— Вчетвером? — спросила Ника настороженно.

— Нет, черт побери! Впятером.

— Идет, — сказала Ника. — Когда едем?

— Сейчас решим. Дня через три?

— Два, — сказал вдруг Поэт жестко. — И не минутой больше. Хватит тебе.

Дан был уверен, что Маран ответит резкостью, но тот кивнул, вынул из кармана VF, стал набирать код, однако на половине передумал, встал и вышел.

— Все кончено, — с комическим ужасом простонал Поэт. — За тридцать шесть лет жизни он впервые по доброй воле приводит женщину в дружеский круг.

— Нет, черт побери! — сказала Ника. — Все еще только начинается. Когда-нибудь и ты это поймешь.

— Как отдохнули? — спросил Железный Тигран.

Патрик поднял вверх большой палец.

— Отлично, — сказал Дан, гадая, знает шеф или нет, но тот, очевидно, в такие вещи не вдавался, вид у него был усталый, наверно, так и не выбрался из штаб-квартиры, вкалывал, пока они наслаждались жизнью. Дан довольно вздохнул. Но когда он покосился на Марана, пытаясь угадать, думает ли Маран о том же, он увидел спокойное сосредоточенное лицо и понял, что Маран уже здесь, и в голове у него не тихая морская вода и не неторопливые вечерние разговоры на террасе, даже не исчезающе короткие летние ночи, Маран собран и готов к работе, не то что он, Дан… Вот потому-то он и станет когда-нибудь Командиром Корпуса, а ты, Даниель, будешь выслушивать его приказы, сказал он себе без особой печали. Ну и пусть. Chacun a son metier.

Шеф, между тем, уже что-то говорил, и Дан заставил себя сосредоточиться.

— Последние новости, я думаю, вы уже знаете? Я имею в виду контакт с Тореной. Дело в принципе решено, обговариваются детали. Кое-что известно, но пока не обнародовано. Я вам скажу. Конечно, вы будете разочарованы, Маран, и ты, Поэт, да и Дан, думаю, тоже, но для первого соприкосновения выбрана Латания. — Он выжидательно умолк.

Поэт громко вздохнул, а Маран сказал тихо, но твердо:

— Это разумно.

— Я рад, что вы понимаете наши мотивы. Теперь возникает такой вопрос. Было бы желательно, если б вы, люди с Торены, приняли участие в этой миссии.

Поэт с Мараном переглянулись.

— Я готов, — сказал Поэт.

— Что до меня, — отозвался Маран после довольно длинной паузы, — я предпочел бы Эдуру. Впрочем, если я нужен землянам, я в их распоряжении.

— Насчет Эдуры… Но разрешите мне познакомить вас с господином Ричардом Олбрайтом. Он представляет здесь Всемирную Ассамблею.

Господин Олбрайт, поднявшийся из глубокого кресла в дальнем углу кабинета, оказался довольно молодым, лет не более сорока, худым и длинным человеком в элегантном светло-сером костюме и при галстуке. Шеф мог бы нас и предупредить, подумал Дан, одергивая свой весьма рабочего вида свитер, но перехватил лукавый взгляд Тиграна и понял, что в этой неожиданности есть преднамеренность. И то, усмехнулся он, окинув взглядом всех собравшихся, они представительствуют, а мы работаем, и перестал смущаться.

— Итак. В Ассамблее нет единого мнения насчет Эдуры. Исходя из предположения, что Эдура является нашей общей прародиной, многие в комиссии, которая этим вопросом занимается, считают, что экспедиция на Эдуру должна быть совместной. Иными словами, в ней должны участвовать как Земля, так и Торена. Поскольку вы единственные доступные на данный момент торенцы, господин Олбрайт прилетел специально, чтобы выяснить ваши мысли на этот счет. Прошу высказываться.

— Ну, — сказал Маран недовольно, — не знаю, насколько я соответствую образу типичного торенца. Я предпочел бы говорить за себя, если это кому-то интересно.

— Интересно, — сказал Олбрайт, уставившись на него, потом поспешно добавил: — Простите мне мое любопытство. Я видел вас только на экране и… Вы меня поймете, я думаю, и вы рассматривали первого увиденного вами землянина.

— Весьма пристально, — согласился Маран. — Правда, учтите, что этот землянин был одной из самых красивых женщин, что я когда-либо видел.

Все заулыбались, улыбнулся и Олбрайт, но Маран уже был серьзен.

