Венецианцы взаимодействовали с военными орденами. Девять рыцарей, ставших официальными основателями ордена Соломонова храма, были спутниками Готфрида Бульонского в Первом крестовом походе, как и один из первых рыцарей из рода Сент-Клеров. Готфрид отказался от короны Иерусалимского королевства[7], но остался самым сильным его покровителем. Он принял титул Защитника Гроба Господня и основал небольшой орден рыцарей-монахов для защиты Храма Спасителя. Его примеру последовали Гуго де Пайен, Годфруа де Сент-Омер, провансский граф и еще шесть рыцарей, которые основали военный орден для защиты паломников в Святую Землю. Большинство этих основателей происходило из Лангедока и графства Шампань. Они получили в свое распоряжение южное крыло королевского дворца в Иерусалиме, рядом с тем местом, где стоял Храм Соломона. Потом им отдали Купол Скалы (Куббат-ас-Сахра), или мечеть Аль-Акса — мусульманскую святыню, перестроенную им в крестообразный храм, построенный по образцу Храма Гроба Господня, который они превратили в свою штаб-квартиру. Они-то и были подлинными стражами Соломонова храма, за который паломники принимали Купол Скалы.
Через шесть лет после официального создания ордена храмовников, вслед за которым был создан орден Рыцарей при госпитале святого Иоанна, или госпитальеров, венецианцы присоединились к осадившим Тир военным орденам. Пока последние не приступили к постройке собственных флотилий, Венеции и другим торговым городам Италии и Франции приходилось охранять Иерусалимское королевство от нападения Египта с моря. В 1204 году, во время Четвертого крестового похода, ошибочная политика Венеции позволила крестоносцам разграбить ее морского соперника — Византий[8], или Константинополь. Поставленные венецианцами условия перевозки крестоносцев были настолько так суровы, что в руки их попали внушительные территории, принадлежавшие Византийской империи — Греция, Пелопоннес и многие острова, в том числе Крит. Венецианец Томмазо Морозини был даже поставлен в патриархи Константинополя, получив власть над великим храмом Святой Софии. Это привело обусловило господство венецианцев в Восточном Средиземноморье в XIII–XIV веках, несмотря на противодействие Генуи и мусульманских флотов.
Хотя семейство Дзено и принадлежало к числу двадцати четырех, считавшихся в Венеции «давними» или «старыми», они не обладали в городе таким могуществом, как Дандоло или Гримани. Пик его влиятельности пришелся на XIII–XIV века. Первый значительный член рода, Марино Дзено, был генерал-капитаном Моря и привез воинов Четвертого крестового похода в Константинополь, где, как писал автор мемуаров Жоффруа де Вильярдуэн, священных реликвий находилось столько, сколько было в остальном христианском мире. Сам Марино Дзено стал первым вице-дожем или подестой Константинополя; он носил подобавшие венецианскому дожу пурпурные башмаки и чулки, а также построил стену и крепость для защиты венецианского квартала на мысе Золотой Рог от остальной части города. Кроме того, он отвечал за отправление рыцарей на Святую Землю, конечное место их назначения. Так началась связь между семейством Дзено и рыцарскими орденами, продлившаяся более трех столетий.
На заре дипломатии семейство Дзено продолжало поставлять государству генерал-капитанов Моря, адмиралов флота, колониальных администраторов на множестве венецианских островных владений и легатов или послов. Один из членов этого семейства, Реньеро, стал дожем после того, как нанес поражение генуэзскому адмиралу, герб которого взял себе — четыре пурпурных диагональных полосы на серебряном поле, где впоследствии появился лев. Он составил первый полный венецианский морской кодекс, который защищал частное предпринимательство, а не сдерживал его, однако на судовладельцев легла большая ответственность: самим patronus приходилось быть капитанами в каждом торговом рейсе. Умерший в 1268 году Реньеро оставил большое состояние, часть его составляла добыча, взятая при разграблении Константинополя — которым вновь завладели греческие императоры — пошедшая на строительство фамильной церкви Крозикьери в Канареджо. Площадь Святого Марка приобрела нынешний вид во время его пребывания на посту дожа. На украшение ее пошли мрамор и сокровища Константинополя: помимо многих священных реликвий над фасадом базилики были установлены четыре бронзовых позолоченных коня. Впоследствии семейство Дзено построило на этой площади фамильную часовню, украшенную превосходной мозаикой, изображавшей путешествие святого Марка в Египет и возвращение его останков.
