Затем я проверил ванную и туалет, включая все шкафчики и коробочки, корзину для грязного белья, заглянул за унитаз – бумажника не было!

Меня трясло. В спальне я проверил прикроватные тумбочки, бельевой шкаф, заглянул под подушки и под матрас, отодвинул цветы на подоконнике, снял со стены и повесил назад картины – бумажника не было!

Голова моя кружилась. Придерживаясь за стену я проковылял в кухню. Пришлось продолжить процедуру восстановления памяти – я снова плеснул себе в стакан коньяка, выпил одним махом, запил холодным чаем, закурил и постарался успокоиться. Через какое – то время мне это удалось.

Так, сказал я себе, давай проверим кухню, о потом балкон. Вдруг я вчера выходил туда покурить и оставил бумажник там? Ещё несколько минут я лихорадочно рылся в шкафах и шкафчиках, перетрясал старую обувь и картонные коробки со скопившимся барахлом, кастрюли и тазики, проверил даже лыжные ботинки, унты и ящик для зимней рыбалки – бумажника не было!

Тогда я плюнул от злости и обиды прямо в открытое окно, отправился в ванную, встал под горячий душ и успокоился. Потерял, значит потерял. Документы восстановим, деньги на работе в сейфе у меня отложены, загранпаспорт там же. Ничего, хоть и обидно, но не смертельно, бывало и похуже.

Я собрал с кресла свои вещи. Костюм и галстук положил в пакет для химчистки, остальное бросил в бак для грязного белья и пошёл в спальню одеваться. Надев свежее бельё, сорочку, брюки и повязав новый галстук, я потянулся за пиджаком, снял его с плечиков и тут меня словно током ударило. Во внутреннем кармане пиджака что-то лежало!

Неужели?! – только и успел подумать я, как моя рука сама по себе юркнула в карман и вытащила оттуда… бумажник! Мой бумажник! Ещё не веря в это нечаянное счастье, бережно держа его в руках, я снова вернулся на кухню, вылил остатки коньяка в стакан, закурил, но пить пока не стал. Выпускать бумажник из рук мне не хотелось. Я бережно поглаживал и ощупывал его, гладил по мягкой тёплой коже, наконец, открыл и проверил все отделения – ничего не пропало.

Да, всё-таки есть Бог на свете, уберёг и в этот раз! Спасибо, Господи! С этими словами я с чувством глубокого удовлетворения допил коньяк и выглянул в окно – машина по-прежнему стояла у подъезда. Солнце в это майское утро стремилось к зениту, на душе было хорошо и спокойно. Хотелось праздника!

Всё-таки, какой я организованный и аккуратный человек! Правильно говорят в народе – мастерство не пропьёшь! Ведь не помню, как пришёл, а бумажник-то сразу, небось, сложил именно в тот пиджак, в котором завтра на работу собирался. Молодец!

Я ещё раз погладил с обеих сторон чёрную кожу бумажника, поласкал его, ощущая ответное тепло, и спрятал во внутренний карман пиджака. Пока я выходил из квартиры, закрывал за собой на два замка входную дверь и вызывал лифт, я непрерывно поглаживал и похлопывал себя по этому карману, ощущая сквозь мягкую твидовую ткань тепло и надёжность моего бумажника. Выйдя из дверей подъезда, я ещё раз погладил, как бы похвалил его, и, как мне показалось, ощутил ответное движение, такое же нежное и преданное. Праздника хотелось всё сильнее.

Водитель дремал на своём месте и я, открыв заднюю правую дверь, расположился на сиденье, нарочито громко прокашлялся. Саша проснулся:

– Куда, Виктор Алексеевич?

– Пока никуда, – ответил я, снимая трубку «Алтая», – погуляй пять минут, покури, мне позвонить надо.

Я позвонил в приёмную и попросил секретаря соединить меня с кем-нибудь из заместителей. Выяснив, что всё идёт как положено и никаких «ЧП» нет, я объяснил, что весь день буду в разъездах и попросил подготовить мне папку с документами к завтрашнему совещанию, водитель заберёт, пока я буду в министерстве. Затем я ещё несколько минут пребывал в эйфории, неторопливо покуривая.

Да, подумал я, день сегодня особый, праздничный сегодня день. День, так сказать, воссоединения.

– Нашёлся, дурачок, – нашёптывал я бумажнику. Ты уж больше не пропадай, а то я чуть было не рехнулся, пока тебя искал.