— Вернемся к Эдуре, — сказал он тоном, каким на памяти Дана говорил когда-то на совещаниях в Малом дворце. — Во-первых, наше предположение относительно прародины всего лишь гипотеза, не стоит принимать его за бесспорный факт, это может привести к повторению тех ошибок, которые мы совершили на Палевой. Во-вторых, даже если принять это допущение за постулат, ситуация отнюдь не станет однозначной. Рассмотрим ее. Что из себя представляют в таком случае Земля и Торена? Колонии? Без спешки основанные, более или менее обеспеченные, поддерживающие связь с метрополией? Непохоже. О последнем пункте и речи нет. Что тогда? Результат бегства, осколки, спасшиеся от катастрофы — термоядерной, экологической, геологической, какой-то другой, либо от неблагоприятных изменений в общественной системе? В любом случае, связь с материнской планетой была утрачена настолько рано, что перебравшиеся на новые территории колонисты не сумели создать устойчивое общество и деградировали, утеряв знания, технику и прочее. Надо полагать, что это… я имею в виду, так сказать, разрыв пуповины… произошло, в первую очередь, из-за изменений в метрополии. То есть Эдура отклонилась от нормального развития, или того, которое представляется нормальным нам. Иными словами, мы можем найти там все, что угодно, от безжизненной пустыни до совершенно чуждого нам общества. Так что посольства явно преждевременны. Нужна осторожная разведка. Силами профессионалов. А не совместные увеселительные прогулки.

— Вы того же мнения? — спросил Олбрайт у Поэта.

— Практически да, — сказал тот. — Разве что… Есть еще одна очень маловероятная возможность. Колонии, которые откололись. Объявили себя независимыми и порвали все связи с метрополией.

— И деградировали до первобытного состояния, а метрополия за несколько тысячелетий ни разу не поинтересовалась, что с ними происходит? — спросил Маран.

— Я и говорю, маловероятная возможность.

— Которая предполагает скорее враждебный прием, нежели любезный.

— Ну да, я и не спорю, — согласился Поэт. — Вывод в любом случае тот же. Разведка.

— Исчерпывающе? — спросил Железный Тигран у Олбрайта.

— Абсолютно. И вполне согласуется…

— С моей позицией? Вы полагаете, мы сговорились?

— Я вовсе не подозреваю никого в сговоре, — ответил Олбрайт хладнокровно. — И даже, если б это было так… Вы меня убедили, о чем я и доложу Ассамблее.

— Кстати, — вставил Маран, улыбаясь, — все, о чем мы говорили, вовсе не исключает совместной экспедиции.

— В каком смысле?

— Да самом прямом. Я и Дан — вот вам и совместная экспедиция.

Олбрайт рассмеялся.

— Да, действительно. Я уже успел забыть, что вы… не наш.

После того, как он откланялся и удалился, Железный Тигран, облегченно вздохнув, сказал:

— Ну вот. А сейчас поговорим по-домашнему, без посторонних. Непонятно, как теперь все пойдет. Точных сроков насчет Эдуры пока не намечено, ВОКИ хочет сперва разобраться с Тореной. Но одну вещь я хочу прояснить с самого начала. Если не произойдет чего-то совсем уж выше моих сил… — Он сделал паузу, оглядел всех по очереди, уперся взглядом в Марана и сказал: — Командовать экспедицией на Эдуру будешь ты.

— Я?! — несколько преувеличенно изумился Маран, но глаза его на миг блеснули знакомым Дану властным блеском.

Видимо, и шеф уловил этот блеск, потому что сказал с добродушной иронией:

— Надоело подчиняться, а?

— Да я уже привык, — отозвался в том же тоне Маран. — Но если доверят…

— Доверят. В конце концов, ты выстрадал эту Эдуру. Там, на Палевой.

— Но… — Маран повернул голову в сторону Патрика.

— О Патрике не беспокойся, — сказал Тигран. — Он, правда, тоже не любит подчиняться, но…

— Уступает более достойному, — сказал Патрик и подмигнул Марану.

— Патрик пойдет к тебе заместителем. Подумай, кого ты хочешь еще.

— Ну, над первой кандидатурой я раздумывать не буду, — начал Маран, но шеф прервал его.

— Будешь. Потому что полетишь ли на Торену ты, я не знаю, но Дан туда полетит обязательно. По праву первооткрывателя. Вместе с Никой. Так-то, мой дорогой. Конечно, если одно не наложится на другое, то пожалуйста. Но если сроки не совпадут, придется тебе обойтись без твоего Дана. Обдумай и этот вариант.