Может, еще все станет по-прежнему. Пока меня это не особенно волнует.

А в тот момент я вспомнил, какие слова записал в дневник, и все понял.

Итак, неделю тому назад Игорь Серов подошел к тренеру и сказал, что плохо себя чувствует, играть не будет.

Владимир Петрович к моим капризам привык, но на этот раз, как ни странно, он понял (наверно, по моему виду), что тут дело серьезное.

Осмотрел меня наш врач. «Ничего, — говорит, — не понимаю, был здоров, как бык, а сейчас…»

Повезли меня в центральную поликлинику. Целый день пять врачей меня слушали, щупали, измеряли, советовались.

И я с удивлением услышал, что у меня больное сердце.

Вероятно, с исчезновением действия гипноза сердце стало прежним. Но тут сказались последние полтора года пьянства.

Самое интересное, что врачи сообщили диагноз тренеру, восхищаясь моим мужеством.

— Непонятно, как он играл. Он же должен был чувствовать дикие боли!

Так в глазах команды я стал героем. Всю мою леность объяснили болезнью: «Молодец какой, ни разу не показал виду!»

Надо полагать, это последний подарок старика.

Что ж, решило начальство, Серов боролся до конца. Если через год он выздоровеет, вернется и в «Спутник» и в сборную. Не выздоровеет — обидно, но у него большие заслуги, большой опыт. Был когда-то активистом. Последнее время, правда, с ним случалось… Но опять же все из-за болезни… А пока Серову надо лечиться. Куда изволите?

Серов отказался лечиться. Серов подумал, что сейчас ему болтаться без дела по санаториям — конец. Не будет бегать, не будет пить — сам поправится. А в футбол его уже никто не заставит играть. Валяйте, ребята, а я набегался!

И Серов сказал начальству, что без работы он не может. Начальство в меру приличия уговаривало его отдохнуть.

Серов обещал строго соблюдать режим и все предписания врачей, но настаивал на работе.

Начальство умилилось: вот это человек дела. И с большим будущим!

— Что ж, Игорь Владимирович, — сказали ему, первый раз назвав его по имени-отчеству, — ваши заслуги всем известны.

И предложили ему место… Ну, не будем называть какое, но это считается великолепной карьерой. Ко всему прочему солидный оклад. И машина, фактически персональная».

«Наши едут! Сборная — в Мельбурн!

Транзитные пассажиры, провожающие, летчики, милиционеры — все встали с мест, все провожали взглядом футболистов страны.

— Смотрите, вот Маркелов, Серов, Тушин, Брюнетов, Байбеков.

Да, мы стояли рядом. Пятерка нападения. Может быть, мы не очень дружили, не очень любили друг друга, но мы два года сражались бок о бок. И мы всегда были как одно целое. Были…

Серов не летит. Серова не ждет большой самолет.

— Что ж, ребята, успеха вам!

И я чувствовал, что мне искренне желают всего хорошего и ребята действительно будут переживать мое отсутствие.

Маркелов, правда, нашел время мне сказать: дескать, хорошо, что ты не летишь.

— Последнее время ты дезорганизовывал ребят, которые играли только на тебя. А теперь они знают, надеяться не на кого, и сами будут выкладываться.

Но я же знал, что он когда-нибудь так скажет.

В этом весь Маркелов. Кроме Мельбурна, он сейчас ни о чем не может думать.

— Победы вам, ребята!

— Выздоравливай, Игорь!

Может быть, мы и не ладили. Но сейчас бойцы, вспоминая минувшие дни, прощались, как старые товарищи.

Вот и все, Серов. Цепочка футболистов вышла на бетонное поле. Валька Гусев оглянулся и виновато улыбнулся. Он едет вместо меня. Не теряйся, парень!

Захлопнулась дверца. Двое рабочих оттянули трап. Моторы загудели, пропеллеры заворочались и исчезли. Самолет дернулся, заковылял, заскользил по дорожке. Солнце блеснуло в его окнах. Вслед покатился неестественно маленький бензовоз. Носильщик — смуглый, носатый, косоглазый, из тех людей, чье лицо во всех случаях жизни сохраняет одно и то же выражение, — носильщик отошел от меня, расстегнул воротничок, снял фуражку и помахал ею, как веером.

