбы с прекрасными цветами и два фонтанчика по обеим сторонам впечатляющей своими размерами входной двери, из которых то и дело весело выпрыгивали серебристые рыбки.

Но из-за усилившейся жары Ромина и Мерлин не стали останавливаться, чтобы полюбоваться этим радующим взгляд зрелищем, а быстро поднялись наверх по ступенькам и вошли внутрь, где гид сначала купил им билеты, а потом отнес в гардероб широкополую шляпу мисс Фей.

— Знаешь, дорогой, музеи почему-то всегда выглядят ужасно мрачно, — заметила Ромина довольно капризным тоном.

— Но ведь тебе, золотце мое, хотелось посмотреть на драгоценности этой уникальной царицы, разве нет?

— Да, да, конечно! — воскликнула Ромина. — Я обожаю драгоценности, ты же знаешь. — Чуть помолчав, она с лукавым видом добавила: — Особенно когда они на мне…

И они медленно зашагали по залу первого этажа. Сначала гид останавливался у каждой статуи, у каждого исторического черепка за стеклянной витриной, стараясь подробнее рассказать о его ценности и бесценности, но вскоре Мерлин решительно прервал его словоизлияния.

— Мы все это уже видели, милейший. Леди пришла сюда только для того, чтобы посмотреть на драгоценности. Так что веди нас прямо туда. И побыстрее.

В зале, где находилась экспозиция сокровищницы из гробницы Тутанхамона, Ромине уже не требовалось изображать живой интерес к экспонатам.

От одного только вида мебели из чистейшего золота, потрясающих золотых и серебряных фигурок, ослепительно блестящих от множества драгоценных камней, резных саркофагов захватывало дух. Девушка то и дело пораженно восклицала, услышав, сколько каждая из этих вещиц может стоить! Даже Мерлин, казалось, забыл о своей якобы «пресыщенности жизнью», то и дело подзывая гида к витринам, чтобы задать множество вопросов.

Внимательно разглядывая маленькую резную модель лодки из сокровищницы Тутанхамона, Ромина вдруг увидела… темноволосую женщину, с которой им довелось встретиться вчера вечером при выходе из клуба «Пирамиды». Причем при весьма необычных обстоятельствах…

Только выглядела она сейчас значительно старше и одета была в элегантный белый костюм, происхождение которого любая светская женщина, хоть раз побывавшая в Париже, сразу безошибочно определила бы — это «от Диора». В тон костюму на ней была аккуратная белая шляпка с приколотым сбоку букетиком алых искусственных цветов, а в ушах — вполне милые сережки с крохотными бриллиантиками. В руке женщина держала не черную, как в тот вечер, а светло-голубую сумочку, прекрасно гармонирующую с ее длинными, до самых локтей, перчатками и узкими туфлями на высоком каблуке.