Послом в России континентальный конгресс назначил Фрэнсиса Дейна, а секретарем и переводчиком у него был Джон Адамс — будущий президент Соединенных Штатов. Надо сказать, что господа конгрессмены несколько поторопились со своей «иррегулярной» дипломатией (назначили посла без согласия на то русского правительства), но, главное, они не учли политических взглядов и симпатий Екатерины II. Конечно, самодержица всероссийская имела основания ненавидеть английское правительство, т. е. политические подножки премьеру Британской империи Вильяму Питту она ставила с великим удовольствием. Но вступать в союз с мятежными подданными государя брата своего Георга III — это уж слишком! Принимать посла бунтовщиков, у которых парижские цареубийцы списали свою богомерзкую Декларацию прав, как можно! Здесь, пожалуй, уместно напомнить о том, что, перечисляя «грехи» журналиста Новикова, Екатерина констатировала следующее: он (Новиков) бунтовщик похуже Пугачева, он хвалит Франклина. То есть российская императрица не видела принципиальной разницы между мятежным казаком и одним из основателей американской государственности.

Отсюда ясно, почему миссия Дейна кончилась провалом. Однако в петербургских салонах посланец Соединенных Штатов получил достаточно теплый прием.

Лучшие умы тогдашней России приветствовали борьбу американского народа за свою независимость, и то, что в Петербурге у Соединенных Штатов есть друзья, а следовательно, не все еще потеряно, Дейн, очевидно, уяснил. Во всяком случае, американская сторона не отказалась от попыток установления с Россией если не дипломатических, то хотя бы экономических отношений. Так, например, в качестве частного лица, но с ведома президента Джефферсона в Россию отправился некий Джон Ледьярд. Официально миссия его имела следующую цель: достичь Камчатки, оттуда добраться до Аляски, а затем до американских владений, с тем чтобы проложить дорогу русско-американской торговле. Совершенно очевидно, что Ледьярд не по своей инициативе и не на свои деньги решился на это рискованное и дорогостоящее предприятие. Несомненно, за ним стояли влиятельные силы, которые были заинтересованы в русско-американских контактах на высоком уровне.

Увы, из этой затеи также ничего не получилось. Екатерина приказала выдворить из России настырного американца, и вождям заокеанской республики пришлось запастись терпением, т. е. дожидаться смены власти в Петербурге.

Начало новой эпохи в русско-американских отношениях совпало с царствованием Александра I. Большинство государств Европы оказались в то время втянутыми в вооруженные конфликты, и, как всегда бывает в подобных ситуациях, налаженные экономические связи оказались нарушенными. Каперы на морях, боевые действия на суше, многочисленные таможенные барьеры — все это било по карманам европейских купцов, и в частности купцов русских. Пошатнулись дела и у Анфилатова. Ряд неудачных торгово-промышленных начинаний поставил его перед угрозой финансового краха. Учитывая все это, решил купец взять компаньона, чтобы объединить два капитала и поправить расстроенные дела смело задуманной негоциацией. Суть же ее заключалась в организации прямой торговли с Соединенными Штатами Америки (без английского посредничества).

Сознавая рискованность данного предприятия, Ксенофонт Алексеевич попробовал заручиться поддержкой правительства — написал прошение с просьбой оказать содействие на имя министра коммерции графа Румянцева[63]. Последний усмотрел в начинании Анфилатова полезное для государства мероприятие и выхлопотал ему временное освобождение от налогов, а также пособие в размере 200 тыс. р.

Ободренные компаньоны с жаром принялись за дело. Было решено отправить за океан два корабля — «Архистратиг Михаил» из Петербурга в Бостон и «Иоанн Креститель» из Архангельска в Нью-Йорк. В качестве каргадора (уполномоченного лица отправителя груза для его сопровождения и продажи) в Соединенные Штаты отправился компаньон Анфилатова Иосиф Смолин.

