Что ж, такой вариант его устраивал как нельзя лучше. Он сам не смог бы придумать более «правильного» поведения для своей несостоявшейся жертвы, даже если бы постарался. Молчаливая, собранная, адекватная. Просто-таки идеальная женщина.

Мысленно хмыкнув, он вернулся к наблюдению за дорогой.

Ему эта морока, конечно, лишняя головная боль, но иного выхода в данной ситуации он не видел. Придется прятать ее там, где сам привык «отдыхать», что еще хуже. Но это самое надежное место. А до этого Лютому придется в ближайшие сутки разыграть все так, будто бы она скрылась, намереваясь пересечь границу. И чтобы правоохранительные органы этому поверили. А заказчику предоставить очень убедительные доказательства «убийства» Инги. И это надо решить в первую очередь.

Факт, что в такой ситуации он еще не оказывался.

Хорошо еще, что они вовремя выбрались из ее квартиры и из города, раз уж на то пошло. Еще лучше, что они уже пересекли черту области. По всем признакам, до того, как Ингу успели объявить в розыск. Здесь у него уже были запасные варианты и «черные ходы», что позволяло действовать более уверенно и спокойно. Размеренно. По плану. Что не могло не устраивать Лютого.

Машина, которой он управлял, была уже не тем «ниссаном», на котором они покинули ее двор. Первый автомобиль они сменили через десять кварталов, в одном из тихих дворов, где Лютый заранее оставил еще одну подержанную машину. Он всегда продумывал отступление, учитывая даже самые худшие варианты, и готовил для себя такие «перевалочные пункты». Но и второе средство передвижения Лютый сменил, едва выехав из области. Инга не спорила с его решениями, молча и собранно выполняя указания.

А сейчас отключилась.

Проехав по шоссе еще десять километров, он свернул на боковом ответвлении. Инга еще не пришла в себя. Хотя теперь больше походило на то, что ее полуобморочное состояние перешло в напряженный сон. И судя по нервному движению глазных яблок под веками, она вот-вот проснется.

Его все устраивало. Пришло время решить вопрос с ее «убийством».

Инга проснулась, когда он съехал на очередную проселочную дорогу. И не удивительно. «Дорогой» это можно было окрестить довольно условно. Грунтовка, количество ухабов и ям на которой точно не способствовало размеренному сну.

Так уж вышло, что Лютый посмотрел в зеркало, проверяя состояние своей невольной попутчицы как раз в тот момент, когда Инга открыла глаза. И прекрасно уловил всплеск страха в ее взгляде. А так же то, насколько быстро она постаралась тот подавить, заметив его молчаливое наблюдение.

Он еще раз мысленно хмыкнул. Ну, молодца, что еще сказать. Не всякий солдат спецподразделений умеет так быстро овладевать собой, несмотря на специальное обучение. Лютый это знал не понаслышке. Люди существа ленивые, и часто не желают напрягаться, выкладываясь на полную, даже там, где на кону их жизнь. Инга, видимо, с ленью не была знакома. Во всяком случае, в вопросе работы над собой.

Объект его размышлений тем временем выпрямился и попытался удобней устроиться на сидении, что не виделось вероятным при такой тряске. А потом Инга прокашлялась:

– Совершенно случайно, сигарет нет? Или ты, как многие… англичане, за здоровый способ жизни?

Она сознательно сделала на этом ударение.

А он вновь испытал несвойственное желание усмехнуться. Что ж, ко всем чертам ее характера, он добавил наблюдательность. Хотя, тогда в центре Лютый и не маскировал особо внешность. Так, «состарил» себя, да придал некоторой грузности телу. Ну и манера речи, поведение. Зачастую, этого хватало, чтобы обмануть большую часть людей. Они редко запоминали существенные детали, выделяя общие категории.

Однако ответил на ее вопрос он только ровным взглядом через зеркало и скупым:

– Не курю.

