Буховцев кивнул. Они еще немного поговорили, и Валерий вышел из палатки. Около трибунала стояли Нерий и Маний.

— Авл, ты свободен. Жди меня около палатки, я подойду.

Когда Маний удалился, он передал Квинту Нерию кожаный кисет со ста десятью денариями. Квинт принял увесистый кожаный мешочек без возражений и с благодарностью.

— По десятке парням и тебе, опцион двадцать.

Нерий улыбнулся. Лиловый синяк на его лице немного спал, и улыбка уже не напоминала гримасу.

— А как же ты трибун? Ты бился с нами, должна быть и твоя доля.

— У нас, патрициев, Квинт, свои расчеты. Через два дня поеду к наместнику, там меня и наградят — рассмеялся Валерий и добавил — может быть.

— Не сомневаюсь в этом.

— Как легионеры, опцион?

— Да что с ними будет. Спят как отгулявшие коты, а Гетулий все норовит по палатке ходить. После ранения блажь у него такая.

— Ну что же, пусть отдыхают. За мной остались увольнительные.

Они расстались, и Валерий заспешил к Манию. Ему не терпелось узнать, что там выяснил Авл и встречался ли он с Вередой. Похоже нетерпение на лице Буховцева читалось ясно, потому что, Маний при его приближении расплылся хитрой улыбкой.

— Ну? — только и спросил Валерий.

— Твои монеты помогли, трибун — Авл пытался сохранить серьезное выражение лица — Акрист, торговец тканями и римской одеждой, рассказал что Сегест, и другие вожди часто посылают к нему людей. Знает он и Вереду. Только в этот раз в лагере их не будет. Скоро должны подойти суда с моря, и часть из них пройдет сразу к Оснию, в основной лагерь. Это первые суда с товарами, так что многие вожди прибудут к наместнику, ну и купить чего‑нибудь, конечно. Так вот, он точно знает, что Вереда, а может и Альгильда, там будут.

Валерий задумался. Что — же все выходило очень даже неплохо.

— Ты его прямо спрашивал?

— Что ты господин, разве я похож на простака? Сказал, что ты прибыл недавно из Рима, и твои знакомые — торговцы, хотят узнать, как идут дела в этих краях. Дал ему, как ты велел пару монет, выпили по кувшинчику, разговорились, он и рассказал.

Буховцев кивнул.

— Спасибо Авл. Через пару дней я поеду в главный лагерь, и мне это очень пригодится.

Довольный Маний расплылся в улыбке.

После этого было представление здоровенного кувшина с квасом, а также пары приличных кругов луканской колбасы, которую Авл приготовил по собственной инициативе. В Риме луканские колбасы были лучшими, и считалось, что рецепт правильной колбасы известен лишь природным луканцам. Маний постарался на славу и это утверждение доказал. Запах от набитых мясом кругов шел восхитительный. После основательного перекуса, отправились в канаб. Там были неплохие бани, которые в отличие от лагерных, грели по заказу клиента. Квас есть, есть немного мутноватого пива, даже колбаса имеется, может удастся сообразить нечто похожее на русскую баню. Валерий шел в предвкушении знакомого отдыха, и не верил, что это возможно. За год нахождения в этом мире, он уже к нему привык, но только сейчас понял, как многого ему не хватало.

Авл захватил с собой его тунику. Весь низ был в бурых пятнах крови, и Буховцев сомневался, что их можно отстирать, но Маний уверил, что можно, и очень даже легко. В чем подвох Валерий понял, когда в канабе они зашли в огороженный забором двор, где как он раньше думал, находились латрины. По крайней мере, запах оттуда шел соответствующий, вполне знакомый запах аммиака. До этого он даже как‑то заходил сюда и помочился в выложенную камнем канаву, где на дне кисли какие‑то тряпки. За вход не взяли ни асса, а странная канава не имела стока. Тогда он не придал этому значения, но сейчас, когда Авл обсуждал с лысым мужиком цену, до него начало доходить.

— Авл подойди — позвал он.

Маний обернулся, подошел.

— Что ты хочешь сделать?

— Как что? Одежды нужно очистить, а кровь просто так не смоешь — Маний удивленно посмотрел на хозяина.

— Как очистить?

