«Интересно, — мелькнуло в голове. — Арра так же управляется со своими златовласыми?»

Её вновь отвлёк рассудительный Мартин. Он словно бы не обращался ни к кому, прозрачно-карие глаза рассеянно рассматривали упавшую подушку. Он не старался донести смысл своих слов, рассуждая вслух, успокаивая накалившуюся атмосферу. Чтобы все пятеро не рассыпались по комнатам, завязнув в собственных мыслях, но собрались:

— Я хочу только напомнить, что нам удалось сделать то, что, по рассказам Эстелиель, не получилось сделать у наших преследователей. Мы объединились. Католическая церковь и ордынский каганат преследовали различные цели: первые — распространить христианство, вторые — заполучить территорию Европы. Цели взаимоисключающие, поэтому союз не состоялся. Но мы же собрали наши народы, договорились о равноправии и веротерпимости. И сейчас должны все силы направить на объединение, устранение разногласий, урегулирование анархизма миром…

— Красиво говоришь… — прошипела Надежда. — Но мы на пороге войны с Подземными.

— Внешняя угроза часто сплачивала народы, — возразил он.

— Оптимист, — фыркнула ведьма. — Так же часто внешняя угроза раскалывала народы на партизан и дезертиров.

— Наша задача сейчас — предотвратить раскол. В звене с порталом что-то нечисто…

— На дочку мою все грехи вешаете? — устало произнесла ведьма. Она всё ещё стояла перед упавшей подушкой, в походной одежде. Закрыла глаза цвета усталого осеннего неба. — Я не могу открыто обвинять её в чём-то. Светлые знают, что она полукровка, мои подозрения могут пошатнуть наш с ними союз. А он нам очень нужен, — глаза распахнулись. — Но я поговорю с ней.

Она развернулась и, боясь поймать чей-нибудь взгляд, направилась к внутренним дверям. Лицо раскраснелось, на щеках блестели дорожки слёз.

«Как всё быстро, как всё резко. Прогнозы не оправдались — открытой войны не будет. Будут удары в спину. От своих…»

Она не верила в предательство дочери. Скорее это окажется её собственной глупостью. Но проверить подозрения было её долгом.

Глава 24. Призрачная

Лорешинад проснулся от резкого рывка. Два дня почти без сна и избыток событий взяли своё, и часть пути эльф проспал. А проснувшись, обнаружил, что менестрель Павел тоже сонно моргает, прижимая к груди свой инструмент. Плечо затекло, будто на нём лежала чья-то голова.

Машина сделала ещё один рывок и остановилась. До пролома в стене замка, где она стояла прошлой ночью, осталось шагов сто.

— Вылезай, приехали, — раздраженно рыкнул Грим.

— Могло быть и хуже, — пожал плечами Сайлас, выбираясь под всё ещё моросящий дождь. — Товарищи тамплиеры, слушай мою команду! Вылезти, построиться и довести до стойла нашего железного коня!

— Мне кхашется, что это скорее tagnik'zur^[33]… - пробормотал Лорешинад.

— Вот! — вскинул палец Павел. — Так и знал, что мне придется быть ездовым менестрелем!

— Р-разговорчики! — весело прикрикнул Сайлас. — Чем скорее управимся, тем скорее поужинаем и ляжем спать. Вы там в обнимку может и выспались (эльф — так и вообще ночной зверь), а начальство весь день на ногах, усталое…

— Да-а, усталое и злое, — добавил Грим. — Слышь, ушастый, ты там очки не поломал, пока развлекался? Лучше сразу признайся — убью не больно.

Эльф достал подарок колдуна и оглядел. Стёкла не треснули, оправа цела, магия тоже ощущается.

— Молодец, — удовлетворённо кивнул Грим и вылез из машины. — Я тут подумал, начальник… Пусть тачка уж тут стоит. Всё равно она без меня не поедет…

Он развернулся и пошёл к замку.

— Так уж и не поедет? — усомнился Павел, вытаскивая гитару.

Колдун, не оборачиваясь, взмахнул рукой. Лорешинад едва успел выскочить с другой стороны прежде, чем машину окутало сетью молний.

— Думаю, действительно не поедет, — проговорил Сайлас, наблюдая за пробегающими искорками. — Ладно, раз ужин откладывается до завтрака — всем спать! Вопросы есть?

— Крутая сигналка, — оценил Павел. — Как работает?

