По уверению барона, миссия его была сорвана в результате незаконных действий недругов цесаревича, но, если ее все же удастся довести до конца, в России многое может измениться. Тем самым «доверенное лицо престолонаследника» не только зародило надежду в исстрадавшихся душах, но и заставило смотреть на себя как на мессию.
Оставалось только найти способ бегства, и тут произошло счастливое стечение обстоятельств. Во-первых, Беневский узнал, что в Челавинской гавани (недалеко от Большерецка) готовится очередная морская экспедиция в Русскую Америку. Во-вторых, в Большерецке произошел конфликт. Дело в том, что один из местных богатеев, пользуясь поддержкой коменданта, зверской эксплуатацией аборигенов края и русских ссыльных довел их до отчаяния. Произвол этот вызвал волнения, и комендант приказал арестовать смутьянов. Правда, сил, имевшихся в его распоряжении, для подавления бунта было явно недостаточно, да и отсутствие оперативной связи с центром он не учел, а главное, не знал того, что против него действует энергичная, смелая личность, способная убеждать и вести за собой массы. Одним словом, произошло вооруженное выступление ссыльных Большерецкого острога, в ходе которого комендант был убит, а Мориц Беневский занял его место.
Здесь, пожалуй, уместно сделать отступление. Кажется, ни одна страна в мире не имела столько самозванцев, сколько Россия. И было бы неправильно думать, что они обманывали только темных людей. Им верили (иногда делали вид, что верят) даже представители привилегированных классов, особенно если эти самозванцы действовали им наруку. И в то, что барон Беневский именно тот человек, за которого он себя выдает, очевидно, верили не все ссыльные Большерецкого острога. Но человек в беде пойдет на многое во имя надежды, хотя бы и призрачной. Казаки же Большерецкого гарнизона, будучи в большинстве своем неграмотными и лишенными достоверной информации о положении дел в столице империи, также оказались загипнотизированными страстными призывами и радужными посулами Морица Белевского. Именно поэтому весь гарнизон и все ссыльные Большерецка были приведены к присяге «законному государю» Павлу Петровичу.
Затем в Челавинской гавани повстанцы захватили галеот «Святой Петр», экипаж которого также не устоял перед чарами Беневского. На береговых складах были обнаружены запасы продовольствия, пороха и всего необходимого для плавания. Таким образом, дорога к бегству была в общем-то открыта. Новый комендант Большерецка деятельно готовился к будущим испытаниям, и в частности, весьма предусмотрительно провернул одну политическую акцию. Суть ее заключалась в следующем.
Участникам выступления было предложено называть себя «Собранная компания для имени его императорского величества Павла Петровича». Короче говоря, антиправительственное выступление прикрывалось авторитетом августейшего лица.
Затем было составлено «Объявление сенату». В этом обличительном для Екатерины II и оправдательном для самих себя документе члены «Собранной компании» утверждали, что цесаревич незаконно лишается престола, что вмешательство в польские дела разоряет Россию и выгодно только Понятовскому (фавориту Екатерины II), что система винных и соляных откупов разоряет многих и обогащает немногих и т. д. Одним словом, все в России плохо, и «Собранная компания», следовательно, не какие-то там пугачевцы, а патриоты, болеющие за законность и процветание отечества.
Учитывая классовый состав повстанческой верхушки, можно сказать, что этот документ был изрядно пропитан дворянской демагогией и истинной целью его была не забота о благе общества, а круговая порука. Подписав это дерзкое обличение царствующей императрицы, участники выступления отрезали себе дорогу к отступлению, т. е. становились вольными или невольными соучастниками всего того, что намеревался совершить их руководитель Беневский.
Одновременно с этой морально-политической подготовкой была проведена и материальная: галеот был вооружен, загружен необходимыми припасами. Летом 1774 г., когда все приготовления были закончены, а море очистилось ото льда, «Святой Петр» вышел в море.
Покинуть пределы России и идти в Европу, чтобы оттуда добиваться справедливости, — ничего другого Беневский не мог предложить своим сподвижникам. Куда именно идти, от кого ждать помощи, в какой форме она будет оказана и каких конкретно целей они будут добиваться — все это, судя по всему, было достаточно неопределенно. Но и сама Европа была очень и очень далеко, т. е. до нее еще нужно было добраться. На повестке же дня стояли проблемы технического, кадрового и политического характера.