В дальнейшем нажитое торговлей богатство и колониальные связи способствовали тому, что из семейства Дзено вышел один кардинал, четыре епископа, трое герцогов Крита, шесть герцогов Кандии, двенадцать прокураторов и десятки послов, особенно в страны Леванта. Морская империя Венеции сделала это семейство влиятельным и богатым, главным образом как перевозчика паломников и крестоносцев. Пьетро Дзено, прозванный Драконом, стал генерал-капитаном Христианской конфедерации, созданной для противостояния туркам, и поместил дракона на щит фамильного герба — как и принц Генри Сент-Клер. Дзено были ведущими защитниками морского могущества Венеции не только от турков и египетских мамелюков, но и от соперничавших с ней приморских городов — Генуи, Пизы и Марселя — а также от растущих флотов военных орденов, которые начинали строить свои базы на море — как храмовники Замок Пилигримов — для зашиты своих торговых и банковских дел. Увы, они уже сдали Иерусалим войскам победоносного Саладина и перестали играть роль защитников паломников, идущих к святым местам. Поэтому рыцари Красного Креста обратились к морю.
Через сто лет после основания ордена Великий магистр Гийом де Шартр заставил храмовников построить Замок Пилигримов на мысе Атлит к югу от Хайфы. Эта громадная крепость включала в себя природную гавань и обнесенную стенами верфь. Она послужит принцу Генри Сент-Клеру образцом для строительства морского дворца в Керкуолле на Оркнейских островах. Эта крепость могла прокормить четыре тысячи человек благодаря своим огороженным садам и рыбоводным прудам, соляным копям и источникам пресной воды. Ее восьмигранная церковь была сооружена по образцу Храма Гроба Господня и капитулов ранних английских соборов, — почти круглой, опирающейся на восемь концов храмовнического креста. Широкая, обращенная к Святой Земле, восточная стена крепости была ее главной защитой, и храмовники были настолько уверены в своем могуществе на море, что оставили западную, восточную и южную стороны открытыми для атаки с утесов. Флот Пятого крестового похода, шедший в Дамиетту на Ниле, подошел к Атлиту, чтобы принять на борт храмовников. Руководитель перевозки паломников именовался Magister Passagii. Римский папа мог приказать храмовникам выставить двадцать галер для защиты прибрежных вод. У них были торговые и пассажирские пристани во всех больших портах Средиземноморья и в нескольких на Атлантическом побережье. Документы из архивов короля Англии Генриха Третьего свидетельствуют; что они могли свободно перевозить шерсть на своих судах между Бристолем и Лa-Рошелью во Франции. Поменяв конскую уздечку на корабельный штурвал, они стали превосходными моряками и навигаторами.
В XIII веке храмовники представляли собой внушительную силу на Средиземном море. Замок Пилигримов в течение семидесяти пяти лет служил центром торговли и банковского дела в Леванте, и лишь после падения Акры его гарнизон пришлось эвакуировать на Кипр вместе с сокровищами ордена. Храмовникам даже при их морском могуществе было трудно удержать свои оставшиеся укрепления на Святой Земле. Их крепости на суше все чаще подвергались осадам и стали непригодными для обороны. В 1267 году магистру Храма во Франции пришли отчаянные письма с требованием перевести сокровища храмовников в Святую Землю, чтобы расплатиться с наемными лучниками и рыцарями, нанятыми для противостояния мусульманам. «И ради Бога, — заканчивалось письмо, — примирите генуэзцев с венецианцами, ускорьте отправление нового крестового похода».