То, что Инга страдает этой привычкой, Лютый знал. Как и марку сигарет, которые она предпочитает. А так же то, что в последние недели эта женщина решила завязать с данной зависимостью. Разумное решение. Он в принципе считал, что любая пагубная привязанность мешает и вредит. И женщине с подобным характером, по его мнению, курение точно казалось лишним. С ее собранностью прекратить это окажется несложно. А то, что в последние дни она сорвалась, судя по некоторой нервозности, сухим губам и нервному характерному движению пальцев, словно ищущих невидимую сигарету – объяснимо стрессом.

Со стороны Инги после его заявления больше вопросов и комментарием не последовало. Она отвернулась к окну и рассматривала местность, по которой они ехали. Или пыталась это сделать, вглядываясь в стволы деревьев.

Ответвление, куда он съехал, было давно заброшено, и колея почты смылась дождями, больше напоминая тропу между густым кустарником и деревьями в лесу. Спасало то, что в этот раз они двигались на старой «ниве», какой-никакой, а все же полный привод, да и проходимость в разы больше любой легковушки. Но даже на этой машине сильно углубиться на такой дороге вряд ли получится. Потому Лютый заглушил двигатель и осмотрелся – место ничуть не лучше и не хуже любого другого.

– Пошли, – бросил он через плечо и вышел из машины.

Инга помедлила. Он заметил настороженность, с которой она осмотрела место. Не просто увидел, а кожей прочувствовал напряженный, опасливый взгляд, который Инга перевела на него. И как ни странно, понял, какие соображения появились у этой женщины.

Неудивительно. Он тоже не видел повода доверять кому-то, кроме проверенной группки людей. И у этой женщины не было ни одной причины ему верить. Она имела веские причины сомневаться в том, что он желает ей долгой и безоблачной жизни.

Собственно, факт, что он и не желал. Лютому не должно было быть дела до ее соображений, жизни, и всего прочего.

И не было.

Но он мог биться об заклад, что Инга вышла из машины с полной уверенностью в своей близкой и неотвратимой смерти. И пониманием, что ей нечего ему противопоставить.

У этой женщины были на редкость выразительные глаза. И потрясающее самообладание.

Он не мог не отметить этого еще раз. Там, в квартире, она еще на что-то надеялась, и этим можно было объяснить ее собранность. Сейчас в глазах Инги надежды не было. Но это понимание ситуации (ошибочное, что знал пока только он сам), не помешало Инге сохранить достоинство.

В этом что-то цепляло его внимание и сосредоточенность. В такой ее реакции. В ее осанке. Во всей этой жен… заказе.

Лютый видел много всякого. Он предостаточно насмотрелся на последние минуты и часы жизней такого количества людей, что совершенно обоснованно считал себя невосприимчивым ни к чему. У него выработался своеобразный иммунитет и к истерикам, и к мольбам, и к такому вот достойному самоуважению, встречающемуся не так уж и часто в его работе. Но все же попадающемуся.

Его ничего из подобного не трогало.

И сейчас не о чем заморачиваться. Тем более что в данном случае Инге ничего не грозит. Он-то знал определенно. Махнув головой, указывая направление, Лютый развернулся и пошел вглубь деревьев и кустарника, ища подходящее пространство.

Такое нашлось метров через пятьдесят, которые они преодолели все в том же молчании. Лютый остановился, с удовлетворением осмотрел небольшую ложбину, укрытую жухлой листвой, оставшейся с прошлой осени, ветками, да кое-где начавшей пробиваться травой. Вновь обернулся к своей спутнице, замершей в трех шагах от нее. Обвел ее взглядом с головы до ног. И вытащил пистолет.

– Снимай плащ, – распорядился он, посмеиваясь внутри от того, как Инга уставилась на него.

– Зачем? – в ее голосе слышалось искреннее удивление, похоже, немного отодвинувшее страх и уверенность в приближающейся скоропостижной смерти на задний план.

Вместо ответа он приподнял одну бровь, ясно показывая, что не собирается устраивать диалоги и прения.

Она фыркнула. Натурально. Резко сдернула с себя плащ и бросила ему, Лютый поймал. Вытянул в руке, рассматривая.

– Размер не твой. Точно не для себя берешь. Подаришь девушке? Или на базаре толкнешь? – умудряясь сохранять иронию в голосе, поинтересовалась Инга, обхватив себя руками.