Заперев дверь, Лорешинад снял перевязь с клинками. Распустил ленту, связывавшую часть длинных пепельно-белых волос на затылке. За уши спустились две тонкие чёрные пряди — отличительный знак вин`эссов. Затем он разделся и лег на кровать.

«Этот танец интересен, — подумал Лорешинад, — но он начинает затягиваться. Не могу отделаться от мысли, что эти выпады в мою сторону неспроста. Ведь если бы от меня действительно хотели избавиться, то не подсылали бы недоучек. Ни за что не поверю, что те же жрицы не знают, сколько и какого яда нужно для перехода в Мир Духов. Что-то здесь не так…»

Через некоторое время из-под потолка на столик опустился призрачный паучок-посыльный и тут же растаял, оставив после себя лист бумаги, сделанной из специально обработанной паутины.

Эльф взял листок, прочитал и сказал вслух:

— Рейд в окрестности Малос-Нольве^[8]? Интересно… Нам опять нужны светлые сородичи? Впрочем, неважно. Я же все равно пойду…

Глава 3. От ИЗБЕЗКУРНОГ[9] к Роковой Горе

— Хорошо, серая, я пойду. Но не смей больше мной командовать! — Грим почти рычал от ярости, но всё ещё спал.

Вот ведь, что одиночество с людьми делает — во сне разговаривать начинают.

«Впрочем, — подумал Сайлас, — от таких снов, как мои, тоже заговоришь».

Он огляделся, не вставая с постели. В небольшую комнату с двумя лежанками и столом проникали ленточки света из щелей между ставнями. В лучах кружили пылинки. Пахло землёй, смолой и деревом. За окном чирикали птахи… Маленький рай. Как будто всю жизнь и тянуло сюда. Словно родной дом: войдёт сейчас бабушка, давно забытая бабушка, с молоком и гренками. И будто не существовало всей этой прошедшей жизни, этой Чечни, любовниц, походов с двумя упырями…

— Пацаны! — его подбросило на кровати. — Как я мог забыть о них?! Что за наваждение?!

Он встряхнулся, сбрасывая сон и грёзы, схватил куртку, начал обыскивать карманы. Телефон — промок, восстановлению не подлежит; паспорт, банковская карта и навигатор остались у ребят…

«Засада, что меня дёрнуло искупаться? Ведь без головы надо быть, чтоб так облажаться! Надо будить Грима!..» — подумал он, развернулся к соседней кровати и вздрогнул.

Грим стоял позади него, его била мелкая дрожь ярости. Распущенная грива волос, падающих на шею и плечи вороновым крылом, растрепалась. В утреннем свете он казался смуглым, как индеец, а исчерна-карие глаза, мертвенно-тусклые, смотрели до жути зловеще.

Демон. Врубель.

— Пошли искать твоих девочек! — объявил он.

Потом добавил тише: «Она просила».

— Кто? — ляпнул Сайлас, не к месту вспомнив свою бабушку.

— Увидишь потом, надо сейчас этих придурков найти, — ответил он и снова пробурчал: «Ведьма белобрысая…»

Оставив Сайласа размышлять о его снах, Грим отправился на кухню. Через минуту он выглянул:

— Надо выдвигаться сейчас, завтрак я собрал, перекусим по дороге. Ты готов?

Сайл надел куртку в подтверждение.

И тут…

— Орр-ранжевые слоники! Вот это пришли! Ай да избушка, да, Джей?

— По идее, Сайл тоже сюда пришёл, если возвращался к нам с другой стороны по этому берегу. Са-а-а-айлас!

Грим помрачнел:

— Встречай своих «упырей», — и ушёл обратно на кухню.

А Сайлас — на улицу.

— Совсем не обязательно орать на всю тайгу, — лицо не выражало эмоций, но в глазах была радость, что мальчишки нашлись целые и невредимые.

— Сайл, твою ж… Ты тут ночевал?

— Мы перепугались до лиловых мышек! Джей потом меня костерил за такое хлипкое дерево…

— …А мы по старинке, в палатке. Твоя-то, небось, уплыла? Как сюда дошли — сами не понимаем! Ты не поверишь, Сайл, но будто за призраком шли…

— Тёлка такая вся белая, волосы белые… Красивая, стерва! И как призрак, всё «за мной», «за мной», а сама исчезает… Не, ты не думай, мы ничё не курили, да у нас и нет! Вот укуси меня жёлтый крокодильчик!

