— В период достижения своей цели нас использовали на все 100 %. Вы, наверное, не знали, что я почти не спал. Все мои сны — это одна кошмарная работа. Она выглядит как нашествие прошлого или сплошной поток информации, в котором мне приходилось всё время ковыряться! Это следовало всё переработать, и всё самому. Я очень быстро стал уставать от всего этого! Потом меня освободили. Дали шанс просто жить обыкновенной жизнью! Я должен ценить это! Мне многое следует успеть!

— А вы не пробовали лечь на обследование? Заменить себя приборами на тот период? Как-то облегчить себе жизнь?

— Да! Но это ничего не дало! Связь с субъектом была постоянной, очень сильной и не терпела вмешательства контролирующих факторов, тем более приборов. Она была очень независимой! Очень хитрой бестией на первом этапе развития наших отношений! Её сложно было вычислить! Существовал очень сильный барьер защиты!

— Вы сейчас здоровы?

— С того момента, как всё закончилось, я перестал болеть! Зимой провалился под лёд, река вынесла меня в место с тонким льдом, знаете, я нашёл в себе силы, сломал его, выполз, потом бежал несколько километров до заимки. И даже не заболел.

— Вероятно, что у вас произошла корректировка вашей физиологии. Если бы вас можно было устроить кочегаром, то вы бы работали круглосуточно. И спали бы на ходу, бросали бы в топку уголь. Именно поэтому вы опять вернулись в бизнес. Вам нужны нагрузки, препятствия! Стрессы, чтобы с ними бороться. Как спортсмену нужны барьеры, которые он будет с трудом преодолевать.

— Не знаю. Мне кажется, что вы не правы! Я стал обычным человеком. Я сплю, вижу сны, вот, гуляю тут, с вами! Потом, не всё так плохо! Мой бизнес, это часть моего наследства, которым я владел!

— Ваши крема — они великолепны! Но пока этого никто не понял! Вы успели запатентовать все химические формулы своих новинок! Да, на одни только проценты от этого можно жить безбедно всю оставшуюся жизнь! А вы сами стремитесь изготавливать свои эликсиры! Что это, тщеславие? Повторяю, вам не хватает трудностей! Вы, наверное, проводите помногу часов в спортивном зале? У вас уже сейчас отличные данные. Я уже в курсе, что вы были недавно в Японии. Что, неужели сами участвовали в поединках?

— Всё-то вы знаете!

— Не скрою. Я интересовался. Но я очень прагматичный человек. И меня очень интересует всё, что с вами произошло!

— Боюсь, что у вас уже нет времени. Вы очень старый. Когда-то жрецов выбирали молодыми. Они легче всего переносили все изменения, им было легче адаптироваться, на них меньше тратилось времени. А самое главное, они не обладали остаточной патологией. Не зависели от отрицательного воздействия своего прежнего «я», от его низменных привязанностей и других побочных явлений! Пожилые люди, получив такой дар, получали неограниченное развитие всех «тёмных» сторон своей личности, её пороков, привычек, наклонностей! Знаете, почему из всей огромной массы сподвижников осталось только два Жреца?

— А вы и это знаете?

— Немного! Так вот, двое стали предателями сразу. Они сами пожелали стать властителями, их лишили памяти, стёрли личности! Сильно, да? Один был страшный обжора! В период войны этого сразу никто не заметил, но в годы мира он возвёл еду в культ. Было очевидно, что голод стал больше его самого! Когда ему было далеко за сто лет, он весил уже 360 килограмм! И знаете, что было самое страшное? То, что его желудок справлялся с любым количеством пищи! Уже тогда ему пускали кровь, скачивали жир, его организм боролся, но выглядело это ужасно! Вы не в курсе, как он кончил свои дни?

— Нет, я этого не знаю!

— Потом его задушили. Ночью накинулись несколько десятков человек, боролись с ним, он сам успел задавить двух или трёх нападавших. Но его побороли! Устроили пышные проводы! Обработали его тело такими растворами, что если кто-то бы нашёл его сейчас, то мог бы убедиться в его целостности.

— И откуда вы всё это знаете?

— Это и многое другое я как бы увидел! Мне это необходимо было знать!

— Невероятно!

— Было ещё два Жреца! Они были несносными старикашками! И постоянно устраивали другим разнос. Никто не мог с ними справиться! Они просто ненавидели друг друга! Зависть разъела им души. Это они послали убить Толстяка, им надоело его кормить, что ли? Но дело в том, что простые люди Толстяка обожали! Жрецы боролись друг с другом, но сами оставались и были марионетками в руках Главного Жреца! Тот всегда обитал в Старом Городе, и до сих пор неизвестна точная дата его смерти!

— Вы сами видите! Не всё так просто! Вы знаете абсолютно всё о прошлом государстве Птицы! Должно быть, вам следует поделиться этим с кем-то ещё?

— С кём, простите за столь наивный вопрос.

— С разного рода специалистами! С генными инженерами, с химиками! Ну, я не знаю! Ну, со мной!

— А в какой области вы себя считаете специалистом?

