— У вас был нервный день, давайте немного выпьем, — предложил он. — Я чертовски устал от наших партнеров по бизнесу. Редкостные зануды, особенно японцы. — Он разлил по бокалам с толстым дном по изрядной порции выдержанного виски. — Мы пригласили вас вовсе не для того, чтобы обвинять в каких-то грехах. Если бы мы считали справедливыми подозрения местных властей, то просто позволили бы им выслать вас из страны в ближайшие часы — и вопрос перестал бы существовать.

Такой подход — имеются в виду спиртные напитки — понравился москвичам значительно больше, однако Смирнов попенял хозяевам, подняв стакан:

— Разве что за нашего товарища, томящегося в застенках спецслужб… Вы уверены, что нам не следует сохранить трезвость и отправиться ему на выручку?

Маркус Миллер ответил неожиданной фразой:

— Я предлагаю использовать данную ситуацию в выигрышном для нас аспекте. Для этого господину Суворову следует остаться в заточении, как вы выразились, еще на некоторое время. Не беспокойтесь, — поспешно добавил он, — оно будет вполне комфортным.

Боб хлебнул виски, оценив его истинно шотландское качество, просчитывая в голове всю эту ситуацию. Требовалась, конечно, консультация с Федорцовым. Впрочем, Боб понимал, что Федорцов сознательно послал на разведку именно «боевую группу», — его официальный статус мэра не позволял участвовать в подобных «мероприятиях» с минами, обысками и арестами. Богуслав не сомневался, что они оказались в самом центре многослойной интриги. Проверка «начинки» этого «пирога» и была их задачей. Фактов было пока мало, но говорили они о многом. Он зафиксировал основные объективные моменты и круг участников игры: Смирнов, узнавший каким-то образом код мины; Миллер, «случайно» встретивший их в первые часы пребывания в Баку и проявивший необычайную заинтересованность в их делах; американец, немедленно получивший в руки вещественное доказательство из рук азербайджанской полиции, — несомненный сотрудник ЦРУ или АНБ (Агентства национальной безопасности)… Кто еще? Журналистка, намекающая на их принадлежность к УНСО. Пожалуй, пока все. Ну что ж, будь Федорцов здесь, он немедленно сел бы на самолет и покинул страну, оставив все тех же Боба и Марата «прокачивать» ситуацию. Что мы и имеем. Следовательно, все идет правильно, и в ближайшие минуты он получит новые важные сведения.

Все это пронеслось в мозговом «компьютере» Боба в считанные секунды, пока он смаковал виски и решал для себя: сбросить карты немедленно или повысить ставки…

Смирнов откликнулся на загадочную фразу мистера British Petroleum:

— Но какая может быть польза от ареста делового партнера и нашего друга?

Миллер жестом привлек к себе внимание, показывая, что переходит к главному:

— Лично вам, Сергей Петрович, следует дистанцироваться на некоторое время от ваших товарищей. Вас должны воспринимать отдельно. Поэтому вы найдете свои личные вещи в одноместном люксе на пятом этаже — вот ваш ключ.

Сергей без комментариев принял ключ на тяжелом брелоке.

— Я обрисую ситуацию так, как она представляется нам с мистером Снайдером. Поправьте меня, если где-то окажусь не прав. Господин Смирнов-старший представляет крыло влияния в Кремле с наименее жесткой позицией, готовое к конструктивному диалогу с западным миром по каспийской проблеме, — он сделал маленькую паузу, но никаких уточнений со стороны Смирнова-младшего не последовало, его лицо отражало лишь вежливое внимание. — Привлечение финансовой группы Федорцова, которая связана с украинским бизнесом, относится к его личной внутренней политике. Насколько я могу судить, Петр Петрович предпочитает дипломатически находить общие интересы вместо того, чтобы занимать непримиримые позиции. Не могу не сознаться, что такой подход весьма привлекателен для нас. Чаще Москва перекрывает трубы или вооружает оппозицию. Мы рассматриваем ваш сегодняшний шаг — я имею в виду вот это устройство… — Он указал на «адскую машину»: — Как демонстрацию добрых намерений. Мы прекрасно понимаем, что вышедшие в тираж генералы вынуждены сегодня торговать старыми секретами, поэтому никто не станет задавать вам вопросы, откуда вы знаете код мины.