— Обычно. Одежды помокнут в моче, и все сойдет. Потом их прополощут в реке, в горячей воде пропарят и будут как новые — Авл смотрел на Валерия озадаченно — ты разве не отдавал в Риме в чистку одежды?

— Нет Авл. Я был в Риме недолго, и у меня было достаточно новых.

— Ну да, конечно — Маний кивнул — но здесь не Рим, и новые одежды достать не просто, да и дорого.

Буховцев был внешне спокоен, но внутри уже все клокотало. Из‑за комичности ситуации разбирал смех, к которому примешивалось возмущение.

— Ты собирался положить мою тунику в канаву, в которую все мочатся?

Авл улыбнулся и развел руками в стороны.

— А по другому отстирать нельзя?

— Здесь — нет.

— Ладно, пусть просто пропарят в горячей воде и прополощут, что отстирается, то отстирается.

Они отдали вещи, и пошли из этой химчистки прошлого, от которой разило нечистотами сильнее, чем от лагерных латрин. К огорчению Валерия парная из бани не получилась, поскольку никакого помещения с печкой не было. Вода грелась в чанах прямо на улице. Удалось только полежать в ванне с горячей водой, но и это было неплохо. Впервые после прибытия в германские леса Буховцев почувствовал себя по — настоящему чистым. Вечером в трибунале он устроил небольшую попойку остатками вина, которые Авл раздобыл в канабе. В общем, отдохнул он неплохо.

И вот теперь Валерий сидел в палатке и ждал Дуилия. Сидеть и предаваться воспоминаниям пришлось недолго, вскоре Дуилий откинул полог, и вошел в палатку. Вскинул в приветствии руку, и устало плюхнулся в кресло. Буховцев бросил на него взгляд. Похоже, Тертий Дуилий был только что с дороги. Пыльные одежды, и глубокая усталость на лице. По замедленным движениям можно было даже подумать, что трибун пьян, но это была просто знакомая Валерию с недавнего времени, тяжелая усталость, так как умные серые глаза Тертия смотрели внимательно и с любопытством.

Интересный человек этот Дуилий. Вспоминая приемы на вилле Диогена в Риме, виденных им там патрициев и плебеев, Буховцев сделал для себя вывод о том, чем отличались патриции от остальных римлян. Они были на них не похожи. Рыжеволосые Домиции Агенобарбы, белокурые Флавии, те же Корвусы, мало походили на массу скуластых, черноволосых граждан из италиков и более светловолосых и не таких скуластых латин и этрусков. Почему так? Он не знал, да и не это его сейчас занимало. Перед ним сидел яркий представитель латинского племени и к тому же обладающий одним полезным качеством. Тертий хорошо разбирался в людях, в их поступках и намерениях. В своей жизни Валерий встречал таких людей и всегда завидовал им белой завистью. Хорошо быть знающим жизнь, уверенным в себе человеком. Каким умным надо быть, и сколько прожить, чтобы приобрести такой опыт? Теперь он знал, что ум и опыт здесь не причем. Все эти качества врожденные, и такому человеку не надо идти по жизни, набивая кучу шишек на лбу. Хотя Дуилий был несомненно умен. Интересно, если он понимает людей, знает ли что перед ним сидит невроец, который видит суть вещей, в том числе и его. Буховцев улыбнулся этой мысли, и протянул Тертию кусок колбасы и небольшой кувшинчик с квасом.

— Угощайся Тертий, ты наверное с дороги.

— Угадал — Дуилий рассмеялся — как пришел в лагерь, сразу в палатку к Эггию, потому что чувствую, если поем и расслаблюсь немного, тут же свалюсь. Но сейчас уже можно. Спасибо Марк, а это тебе — он протянул письмо в свинцовом цилиндре.

Валерий взял.

— Ну и как поход?

Дуилий устало рассмеялся.

— До сих пор голова кругом идет — помолчал немного и продолжил — ты когда — нибудь был в театре?

— Был.

— И как тебе?

— Ипподром мне понравился больше.

— Тогда ты бы меня понял. Две недели я ходил по селениям. Вернее меня водили. Арминий дал провожатых, и мы там вершили суды. В прошлом году ничего не было, а сейчас вдруг оказалось столько нарушителей римских законов, что у палачей от трудов уже не поднимались руки — Тертий скривил губы.

— Все наказанные были врагами Арминия?