Было жарко».

ГЛАВА XI

ЖЕЛАНИЯ И ВОЗМОЖНОСТИ

Итак, Серов получил должность очень высокую, во всяком случае, для его лет.

И никого это не удивило. Ведь Серов был одним из лучших футболистов страны («и умный игрок»); вспомнили тактический вариант Серова—Маркелова, любопытный вариант, о котором автор не сообщил ранее по недостатку места: шесть нападающих (сдвоенный центр) с одним полузащитником. Вариант явно агрессивный, который принес на первых порах успех «Спутнику». Идею подал Серов (разработал Маркелов), человек с почти высшим университетским образованием, человек, проявивший себя с положительной стороны на общественной работе, человек, поездивший по свету и много повидавший. С оригинальными, умными мыслями — не только в спорте.

Правда, в последний год Серов ничем не мог похвастаться.

Наоборот, поступали сигналы, свидетельствующие о недостойном поведении Серова.

Но…

Неожиданное медицинское заключение врачей все объяснило.

Серов был тяжело болен и скрывал это. Понятно, что он постепенно перестал выполнять поручения по общественной работе. Понятно, что ухудшение здоровья сказалось на его игре и, очевидно, на его душевном состоянии. Предчувствие скорого конца привело к частым пьянкам и т.д. Тем не менее Серов каждый раз выходил на поле и играл в общем-то совсем неплохо.

Это выявило дотоле неизвестные черты характера Серова: мужество, упорство, сильную волю.

Почему бы такому человеку, имеющему в недавнем прошлом немало заслуг, не оказать доверие? Почему бы не выдвигать боевую, здоровую молодость на руководящие посты?

Думалось, что Серов, почувствовав такую поддержку в тяжелую для него минуту, приложит все силы к тому, чтобы оправдать это доверие. Серов приобретет со временем опыт, завершит свое образование, и тогда…

И в том учреждении, руководителем которого назначили Игоря Серова (к сожалению, какое именно учреждение, автор не может сказать, ибо тогда многие догадаются, кто скрывается в повести под фамилией Серова. Впрочем, место работы не имеет особого значения), — так вот, там были обрадованы приходу знаменитого футболиста. Все считали, что молодой, энергичный Игорь Серов принесет с собой только перемену к лучшему.

Сначала так оно и казалось.

В первый день работы Серов обошел всех своих подчиненных, расспросил не только о делах, но и о семейном положении, о здоровье и т.д. Серов присутствовал на занятиях (чего прежний начальник почти не делал), говорил с ребятами.

Через три дня Серов устроил совещание, где показал свою большую осведомленность в делах. Серов сказал, что нынешняя система подготовки кадров, по его мнению, несовременна, и привел достаточно убедительные примеры,

Серов высказал весьма любопытные предложения по этому поводу. Многие из них были спорны, но они заставляли задуматься.

И когда эти же предложения Серов высказал в управлении своему начальнику, он был выслушан с большим вниманием и поддержан.

В самом учреждении были, конечно, и недовольные (в их числе находился и заместитель Серова, довольно большая сила), но многие готовы были поддержать Серова, ибо они давно видели те изъяны, о которых говорил новый начальник.

В общем Серов был принят серьезно, Серов сразу завоевал уважение независимо от того, одобряли его намерения или нет.

Назревали большие перемены.

И Серов начал.

Но…

Чтобы руководить уже сложившимся, хорошо отрегулированным аппаратом, надо иметь весьма определенные качества и способности.

Чтобы ломать и перестраивать сложившийся аппарат, надо быть еще к тому же очень сильным человеком, с крепкими нервами и с большой верой в свою правоту. Одним порывом вдохновения тут не отделаешься.

Для Серова это совсем не было кровным делом. Более того, по-настоящему его ничто не интересовало (что подтверждают его дневники, где вся его работа отражена только в стычках с его заместителем). И, как выяснилось, вся перестройка ему нужна была только для личной карьеры. Правда, в данном случае личные интересы совпадали с общественными.