— У тебя-то есть кто? — Сайлас не очень рассчитывал на ответ.

— Были родители… Я сбежал из дома. Давно. Всё началось с этого дедка… Дай сигарету.

Сайлас без вопросов протянул пачку.

— Ну вот. Мы с парнями в лес поехали. Шашлыки, всё такое. Пошёл я по нужде. Иду, вижу, полянка. На поваленном брёвнышке сидит дедок. Нормальный такой, обычный, бодрячком. И говорит мне: «Хочешь, научу тайнам мирским, будешь всё понимать, людьми управлять научу». Дурак я был, говорю: «Хочу». А он: «Я старый, мне на покой пора. Я передаю тебе знания свои». Подошёл и до лба дотронулся. «Только, — говорит, — потеряешь ты семью и друзей, Грим, на скитания обречённый. Не будет тебе места средь людей. Ибо за всё платить надо». Только руку отнял, голова — как раскололась. А он улыбнулся, развернулся и ушёл за дерево рядом с брёвнышком, на котором сидел. Я за ним, а он исчез. Ну не мог он незаметно уйти — просто исчез.

Вот я бродил-бродил, учился потихоньку. Потом думаю, пошло оно всё. Продал, что было, купил палатку — и сюда. Сначала в городе сторожем работал, чтоб не общаться ни с кем. Так до сих пор там остался. Сейчас отпуск. Ну, всё равно, слово за слово, сказали мне про этот замок. Как в «Простоквашино», помнишь? «Дом свободный — живите, кто хотите».

Он выкинул бычок, улыбнулся воспоминаниям:

— Тут разруха была, мама не горюй. А люди боялись сюда соваться. Я и рабочих-то нанимал не наших, не русских, в смысле. Тут свитки Седрика нашёл. Потом набрёл на скалу и избушку. Красотку эту как только не обхаживал. Заклинание открытия — от зубов отлетает: «O, Grey filia Spera. Nuntius novissimus ego nostre dico vobis. Patent portae custos clavis. Qui me dignus. Libera nos ad te a fato. Te possit hoc mundo. Domum. Nos dimittere te»^[19]. Только, видишь, на их языке надо было. Да и не открыл бы я. А потом она мне сниться начала, сказала, что вы придёте. Тебе тоже снилась?

— Да. Один раз. Показала Ритуал Сокрытия, — Сайлас скосился на меч, провёл рукой по лезвию. — Потом другое снилось. Чудик какой-то ушастый что-то с королевой своей не поделил. Чуть не прирезал. И ты знаешь, я его тогда в пещере слышал, в грозу.

Грим замер. Помолчал, глядя на приборную доску.

— Уже пробились, значит. Быстро. Будут ещё чудики. И уже не такие ошалелые, как этот. У них там сейчас, наверно, война начнётся. Надо работать над Ритуалом.

— Ты говорил, что сами не сможем, надо ждать серую.

— Надо пробовать, время уходит. Она обещала вернуться быстро.

— Цветные какие-то… Чем они отличаются?

— Да ничем, по-моему. Светлые ночью спят и живут на земле, тёмные — днём и живут под землёй, а серые — как придётся. А мораль у всех одинаковая. Родственники, — он улыбнулся и пожал плечами. — Дай ещё сигарету.

Помолчали. Солнце снова садилось. Сайлас подумал, что скоро ему до жути надоест смотреть на эти закаты.

— Тебя как звать-то хоть, Грим?

— Дима, — улыбнулся тот. — Но я не люблю это имя.

— А я Андрей. Но привык уже к «Сайласу».

Они переглянулись, ухмылки получились почти одинаковые. Сайл докурил и закрыл глаза. С этой ночи сны ему больше не снились. За редким исключением.

Глава 12. Невезучая

Пробуждение Лорешинада было до демонов болезненным. Сводило буквально всё. Голова кружилась, мысли отказывались возвращаться. Ярость диким цветком развернулась сразу после прихода в сознания, колючками вонзившись в голову, немного ослабила боль, но встать эльф пока не смог. Давно, давно ему так не доставалось…

«Танец не закончен…» — фраза кружилась в голове и собирала мысли и воспоминания по мельчайшим кристалликам. В том числе, восстанавливая технику начального самоисцеления.