Что именно отправляли за океан русские купцы, к сожалению, не установлено. В документах Архангельской таможни сказано: «Различные российские товары». Можно предположить, что это были железо, лен, пенька, кожа, а также готовые изделия: оружие, инструменты, канаты, ткани (парусина) и т. д.

В конце августа 1806 г. корабли вышли в море, а в начале октября в Петербург с грузом американских товаров благополучно прибыл «Иоанн Креститель». Что же касается «Архистратига Михаила», то его плавание не было столь удачным. На обратном пути корабль дважды садился на мель (в балтийских проливах), товары с него выгружались на берег, затем он ремонтировался в Копенгагене и прибыл в Ревель в конце 1806 г., имея на борту лишь часть принятого в Бостоне груза. Вот тут-то пришлось Анфилатову побегать, похлопотать и, разумеется, раскошелиться. Дело в том, что часть груза была оставлена в Швеции, и в связи с начавшейся русско-шведской войной о его получении нечего было и думать. Только после заключения мирного договора такая возможность появилась. Однако корабль, посланный в Швецию, вышел из строя; второй же корабль был задержан в Архангельске таможенными крючкотворами. Анфилатов метался по кабинетам должностных лиц, писал прошения, и наконец к июню 1809 г. все товары были доставлены в пакгаузы.

Каков же был коммерческий итог первой русской торговой экспедиции в Соединенные Штаты Америки? Точный ответ на этот вопрос получить трудно. По подсчетам таможни, прибыль превышала миллион рублей. Сам же Анфилатов утверждал, что чистая прибыль составила только 150 тыс. р., ибо продажная цена некоторых товаров была завышена чиновниками таможни, а главное, непредвиденные расходы поглотили значительную часть суммы, полученной от продажи американских товаров. Перечень их сохранился в таможенных документах: гвоздика, гвоздичная головка, мускатный орех, перец, имбирь, какао, каролинское пшено, сахарный песок, сандал, брусковая краска, индиго, лавр, корица, красное дерево, кофе, ром, шоколад. Кроме того, были доставлены запрещенные к ввозу товары: пиво, ликеры, ананасы.

О том, каким образом они оказались на борту анфилатовских кораблей, можно только догадываться. То ли американцы были застигнуты врасплох русской инициативой и не знали, чем расплачиваться, то ли языковой барьер породил ошибки при переговорах. Возможно, и то, что Смолин увлекся дарами Бахуса и подписал подсунутую ему бумагу (бросается в глаза обилие спиртного среди американских товаров: только рома было закуплено 222 бочки). Совершенно ясно лишь то, что американские бизнесмены имели слабое представление о русском рынке, а каргадор Анфилатова оказался не на высоте положения. Подумать только, он тащил через океан пиво и ликеры, запрещенные к ввозу, и не удосужился закупить хлопок, ставший к тому времени традиционным предметом русского импорта.

Впрочем, даже с учетом всех этих ошибок и затрат, можно сказать, что предприятие оказалось удачным как для русских, так и для американцев, причем американские купцы быстро среагировали на анфилатовскую инициативу. В Архангельске были открыты две американские торговые конторы, и их успешная деятельность проложила дорогу дипломатам. В 1809 г. между Соединенными Штатами Америки и Россией были установлены дипломатические отношения, а в 1832 г. был подписан торговый договор, устанавливавший режим наибольшего благоприятствования. «Благодаря либеральным условиям этого договора, — отмечал президент США Э. Джексон, — между Россией и США развивается, процветает и увеличивается торговля, что, в свою очередь, придает новые мотивы той взаимной дружбе, которую обе стороны до сих пор питали в отношении друг друга».

Вернемся, однако, к деятельности Анфилатова. Успех первой экспедиции побудил его отправить за океан третий корабль — «Ксенофонт». В 1809 г. он вышел из Архангельска в море и пропал без вести. Ураган ли или пушки капера отправили его на дно океана — неизвестно. Известно лишь то, что Америки он не достиг и что его гибель ощутимо поколебала финансовое благополучие Анфилатова. Ну а далее неприятности посыпались на него в соответствии с поговоркой: «Пришла беда — отворяй ворота».