Размышления мои прервал зуммер «Алтая». Я снял трубку, оттуда послышался изысканный мат, а потом знакомый хриплый голос:

– Ты где пропадаешь, твою мать! Мы уже обзвонились и на работу, и домой, а Валёк уже и в Министерстве тебя через дежурного ищет. Ты о чём вообще думаешь? Время одиннадцать, мы все уже собрались у «Дракона», Валёк договорился, что для нас на час раньше откроют, а ты где болтаешься? Давай, дуй быстрее, ждём!

А вот и праздник! – подумал я и крикнул водителю, – Заводи, Саша!

Машина тронулась. Я выдал водителю задание на день, – Давай на Пироговку, к «Дракону», ну ты знаешь. Там меня высадишь, а сам поезжай на работу, пообедай, отдохни. Я позвоню тебе в машину часа через три, будь на месте. Если будут спрашивать, где меня оставил, скажешь, что в министерстве. Хрен найдут. Да, и возьми в приёмной папку с документами, она мне вечером понадобится.

Через несколько минут я вошёл в пока ещё пустой зал модного тогда китайского ресторана. Услужливый управляющий провёл меня в отдельный кабинет, где я застал всю нашу честную компанию, уже достаточно разгорячённую и шумно галдящую.

– Привет, орлы! – как можно торжественнее произнёс я, – сегодня объявляется праздник! Банкую я, а вы все – мои гости!

«Орлы» замолчали и посмотрели на меня, – кто с удивлением, кто настороженно, но все с неподдельным интересом.

– А что за праздник, Витя? Может мы чего забыли, так ты напомни, подскажи, друзья всё же, – раздался неуверенный голос.

– Спокойно, орлы. Наливайте! А праздник сегодня такой – называется «День воссоединения», теперь праздновать мы с вами его будем каждый год, пока живы, я угощаю! Запомните – 27 мая! Поехали!

Все дружно и с удовольствием выпили.

Во время этого раннего обеда, плавно перешедшего в ужин, я и рассказал своим друзьям, что произошло со мной этим утром. Понимание было полным, сочувствие искренним, а тосты доброжелательными. Мои отношения с бумажником в дальнейшем сложились как нельзя лучше. Я его очень берегу, не отпускаю от себя ни на минуту. Даже на ночь кладу его под подушку. Со временем он состарился, подкладка изветшала, углы истёрлись, кожа местами потрескалась. Когда пришла пора подобрать ему замену, то мы это сделали вместе с ним, в магазине «Монблан» в Столешниковом переулке. Мой выбор он одобрил, а сам навсегда поселился в ящике моего письменного стола, где я храню только очень ценные для меня вещи. В его кармашке по-прежнему лежит та старая кредитная карточка «Американ Экспресс», мой партийный билет и, на всякий случай, стодолларовая купюра. Иногда я достаю бумажник, протираю специальной салфеточкой и мы вместе вспоминаем ушедшее.

Придуманный мной праздник «День воссоединения» мы вместе с друзьями отмечали ещё три года подряд, а потом они как-то охладели, стали забывать, а я не настаивал. С тех пор отмечаю этот праздник один, о чём ни капельки не жалею, ведь он, мой старый бумажник, теперь всегда со мной.

Прошло десять лет. В третьей декаде мая мне выдалась командировка во Францию. В течении рабочей недели все дела были сделаны и в воскресенье, убивая время перед выездом в аэропорт, я прогуливался по центру Парижа. Просто ходил и смотрел на витрины магазинов, изредка заглядывая в сувенирные лавки. Было жарко, плотная толпа обтекала меня, я снял с себя куртку и держал её в руке. Я посмотрел на часы – пора возвращаться в отель. Поворачивая за угол, к отелю, я почувствовал толчок в спину, споткнулся, и чуть было не упал.

– Пардон, месье! – услышал я за спиной, и обернулся. Передо мной стояли, тяжело дыша и виновато улыбаясь, парень с девушкой на роликовых коньках. Девушка была необычайно красива. Она протягивала мне мою куртку, которую я, очевидно, только что обронил. – Миль пардон, месье!

Я залюбовался ею. От злости не осталось и следа, я уже улыбался во весь рот, бормоча что то в ответ на смеси русского и английского и принимая куртку из её рук. Они дружно закивали головами и умчались вниз по улице, через секунду я их уже не видел. Только подходя к своему отелю я ощутил холодок в груди – что то было не так. Я ощупал куртку – бумажника не было!