Прежде всего на галеоте не было карт для плавания в трех океанах и штурман не имел необходимого опыта.
Кроме того, в распоряжении восставших вряд ли были сколь-либо значительные суммы в иностранной валюте. Отсюда возникала проблема: как рассчитываться с поставщиками продовольствия в портах и не сочтут ли тамошние власти, что перед ними бунтовщики? Но, как уже отмечалось, мосты были сожжены.
Погода в целом благоприятствовала россиянам, однако попытка пополнить запасы на встречных островах положительных результатов не принесла. Японские власти, в частности, не пустили их на берег и отказались от переговоров. Более того, они даже пытались арестовать «Святого Петра», и только угроза применения артиллерии обеспечила свободу камчатским беглецам. На Тайване обстановка сложилась еще хуже. Дело в том, что аборигены островов Тихого океана к тому времени уже убедились, какие беды приносят белые люди, приплывающие на кораблях, и люто их возненавидели. Вследствие этого происходили вооруженные столкновения россиян с туземцами, сопровождаемые потерями с обеих сторон. Запасы удалось пополнить только в Макао (португальской колонии на территории Китая), где россияне установили контакты с колониальными властями. А далее произошло в общем-то неизбежное — политическая организация камчатских ссыльных распалась. Однако, прежде чем переходить к описанию всего, что случилось в Макао, вспомним, в каких условиях происходило плавание на «Святом Петре».
Начнем с того, что галеот не был рассчитан на столь продолжительный вояж. К тому же он был явно перегружен. А если добавить к этому скудное однообразное питание, изнуряющую качку и тропическую жару — станет ясно, сколь мучительно было это путешествие. Нет ничего удивительного и в том, что со временем в среде повстанцев возникли подозрения относительно Беневского (действительно ли он персона, приближенная к особе престолонаследника, и вообще насколько реальны его прожекты?). Сомнения эти, возможно, переросли бы в бунт, если бы Беневский, предупрежденный доброжелателями, не принял соответствующие меры. Представители оппозиции были высажены на берег с запасом продовольствия, что помогло им благополучно вернуться на Камчатку.
Однако данная радикальная мера не изменила в целом психологический климат на борту галеота, и Беневский наверняка сознавал это. А впереди были еще два океана и приличный отрезок третьего. К тому же камчатские запасы кончились, а пополнение их оказалось трудной проблемой. И наконец, штурман «Святого Петра» оказался в числе оппозиции.
Учитывая все эти трудности, Беневский решил продать галеот и продолжить плавание в Европу в качестве пассажиров. Очевидно, это решение не встретило возражения со стороны его спутников. Протест вызвала его очередная политическая метаморфоза — Мориц Беневский объявил губернатору Макао, что он является австрийским подданным, католиком по вероисповеданию. Своим русским спутникам он приказал последовать его примеру. Надо сказать, что это решение Беневского было вполне резонным и даже оправданным. Ведь губернатор Макао, узнай он, с кем имеет дело, мог стать на позицию официальной законности: заковать в кандалы бунтовщиков и отправить их в трюме какого-нибудь корабля в распоряжение российской императрицы.
С другой стороны, католику-португальцу нужды единоверцев-австрийцев были, несомненно, ближе, чем нужды «схизматов»-россиян.
Однако в стане новой оппозиции из-за маневра Беневского начался раскол: одни подчинились приказу, другие категорически отказались признать себя католиками и австрийскими подданными. Вот тут-то Беневский и показал, на что он способен. Губернатору Макао было представлено сообщение (правильнее было бы назвать его доносом), из которого следовало, что группа русских людей из числа тех, кто прибыл в Макао на галеоте «Святой Петр», планирует захват колонии. Опровергнуть эту клевету члены оппозиции не могли прежде всего потому, что только Беневский мог говорить с губернатором (оба они знали латынь), т. е. языковой барьер и дипломатические способности делали начальника экспедиции камчатских ссыльных хозяином положения.