— Как, в какой? В области человеческих отношений! Конечно, я большой бизнесмен! Я работаю на очень крупную корпорацию! На целый Концерн! Я сам являюсь отдельной корпорацией! Я уверен! Мы можем помочь друг другу! Подумайте! У меня многие люди в долгу! Я могу помочь вам!

— Спасибо! Екселенц!

Тут Карл заторопился по какому-то очень важному делу. Он ушел. Генерал продолжал размышлять:

«Птица — невидимка! Технология самолёта разведчика (шпиона) позволила бы Птице быть невидимой в воздухе! Каждая новая Птица — это новая величина, и ей всё приходится делать заново! Учиться жить среди людей, потом управлять ими! Она всегда строила своё государство. Вообще-то всё было на поверхности! Территорию бывшего государства Птицы купила одна независимая частная компания. На этом месте был выстроен большой заповедник, его отгородили от влияния остальных людей. Всё это оплачено очень серьёзным фондом, охраняется частными агентствами. Всё так просто! Это и есть место будущего государства Птицы! Но с кем Птица договорилась о своём будущем возвращении? Ведь, точно, не со мной!»

Вот этого Сергей не знал.

Небольшое происшествие в родном немецком городе могло произойти незамеченным для Карла, если бы это не касалось недвижимости его дальнего родственника. Взлом и проникновение на территорию загородного поместья барона фон Грофта было произведено в рабочие дни. Сам хозяин отсутствовал, уезжал на конезавод, в Зальцбург.

Слуга и дворецкий глубоко спали, так как тот, кто проник, воспользовался специальным усыпляющим газом. Никто бы ничего и не заметил, так как посторонний почти не оставил следов своего пребывания. Искусно воспользовался отмычками, вывел электронную сигнализацию из строя, усыпил даже собак! Он ничего не повредил и не разбил ни единого стекла по пути своего следования! Утром с трудом все проснулись и с недоумением принялись за свои дела. Служанка фрау Гомель открыла проветривать большое окно и стала вытирать пыль в большом общем зале так похожим на музейный павильон. Оружие, доспехи, гравюры и даже русские иконы были выставлены в этом зале. Вытирая длинный дубовый стол невероятного размера и толщины, фрау Гомель обнаружила след ботинка на его почти зеркальной лакированной поверхности. Имелось в наличии немного упавшей пыли и штукатурки. Всё это, очевидно, свалилось сверху. Она подняла глаза и обомлела. На огромной люстре, имитирующей большое каретное колесо, висящей на цепях, не хватало одного элемента! Одной её части!

Дворецкий внимательно осмотрел стол. Покачал головой. Поднял глаза наверх, покачал недовольно головой вновь! Подумал, и вызвал хозяина. Потом покачал головой ещё раз и вызвал полицию! Когда прибыл полицейский инспектор с сержантом, то он в первую очередь выслушал всех присутствующих там людей, потом вызвал ещё специалистов. Прибыли криминальные эксперты и сообщили, что других следов просто нет.

Хозяин вернулся. Озадаченный дворецкий изложил всю историю проникновения. В том, что всё было на своих местах, кроме этой детали злополучной люстры, он был уверен! Барон прошёл в личный кабинет, открыл сейф, там ничего не пропало! Даже в запертом столе всё лежало на своих местах. Прошёл по комнатам. По библиотеке. Всё тоже было в норме. Он знал семейное предание, тайник на люстре не был ни для кого новостью. Сколько раз в детстве он крутил в руках этот замысловатый цилиндр, запертый головоломкой-замком. Он часто играл с ним, но так и не смог его открыть. Футляр из чистого серебра был помещён в деревянный пустотелый короб, который крепился на стойке люстры-колеса. Этот короб напоминал толстую спицу, прикреплённую к ступице, и ничем не отличался от остальных. Ещё мальчиком он удивлялся, ведь тайник мог сгореть во время пожара! Само колесо спускалось на специальном цепном механизме, его можно было быстро снять и увезти. Но долгие годы механизм никто не обслуживал. Потому что редко кто им пользовался, так как люстра была чисто декоративной. Свечами никто больше не занимался, давно перешли на электричество. Потом о тайнике вообще перестали помнить, ведь из старых слуг никого уже не осталось. И ещё он знал, что это является собственностью женского монастыря имени святой Стефании (или Сесилии) и хранится в этом доме уже более 200 лет! А с этим монастырём была связана какая— то тёмная история. В своё время сам папа Римский был заинтересован в изменении устава монастыря и введении разного рода запретов. Короче, монахинь преследовали, а когда всё завершилось, то забрать из тайника футляр было, увы, некому! Так и остался серебряный цилиндр семейной достопримечательностью, он пережил образование нескольких республик, нескольких, в том числе и двух мировых войн, американскую оккупацию и вот, в мирное, скажем, время кто-то о нём, наконец-то, вспомнил! Но, кто? Охотники за реликвиями церкви? Наследники аббатства святой Стефании? Единственное, что точно знал старый барон, что всё это было связанно с пением и с мессой! Инспектор остался крайне озадаченным и ничего сделать не смог.