Дерьмо, подумал Альтман. Этим путём не пройти.

Он запросил у системы альтернативные маршруты, но других не было. Комплекс был умышленно сооружен с одной точкой соединения между его верхней и нижней половинами. До тех пор, пока слизняк находился там, двигаться дальше не было возможности.

Если только…

Если только я не отправлюсь через воду, понял он. Он переключил дисплей на отсек подводной лодки. Если ему удастся добраться туда, он сможет попасть внутрь. Сколько туда было, метров двадцать вниз? Достаточно длительный заплыв по любым меркам, к тому же будет сильное давление. И как только он будет там, он должен будет войти в отсек, закрыть дверь и ждать, пока откачается вода. И если этого было не достаточно, чтобы погубить его, то холодная вода может хорошо этому поспособствовать.

А затем дисплей, на который он смотрел, прервал картинку и переключился на другой канал связи. Появилось лицо, изображение было чёрно-белым с зернистостью.

— Кто там? — спросил мужчина. — Кто в системе?

Мужчина был смутно знакомым. Это был, понял Альтман, человек, который впервые взял его посмотреть Обелиск в комнате хранения. Как было его имя? Что-то вроде — Харм. Ах да, точно, Генри Хармон.

Он переключился на свой видеоканал, так чтобы мужчина мог его видеть.

— Хармон, — сказал он. — Это Альтман. Ты жив?

— Я думал, что я остался последним, — сказал Хармон. — Рад тебя видеть.

— Где ты?

Хармон растерянно огляделся, словно на мгновение он позабыл, где находится.

— Я в ячейке Обелиска, — сказал он. — Я думал, что оказался в западне, но по какой-то причине, эти существа не приближаются к Обелиску. Я рад, что я не единственный, кто остался жив.

— Я приду за тобой, — сказал Альтман.

— Это невозможно, — сказал Хармон. — Прежде чем ты сделаешь несколько шагов, они разорвут тебя на куски.

— Можешь сделать мне услугу? — спросил Альтман. — Есть ли у тебя возможность открыть оттуда двери в отсек подводной лодки? У тебя есть авторизованный доступ?

— Конечно, — ответил Хармон. — Но для чего?

— Открой их и не закрывай, — сказал Альтман. — Вот как я доберусь до тебя. Да, и еще одна вещь.

— Говори, — сказал Хармон.

— Собери из системы всю информацию, которую только сможешь найти, насчёт Обелиска. Сигнал, структура, размеры, состав, вообще всё.

— Хорошо, — сказал Хармон. — Это даст мне, чем заняться.

— Возможно, я понял, чего хочет Обелиск, — сказал Альтман. — Я буду точно знать, когда доберусь туда. Если я доберусь туда.

Хармон начал что-то говорить, но Альтман уже отключился. Он вышел из лаборатории и направился туда, откуда пришёл. По дороге он осматривал шкафчики и ящики для инвентаря, выискивая водолазный костюм, либо же баллон с кислородом, но ничего не нашёл. Ему оставалось только рискнуть. Он посмотрел на бензопилу. Вряд ли это было идеальное оружие: когда цепь зацепилась, это чуть не убило его. В любом случае, он не мог её взять. Вода повредит её. Вот плазменный резак — другое дело. Вероятно, он будет работать даже после того, как побывает в воде.

Он нашёл два мотка пятнадцатиметровой верёвки и закрепил их через плечо. После чего снова начал подниматься по лестнице, обратно к люку.

63

Он спустился в низ купола к лодочной платформе, в которую теперь ударялись волны. Отсек подводной лодки был внизу, чуть левее. Он подошёл к дальнему краю платформы и посмотрел вниз.

Там, она была там. Он мог разглядеть только её свечение, которое исходит через открытую нижнюю часть ангара.

Он связал два мотка верёвки вместе, дёрнул несколько раз по обе стороны узла, пока не убедился в надёжности, а затем тщательно измерил её длину. Он привязал ремешок плазменного резака к одному концу верёвки, на всякий случай сделал двойной узел. Другой конец он быстро обмотал вокруг швартовной тумбы.

Осторожно, он опустил плазменный резак и верёвку в воду, пока они не ушли вглубь, чуть более, чтобы видеть первые несколько метров верёвки. Он разделся до пояса и сделал тщательную разминку, размышляя.