— Закройся, Зверинец! Прикинь, Сайл, нам обоим одно и то же снится. Потом проснулись, а сон вроде продолжается. Вот чудится нам обоим эта деваха, мы и за ней, как два зомбяка… Вот и пришли…

— Ты нас в дом-то позовёшь? Есть тут кто?

— Есть, — отозвался Сайлас. — Только мне кажется, что он вас ждал и не рад вам. И меня он ждал… И вообще, чудной он, если не сказать покруче. Не болтайте при нём лишнего. Пришли и пришли. Отдохнём и пойдём дальше эту вашу скалу на пустыре искать.

— А ты чё, про нас ему рассказал? — вспылил Диджей.

— Он, по ходу, без меня про вас всё знает, — Сайлас повернулся к избушке. — Если честно, очень рад вас видеть… Отдайте мой паспорт…

Грим не поздоровался. Оставил на столе завтрак и ушёл в комнату. Послышался скрип лежанки и шуршание одеяла.

— Он что, болен? — шёпотом поинтересовался Диджей.

— А кто его знает… Нас он ждал, а теперь злится, во сне разговаривает… Ещё услышите, мне думается.

— Может, он реально двинутый, вот и живёт один в лесу. Мы ему денег оставим и свалим, — подытожил Диджей, дожевав бутерброд.

Помолчали.

— Пацаны, — вдруг оживился Сайлас. — А на фига вам эта скала вообще?

— Чё-то ты раньше не спрашивал. Это к Зоопарку.

— Угу, — промычал тот. — Фяф буву умнифат… умм… Место это особенное, аномальное. Ну, компасы там шалят, нервные с ума сходят… Этот вот, кажись, сошёл, — махнул он в сторону комнаты. — А ещё у меня сюда прадеда эвакуировали во время войны, Сайл, ты знаешь… С заводом. Ну интересно же! Да и мало ли в бывшем совке аномальных мест, не всем же в Чернобыль кататься…

Сайлас деда своего не помнил, но бабушка рассказывала, что и они жили на Алтае одно время. Так и познакомились с прадедом Зоопарка, стали семьями дружить… Та война всех перемешала в нашей стране.

Потом он мысленно поблагодарил ребят, что они сейчас не в полуразрушенном колхозном клубе под Припятью.

— Слышь, хоббиты, подъём, — на образовавшегося в дверях Грима уставились три пары глаз. — Скалу вам вашу покажу.

«Хоббиты» резво начали собираться.

Сквозь подлесок шла еле заметная тропинка. Видимо, её проложил сам Грим, так как он знал все повороты, корни, об которые спотыкались остальные, и метки на деревьях. Идти приходилось в гору, но это оказалось легко: цеплялись за камни и ветки. Было бы совсем хорошо, если бы не комары, одолевавшие не по-детски.

Тропинка ползла между двух гор, встававших по обе стороны, словно стражи тайны за ними. Неприступные, непоколебимые, они давно хранили свои мысли от чужеземцев. Нетронутый лес начал светлеть, подлесок стал гуще, ежевика и орешник нехотя расступались перед путниками.

Перевалило за полдень. Холодный ветер забредал в заросли погреться. Пение птиц слышалось всё реже, и наконец, они выбрались на свободу. Будучи ещё на вершине перевала, Сайлас залюбовался неожиданно потрясающей картиной. Шесть почти одинаковых пологих гор, стоящие, будто дозорные башни вокруг военного лагеря, зеленели своей летней одеждой. Далеко за ними высились белые снежные гиганты. Не устрашающие Гималаи или Альпы с острыми пиками и опасными подъёмами, а величественные седые старцы, хранящие древние языческие секреты предков, прячущие от посторонних глаз валуны с высеченными на них лицами давно ушедших героев этого края. Самое место закопать клад и сохранить тайны — никто никогда не найдёт.

Древние горы знают свою работу.

Под их ногами вниз уходила выжженная полоса земли с редкими колючими травами, цепляющимися за камни в своём желании жить. А у подножия шести гор начиналась пустыня: круглая песчаная равнина с одинокой скалой, стремящейся в небо подобно диким травам на склонах.

— Голубые крокодилы! Как в цирке! — выдал Зоопарк, который всю дорогу молчал.

Лучше б молчал дальше.

Сайлас же вспомнил читанный в детстве «Затерянный мир» и озеро Глэдис. Здравый смысл помог не начать озираться в поисках динозавров.