— Магия, парень, магия, — глубокомысленно ответил Сайлас. — И не смотри так, ты же не удивился знакомству с тёмным эльфом.

— То есть… — Юноша оглянулся на Лорешинада. — Ты настоящий живой дроу?!

— Ilythiiri, — кивнул эльф. — Дроу — это наш яс-зык.

— Во я попал! — присвистнул Павел. — Я думал, вы прикалываетесь…

— Ладно, пошли в замок, «попаданец», — усмехнулся магистр. — Я там где-то видел лишнюю раскладушку, кажется. Товарищ эльф, изложи свои планы на ночь. Так, на всякий случай.

Лорешинад помедлил, потом ответил:

— Буду осос-знавать увиденное сегодня.

— Отличная мысль, — кивнул Сайлас. — Думаю, нам всем нужно многое «осос-знать».

Если бы его спросили, зачем он поднялся к себе в комнату, взял меч, затем воткнул его перед входом в замок, — Лорешинад не смог бы ответить. Так было нужно.

Ночь принесла странный влажный холод. Кончики ушей и пальцев начинали замерзать. В его мире не было так холодно, даже дождливыми ночами. Ему — жителю подземелий — эта тьма казалась странно неуютной.

Он думал о своей безымяной светлой. Что было бы, встреться они не тёплым сухим вечером, а в такую промозглую погоду? Были бы эти взгляды, эти ласки и поцелуи?.. Родились бы те запретные чувства? Показала бы она его будущее?..

«Пока всё сбывается: белые стены моего нового дома, юный менестрель… Следует ждать ещё гостей…»

Она во всём оказалась права: на него разгневалась Верховная жрица, на этот раз фатально. Эльф отчётливо помнил фарфоровое лицо, зелёные глаза своей возлюбленной, безразлично устремлённые к сводам пещеры. Будто ждала она своей смерти и жалела лишь о том, что втянула его в эту историю. Жалела, что поддалась чувствам, влюбившись в своего пленителя. Хотела бы сбежать — обольстила бы и дождалась, пока он уснёт. Могла бы при желании убить… Слишком много «бы».

Какое-то далёкое смутное ощущение сняло с его сознания пелену задумчивости. Он насторожился, вскинулся, но не понимал, что изменилось. Непроглядная моросящая тьма, лёгкий липкий ветер на лице, шелест капель по листьям, по речушке, неслышно и неспешно бегущей невдалеке. Запах дождевой свежести, речной прохлады, лилии…

Лилии?..

Лорешинад принялся озираться. Рука привычно скользнула к поясу. Он мог поклясться, что никаких лилий здесь не росло. От реки поднимались лёгкие струйки тумана, хорошо видимые, сплетались в причудливом танце, приближались. Слишком навязчиво в такую тихую погоду. Что-то коснулось его плеча. Стоило развернуться — ощущение пропало, но тут же появилось снова. Кто-то тихонько хихикнул.

«Да что это за засилье куасармов?..» — успел подумать он, и белый туманный саван лёг на его лицо, коснулся глаз, застилая темноту.

Аромат речной лилии ощущался совсем рядом, стоит руку протянуть и… вот оно, улыбающееся лицо безымянной светлой эльфийки. Она, сотканная нитями тумана, предстала перед ним, обнажённая, прекрасная… любимая.

Лорешинад сидел, словно завороженный, ловя каждое её движение. С губ невольно сорвалось:

— Как тебя зовут?..

Её смех звонким эхом прошёл по самым пустым, потаённым, выжженным уголкам его души. Он почувствовал себя раздетым, распятым посреди людной площади.

«Я не знаю о ней ничего. А она… Она теперь мудрее всех живых…»

— Ориелен, — донеслось из тумана. — Моё имя Ориелен, мельда.

— А я… — решил заочно представиться он.

— Я знаю, Лорешинад. Я знаю теперь очень много. Я знаю, что ты коришь себя за мою смерть. Не надо, — туманное лицо отражалось в тёмно-красных зрачках эльфа. — Моя судьба была предрешена.

— Расскажи мне, — взмолился он, не слыша себя. В это мгновение он хотел лишь пускать её голос в свою душу. Он хотел узнать её, понять её. Свою Ориелен.

— Я служила в гвардии Светлой целительницы… — туманная девушка почти вплотную приблизилась к эльфу. А он слушал её и вдыхал запах речной лилии. Этот аромат навсегда останется в нём памятью о погибшей возлюбленной.