Он знал, у него был лишь один шанс. Как только он достигнет определённой глубины, пути назад не будет. Либо он доберётся до отсека подводной лодки, либо утонет.

Он сделал быстрый вдох-выдох, а затем нырнул, позволяя воздуху выходить через нос, пока он погружался. Он плыл так быстро, как только мог, направляясь прямо вниз, вслед за верёвкой. Давление быстро нарастало, в голове было ощущение, будто её сдавливают. Он чувствовал себя невероятно медленным, словно он почти не продвигался, словно он всё ещё был в нескольких метрах под платформой.

Он продолжал плыть, стараясь придерживаться равномерных, постоянных движений и неизменного ритма сердцебиения, пытаясь не паниковать. Теперь он мог слышать в своих ушах пульсацию крови, постоянные глухие биения, которые нарастали все медленнее и медленнее. Сбавил ли он темп? Или ему только казалось, что его конечности замедлились?

Он увидел огни. Он был уже близок к отсеку подводной лодки. Нет, подумал он, не смотри, не теряй концентрацию, просто продолжай плыть вниз.

Он почувствовал, как его лёгкие делают усилия, желая вдохнуть воздух, который отсутствовал в них. Он издал булькающий звук, пытаясь заставить себя не дышать в воде. Всё вокруг него, казалось, замедлилось, значительно замедлилось.

А затем он увидел его: плавающий у конца верёвки, плазма-резак, словно тёмное пятно во мраке. От радости его сердце подпрыгнуло, в глазах начало темнеть и на мгновение он подумал, что сейчас потеряет сознание.

Но когда он добрался до него и схватил, то понял, что он никак не справится, чтобы взять резак с собой в ангар: у него не было достаточного запаса воздуха, не было сил. Ему придется оставить его позади.

Он отпустил. Альтман взглянул в сторону и вот он, всего в нескольких метрах от него: открытый отсек подводной лодки. Он оставил верёвку и поплыл к нему.

Я никогда не сделаю этого, понял он. Он мог бы доплыть до отсека, но у него не осталось бы достаточно сил, чтобы закрыть перекрытие, а затем ждать некоторое время, которое потребуется для откачки воды. Это было бессмысленно.

Но, как бы то ни было, что-то в нём заставляло его плыть дальше. Он пересёк входной пролёт и достиг отсека. Он просто направлялся к закрытой двери, когда уловил над собой вспышку света, внезапно у него появилась мысль. Он устремился вверх так быстро, как только мог, сильно ударившись головой о потолок, чуть не вырубив себя до потери сознания.

Но здесь, в углу, находился тонкий слой зажатого воздуха. Он прислонил своё лицо к потолку и, задыхаясь, сделал жадный вдох, по сторонам его рта плескала вода.

Он завис на месте, удерживаясь на плаву, вдыхая снова и снова, пока не прекратилась одышка, пока его сердце не прекратило бешено колотиться. Теперь был порядок. Он приходил в норму.

Когда он почувствовал, что успокоился, он нырнул обратно и поплыл вниз. Но вместо того, чтобы плыть к панели управления, он направился от нее и выплыл наружу. На некоторое мгновение он потерялся, дезориентировался в открытом океане, и подумал, что он движется в неправильном направлении. А потом он заметил тень от верёвки, он понял, что устремил свой взгляд слишком высоко. Альтман посмотрел немного ниже, и вот он.

Альтман подплыл к плазменному резаку, схватил его и немедленно ринулся обратно к отсеку, таща вместе с резаком верёвку. С верёвкой, это было слишком тяжело, продвижение шло крайне медленно. На мгновение он подумал, чтобы бросить резак, а затем его осенило. Он повернулся, включил резак и разрезал им верёвку.

Резак был тяжелым, поэтому, чтобы плыть, он мог использовать только одну руку. Это обстоятельство грозило утащить его на дно. Он заплыл под нижний уровень отсека, а затем отчаянно устремился вверх, с усилием перебирая ногами, немного паникуя.

К этому времени он уже ухватился за край и подтянул себя внутрь, он был уже на грани истощения, на грани того, чтобы начать опускаться вниз. Он оттолкнул резак в угол, а затем быстро поплыл к панели управления перекрытием.