Миллер прервался, чтобы налить еще спиртного и дать переварить информацию, затем продолжил:

— Обстановка перед пуском трубопровода очень напряженная. Осенью грядут выборы в парламент Азербайджана — Милли Меджлис, — а это еще более накаляет атмосферу. Все деструктивные элементы пришли в активное состояние. Правительство опасается «оранжевой» революции, причем подозревает как американскую сторону, — он указал на своего коллегу, и тот только развел руками, — так и спецслужбы Москвы, украинских радикалов. Замечу, в разное время они способствовали то «Мхедриони», то чеченцам, то Саакашвили, то шли на контакты с азербайджанскими националистами, выступающими в оппозиции. Никто не может предугадать, на чью сторону они встанут сегодня. Поэтому мы предлагаем привлечь внимание к присутствию двух подозрительных лиц — Суворова и Кочарова. Инцидент с туземной полицией можно правильно преподнести в прессе.

Смирнов поднял руку, желая вставить слово, англичанин смолк.

— Я понимаю, эта провокация подготовлена вами?

Миллер отрицательно покачал головой, а американец сказал:

— Я бы назвал это неудачной самодеятельностью «туземных полицейских», как выразился мой коллега. Эти придурки проводили обыск вашего номера — искали листовки, оружие, крупные суммы наличных денег — и попались на горячем. Ваш коллега продемонстрировал серьезный класс рукопашного боя. Хотя… местных Бондов можно ставить вместо кеглей в боулинге. Если нужно, они освободят господина Суворова немедленно и принесут свои глубокие извинения.

— Другой разговор, — буркнул Боб. — Но мне не очень нравится наша роль провокаторов. Вы ведь к этому ведете, не правда ли?

Маркус Миллер загородился руками:

— Нам не нужны списки активистов политической оппозиции. Мы с ними отлично знакомы — лично и через агентов. Однако мы очень опасаемся попытки диверсии на нефтепроводе. Многим выгодно в этот момент задержать пуск на полгода, подорвать доверие к проекту — и помимо прочего обрушить наши акции на бирже. Поскольку вы собираетесь участвовать в бизнесе — это становится вашим личным интересом. Как можно говорить в этом случае о провокации или предательстве?

— И в чем выразится наш «личный интерес»? — спросил в лоб Сергей Смирнов.

— Вы получите свои пять скважин в концессию с нашими гарантиями. От результативности ваших действий в ближайшем будущем зависит, насколько выгодными будут условия этой концессии.

Боб оценил откровенность британца — он говорил открытым текстом, предлагая конкретную сделку: участие в бизнесе в обмен на головы врагов. Теперь можно было звонить Федорцову…

Смирнов уточнил:

— Какие силы, способные на теракт, вы видите? И как мы можем выявить их?

Американец вытянул ладонь и загнул на ней мизинец:

— Боевики Нагорного Карабаха, которые не слушаются голоса Еревана, — раз. Радикальные ячейки из «Мусавата» — если они существуют в Азербайджане, — два. Южные осетины, там очень обострилась ситуация из-за топорных действий Саакашвили — три. Курдское движение — четыре. Тбилисская оппозиция — пять, шесть и семь. В Грузии слишком много разнородных течений, это классическая пороховая бочка. Так вот, все эти опасные группы, которые я перечислил, не в состоянии провести серьезную акцию без помощи извне. Сейчас они мечутся то в Москву, то к арабам, то призывают украинских организаторов, чеченцев — кого угодно…

Боб открыто усмехнулся:

— Не слишком ли много для нас?

— Что вы! Я только очерчиваю круг возможных террористических групп. Борьба со всеми этими проявлениями — задача спецслужб многих государств. Вы можете посмотреть их список среди акционеров нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан. Ваша роль — лишь…

— Сыр в мышеловке, — закончил вместо него Смирнов. — Идея мне понятна, не следует пока переходить к конкретике. Мы еще не дали согласия. Я должен связаться с отцом. Вы не могли бы послать кого-нибудь за моим «ноутбуком» в номер, если его не разбили «туземцы».