А вот что думает знахарь народа коса по имени Лизо Хлонгване: «У всякого события и чувства есть своя первопричина. Случайных несчастий не бывает».

В основе такого мироощущения и видения жизни лежат мотивации, основывающиеся на вере во внутреннюю логику и гармонию всех вещей и человеческого поведения, в то, что никто не бывает и не может стать жертвой слепого случая. Хаоса для коса, зулуса или тсвана нет, есть обусловленность, предопределенность нелепого случая. Так считают не только в Южной Африке.

…Со странной и поначалу загадочной ситуацией столкнулись на засушливом западе Кении сотрудники службы лесоводства. Несмотря на все их старания, в районе Ньятике никак не приживались два вида быстрорастущих деревьев, саженцы которых они пытались культивировать в рамках национальной кампании озеленения. Как выяснилось, виноваты были не засуха и насекомые-вредители, а местные жители. По ночам они вырубали посадки именно этих двух пород — «панга узази» и «неем».

В результате расследования было установлено, что у аборигенов «панга узази» и «неем» вызывают мистический страх, подогреваемый старейшинами здешних племен. Традиционные вожди утверждают, что «характер роста ветвей на этих деревьях предвещает неизбежную гибель семей, посадивших их возле своего дома, а появление новой ветви — смерть одного человека». Впрочем, пока не было ни одного смертного случая от действия «злых чар» деревьев.

Лесоводы оценили действия крестьян как саботаж программы озеленения, но им все же пришлось считаться с авторитетом старейшин и традициями племен.

«Я дотронулся до дерева умбангандлала, вызывающего голод», — жалуются неосторожные зулусы, цитируя народную пословицу. Умбангандлала — маленькое деревце, древесину которого не смеют использовать даже для отопления. Оказавшись рядом с ним, можно потерять удачу и попасть в беду. Примерно так же в наших краях неосознанно, но безоговорочно признают положительное влияние дуба и березы, зато с опаской относятся к осине и тополю. Вспомним, что в Древней Греции, Древнем Риме, у славян-язычников бытовал культ поклонения дубу, а местом святилищ становились дубовые рощи. Дубовый венок в Риме был символом власти. По законам древних германцев, того, кто сдирал кору дерева, ожидала смертная казнь (нетрудно представить, сколько бы «смертников» объявилось в нынешней России). Так что «злые чары» распознавали и в Европе.

Черные южноафриканцы разработали целые теории несовместимости в жизни и природе, в них, если разобраться, много здравого, рационального. Зулусы приписывают ухудшение самочувствия человека действию «импутаты» — некой мистической абстрактной силы, которая ослабляет его сопротивляемость болезням и приводит к невезению. Из-за этого люди вокруг больного вдруг проникаются антипатией к нему, усугубляя его недуг. По сути, речь идет о взаимозависимости природной и психической среды и человека. Что навлекает «черноту» или «тьму»? Прежде всего это наказание за убийство. Зулусы и тсвана убеждены, что преступление не проходит бесследно даже для закоренелого, тупого и равнодушного подонка. Помутнение рассудка может быть вызвано смертью главы семьи; его устраняет обряд «омовения копий» (то есть охота). После смерти жены поможет ритуал купания. Для очищения зулусы используют клизмы, рвотные настои и половой акт, иногда сознательно вызывают гнев у больного. Надо отметить, что африканцы употребляют такие метафорические понятия, как «жара» и «холод», для обозначения зла, проникшего в человека.

Однако вернемся к некоторым причинам осквернения. От контакта с вдовой или вдовцом легко было подхватить сефифи, или сеньяму («тьму»). Среди ее симптомов — потеря волос, кашель, судороги в теле. Жертв «тьмы» изолировали от общества. Они уединялись в своих хижинах. По африканской философии, одиночество — одна из наиболее страшных кар. Оно опасно и чревато неприятностями, поэтому надо вечно держать ушки на макушке. Хотя вдали от суеты можно поразмышлять над своими трудностями, но ведь рядом нет никого, чтобы выручить в минуту опасности.

Сефифи навлекалась тенью умерших людей, которые каким-то образом оказывались на пути человека. Исцеляли от такой хвори парами снадобья из трав. В «медицинской палате» — нехитром строении из шестов, крытых шкурами определенных видов животных, на огонь ставилось травяное зелье, и больной вдыхал его пары.