«Раз болит — значит, есть чему…»

Перед взором кружились яркие радужные бабочки. Мутный взгляд сфокусировался на мече, зажатом в руке. Две кровавые линии застыли на его лезвии, сплетаясь в витиеватую непонятную надпись. Нахлынули образы нескольких последних часов: они вдвоем на мягкой траве, драка с иссилинами, алтарь… Словно наяву послышался шепот: «Прости, мельда…», и обнажённая девушка с пустыми мёртвыми глазами повернула к нему своё прекрасное любимое лицо. Он подставил её, он влюбился в свою жертву… И принёс её в жертву своей королеве. Эта жрица убила не просто его девушку. Она ранила его сердце, чёрное сердце тёмного эльфа, бывшего уже на грани неподчинения ей.

В языке тёмных нет слова «любимый», есть только «любовник». Никаких чувств, просто плотское удовлетворение. Так жрицам легче было управлять своими мужчинами. Так легче было мужчинам думать, что они управляют собой и жрицами. Любовь — это слабость, а в их подземном мире слабость наказуема. Она называла его «мельда», будто дала прозвище за неимением имени. Ведь и он не сказал ей своё имя и, проклятье, не успел спросить её… Любимая безымянная светлая эльфийка. Думал ли Лорешинад когда-нибудь, что он окажется неизвестно где, раздетый, со жгучей болью в груди и желанием убить, уничтожить свою владычицу… Красные глаза светились внутренним огнём боли и ненависти к себе. Какой же он воин, если не смог уберечь единственное дорогое ему существо…

«Ты ошиблась, Баль-Виер'арра Хельви'Рахель. Надо было убить меня первым…»

Эта внутренняя боль гнала его действовать, давала силы подняться и вскинуть голову. Он отомстит!

Он собрался, со стоном отодрав плечо и руку от засохшей лужи крови, поднялся на локтях. Голова повисела между плечами, поднялась. Волосы слиплись в кроваво-песочный колтун и не желали отлеплятьтся от лужи на полу. Эльф выругался, лёг снова и отрезал мечом приклеившиеся пряди. Откинув голову, перевернулся на спину. Каким тяжёлым казался этот меч, будто вся совесть и любовь нынешнего хозяина заключена теперь в нём.

Лорешинад подтянул ноги, снова поднялся на руки и на четвереньках дополз до ближайшей стены, привалившись спиной к прохладному камню. Меч в руке жалобно шуршал по песчаному полу. Эльф огляделся.

Круглая пещера: чёрные шлифованные камни, ровный пол, столп неяркого света в центре… и никого вокруг. Справа от него выход, откуда тянет вечерней дождливой прохладой, слышны голоса местных незнакомых существ, о существовании которых он узнал только в Академии. Чувства говорили, что поблизости нет никаких опасностей. Вряд ли те двое были стражами этого места. Случайные путники? Или вообще привиделись? Возможно всё… Но сейчас их рядом нет.

«В любом случае, отсюда нужно уходить. Верховная мать что-то говорила про Ключ… Если я правильно понимаю, скоро сюда заявятся мои сородичи. Я хоть и вин`эсс, но драться совсем голым не особенно приятно».

Мрачно усмехнувшись, эльф поднялся. Тело ещё не пришло в норму, но идти уже можно было. Знать бы ещё, куда.

Он осторожно выглянул наружу. Почти до самого горизонта простиралось песчаное озеро. Дальше, в серых туманных сумерках виднелись две пологих горы. Недавний дождь смыл все следы. Серость, мокрые гниловатые запахи, писки испуганных птиц. Пейзаж был таким же безрадостным, как его прожжённая душа…

Немного поразмыслив, Лорешинад решил, что выход направлен в эту сторону не просто так. Нужно идти туда. Песок был почти горячим. Сейчас вечер? Отлично. Эльф шагнул в новый мир…

…И тут же с непривычки едва не потонул в ещё мокром, рыхлом песке. Прошипев проклятье, он выкопал ногу и попробовал пробраться дальше. Постепенно приноровился, перешёл на привычный лёгкий бег. Ноги уже не увязали: чем дальше он уходил от скалы, тем суше становился песок. Крупинки облепили ноги. Серая тень на сером полотне песка. Только иногда можно было заметить отблеск луны на эльфийском клинке.

Перейдя границу песка, взобравшись по некрутому каменистому склону, эльф остановился у кромки леса на перевале. Прислушался: всё тихо, никого, кроме мелких существ этого мира и пары ужей.

«Хочу есть!» — пришло внезапное осознание.