Не обращаясь к археологическим материалам, исходя только из того, что записал Геродот, и сверяя эти записи с картой восстановленных ландшафтных зон, мы имеем право размещать земледельческих скифов («пахарей» и «земледельцев-борисфенитов») не южнее пограничья лесостепи и степи, т. е. на север от «наиболее многочисленного племени» царских скифов. Северный предел области царских скифов находится в Герросе у днепровских порогов («до которых Борисфен судоходен»), «в земле отдаленнейшего подчиненного им народа герров, где расположены курганы» (§ 71).

Следовательно, на берегах Борисфена Геродот знал два скифских массива:

1. Массив собственно скифских племен, кочевников по образу жизни, «царственных» по своему первенствующему положению среди других кочевых же и скифских же племен (простиравшихся до Танаиса).

Многочисленные царские скифы жили в безлесной степи. Северной границей этого массива была степная область днепровского припорожья.

2. Массив земледельческих племен («эллины назвали их скифами» — § 6), названных Геродотом применительно к Правобережью Днепра аротерами-пахарями, а применительно к Днепру вообще — георгоями-земледельцами и борисфенитами-днепровцами. Южная граница этого земледельческого массива и на правом и на левом берегу Борисфена шла севернее степной зоны, по самой границе степи и лесостепи. На правом берегу южный рубеж проходил, как уже говорилось, в 140 км от моря по речке Эксампай, а на левом берегу Борисфена рубеж шел, по словам Геродота, точно по границе степи и лесостепи по отделявшему степь лесу (гилее) на р. Пантикапе. Этот второй земледельческий массив, начинавшийся на юге примерно в верховьях Ингула и низовьях Псла и Ворсклы, поднимался на север по лесостепной зоне Среднего Поднепровья, судя по расчетам Геродота, примерно до Киева или до устья Тетерева, занимая всю лесостепную полосу с юга на север. Севернее этого земледельческого массива лежали малонаселенные земли лесной зоны.

Вот теперь, когда мы получили большое количество достаточно точных географических ориентиров, сверенных с древними ландшафтными зонами, для нас наступило время наложения данных Геродота на археологическую карту скифского времени. Лучше всего это сделать при помощи карты, опубликованной А. И. Тереножкиным и В. А. Ильинской в 1957 г.[131].

Тот земледельческий массив, о котором только что шла речь, обозначен на этой карте суммой следующих (довольно условных) локальных археологических групп: поднепровской, восточноподольской, западноподольской, волынской и ворсклинской. Все эти уже знакомые нам скифские группы объединены на карте ареалом более ранней чернолесской культуры IX–VII вв. до н. э. В сопоставлении этих двух периодов большая заслуга А. И. Тереножкина, очень много сделавшего для изучения предскифской эпохи в Среднем Поднепровье.

Чернолесский ареал на карте важен для нас потому, что он очень убедительно показывает полную и безусловную преемственность всех перечисленных лесостепных земледельческих групп (может быть, в меньшей мере западноподольской?) скифского времени от местной земледельческой культуры предшествующего киммерийского времени. Совпадение ареала чернолесской культуры с пространством, занятым археологическими группами скифского времени, полное.

Даже своеобразный клин правобережных культур по Ворскле, оказывается, возник в чернолесское время как результат земледельческой колонизации VIII–VII вв. из киевско-тясминского Правобережья на левый берег Борисфена к лесистым тогда берегам Пантикапы-Ворсклы. Этот клин правобережных культур по Ворскле очень хорошо подтверждает местоположение загадочной ранее Пантикапы.

Для скифского времени точно по контуру чернолесской культуры следует обвести общим ареалом группу среднеднепровских земледельческих культур Правобережья, а на левом берегу Борисфена включить в этот ареал группу памятников на Ворскле. Зрительно оба ареала чернолесский и скифский (в указанных пределах) — совпадают полностью.

Более подробная карта Тереножкина и Ильинской 1971 г. позволяет детальнее представить себе распределение памятников внутри общего ареала. Страна борисфенитов по археологическим данным выглядит в виде большого треугольника, одна сторона которого идет по Днепру от Киева до устья Ворсклы, другая сторона идет от устья Ворсклы на запад по границе со степью до Среднего Днестра, а третья, намеченная как бы пунктиром, идет от Днестра на восток по направлению к Киеву, примерно по линии лесов на Тетереве. От этого треугольника отходит небольшой клин за Днепр. Основная масса памятников группируется у восточной стороны треугольника вдоль Днепра широкой полосой в 100–120 км по правому его берегу. Южный угол этого условного треугольника наиболее насыщен городищами.

Произведем наложение данных Геродота в моей разработке на эту археологическую карту и окажется, что:

1. Страна борисфенитов в 350–400 км по Борисфену — это поднепровская археологическая группа (с Киевским и Тясминским районами), насыщенная богатыми курганами и окаймленная с юга мощными городищами.

2. Земледельцы-борисфениты за Борисфеном (от моря), т. е. на Левобережье, размещенные между Борисфеном и его левым притоком Пантикапой — это ворсклинская группа, «правобережный остров» среди иных скифов лесостепного Левобережья.

3. «Скифы-пахари», жившие на север от верховий Гипаниса, — та же самая поднепровская, густо насыщенная памятниками археологическая группа с огромным (наибольшим во всех степях и лесостепи) количеством греческого ольвийского импорта. Речка Эксампай течет по направлению от Борисфена и впадает в Гипанис, т. е. вытекает откуда-то из южной части поднепровской (тясминской) археологической группы. А ведь это — «Священные Пути», пути из земледельческой страны борисфенитов к Торжищу Борисфенитов — Ольвии, А. И. Тереножкин справедливо причислил все правобережные группы к скифам-пахарям, но скифов-земледельцев он, повинуясь упорной традиции, отселил из лесостепи в южную степь, в соседство с каллипидами на Нижний Днепр, чего делать не следовало.

Полное, абсолютное совпадение размеров и местоположения поднепровской археологической группы с геродотовским описанием земли борисфенитов не оставляет в Среднем Поднепровье места какому-либо особому племени пахарей.

Важным итогом наложения данных Геродота на карту ландшафтных зон и на карту археологических культур является прежде всего устранение терминологической разноголосицы: скифы-пахари и скифы-земледельцы, жившие очень густо на правом берегу и частично занимавшие левый берег Днепра, одинаково имеют право именоваться «борисфенитами». Земледельческие эпитеты Геродот придавал им для того, чтобы отделить от разных кочевых, скотоводческих скифских племен. По месту жительства основной массы они действительно борисфениты. Другим еще более важным результатом является то, что земледельцы-борисфениты обрели географическую, а тем самым и историческую конкретность. Мы можем рассматривать теперь курганы и городища Среднего Поднепровья не как неопределенную часть общей условно скифской культуры, а как древности борисфенитов, земледельческих соседей царских скифов, скифов-кочевников и северных невров. Дальнейшие изыскания, как увидим, позволят нам определить и самоназвание лесостепных земледельцев, названных Геродотом по чисто географическому принципу днепровцами-борисфенитами.