Предусмотрительные венда выполняли очищение на всякий случай сразу после рождения близнецов, аборта, болезни, преступления или похорон. Страх жара заставлял венда даже предавать близнецов смерти или закапывать в сырую землю, чтобы «остудить» их, но обычно загрязнение устраняется с помощью настоев, зелий и других знахарских средств, обрядов омовения.

Умлаза поражает мужчин через месяц после смерти жены или ребенка. Контакт с «оскверненной» женщиной также расслабляет мужчину, делает его «легко уязвимым в бою». Умлаза поражает тех, кто отведал мясо животного, павшего от болезни, свинину или даже мед. Страдающие умлазой не должны пить кислое молоко, а мужчинам нельзя входить в коровник.

Изучая обычаи народа тсонга, этнограф Жюно назвал основными причинами осквернения менструальные течения, болезнь, смерть и рождение близнецов.

Последнее наиболее серьезно, утверждают тсонга, так как затрагиваются космические силы, особенно дождь. Люди, страдающие по одной из названных причин, рассматриваются обществом как временные изгои и подпадают под разного рода табу. Им запрещается вступать в половые сношения с женщинами, а значит, иметь детей. Для африканца же такой запрет хуже отсечения головы.

Осквернение, особенно у нгуни и сото, нередко устранялось посредством обрядового полового акта без испускания семени или с помощью дыма от сжигаемых лекарств, а также путем надрезов на теле, в которые иногда втирали порошки, массажа, подрезания волос и ногтей.

Очищение от неведомой скверны часто проводится в ближайшей реке. У сото воин, убивший врага, должен очиститься от пролитой крови, иначе тени его жертв могут преследовать его по ночам, нарушать сон. В полном вооружении боец отправляется на купание к реке и омывает оружие. Знахарь обычно бросает в реку выше места купания какое-нибудь магическое снадобье.

Зулусы проводят после похорон омовение. На Мадагаскаре никто из сопровождавших погребальную процессию не смеет войти в свой двор, не искупавшись; даже одежды плакальщиков, возвращающихся с похорон, подвергаются очищению.

В конце октября — начале ноября в Конго отмечается христианский праздник Всех Святых, который обычно называют Днем поминовения усопших. Так вот, детей и подростков на кладбищах я там ни разу не видел.

— Мы специально не берем малышей туда, где есть опасность повстречаться со злыми духами, — объяснил писатель Чикайя Утамси. — Достаточно ребенку наступить на чью-то могилу, и он может попасть под воздействие недобрых чар, в полосу невезения.

Очищают «зараженных» или «опасные» предметы водой либо окуриванием их огнем.

Африканцы, надо помнить, поклонники не только воды, но и огня. Очищению огнем подвергаются люди, животные, жилища, вещи, продукты. Когда в ночной тиши люди молча сидят перед костром, значит, творится церемония избавления от дурного, а если неистово пляшут вокруг огня, то наверняка пытаются изгнать все дурное, прицепившееся к ним в течение дня.

…Бывало, где-то вдали раздавался звон колокольчика: наслаждаясь, я слушал чистую музыку меди, а потом выяснялось, что в деревне лечили очередного бедолагу, нечаянно вступившего в контакт с каким-то отрицательно действующим предметом. Напасти прогоняли мелодией. В более трудных случаях брались за тамтамы, исполняя целительные, взбадривающие человека ритмы.

Просим читателей не принимать африканскую магию близко к сердцу: у каждого народа, у каждой социально-психической, духовной среды, как известно, свои волшебники и колдуны.

— Чары конголезских и африканских колдунов не действуют на белых людей. Наши мистические представления не укладываются в сознание прагматичных европейцев, которые по этой причине обладают определенным иммунитетом против знахарской ворожбы, — успокаивает известный в Конго ученый, кандидат филологических наук, выпускник Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы Роже Лузайя-Маминги. — Вообще-то, можно заколдовать и «мунделе», как в Конго называют «бледнолицых», но для этого надо очень попотеть, затратить огромные усилия чудодейственной энергии. Это гораздо сложнее сделать, чем наслать порчу на африканца, более восприимчивого к воздействию магии. Как правило, ворожба не срабатывает. Вот почему многие наши иностранные «патроны», известные строгостью к конголезцам, спокойно и надежно сидят в своих креслах, несмотря на попытки повлиять на них, смирить их нрав оккультным путем. По словам колдунов, пытавшихся сделать это, они чаще всего натыкались на непреодолимую стену. Их чары мгновенно рассеивались, стоило белому нахмуриться.