5 марта управляющий Морским министерством послал телеграммы: адмиралу в Аден, а командирам шедших отдельно клиперов в Сан-Винсент, на островах Зеленого Мыса, доложив об этом великому князю Константину Николаевичу. В тот же день канцелярия министерства получила из Главного штаба копии донесений германских консулов в Китае о состоянии береговой обороны Тяньцзина Шанхая, Амоя и Кантона. С.С. Лесовский приказал выписать из них все, касавшееся морской части, литографировать и разослать командирам кораблей, находившихся в Тихом океане и собиравшихся туда[75].

6 марта канцелярия запросила у главного командира Кронштадтского порта, вице-адмирала П.В. Козакевича сведения о расходах на девятимесячное плавание за границей фрегата «Генерал-Адмирал», клиперов «Пластун» и «Забияка», крейсеров «Африка» и «Европа». Тогда же А.А. Пещуров, в январе 1880 года назначенный товарищем управляющего Морским министерством, переговорил с Я.К. Гирсом и согласовал с ним экстренные меры по дополнительному усилению Тихоокеанской эскадры клиперами «Стрелок» и «Крейсер»[76].

В министерстве решили ускорить задуманную еще в 1879 году отправку во Владивосток нескольких миноносок из состава Черноморского и Балтийского флотов, воспользовавшись предложением главного правления Общества Добровольного флота перевезти на своих судах две миноноски из Балтики в текущем году и восемь из Черного моря в следующем[77]. Ввиду этого пароход «Россия» получил указание сдать груз хлеба в Антверпене и идти в Кронштадт[78].

В субботу, 8 марта Н.К. Гирс послал в Морское министерство копию своей телеграммы поверенному в делах в Пекине от 17 февраля, с предписанием заявить китайскому правительству, что для сохранения дружественных отношений с Россией оно должно воздержаться от казни Чун Хоу, а также ответ А.И. Кояндера, что китайцы не дорожат дружбой и готовы воевать из-за Или и Боянху, как того требует Цзо Цзунтан[79].

Известия о возможной войне России с Китаем стали появляться в иностранных, а затем и в российских газетах[80]. Такая война, отвлекавшая Петербург от активной политики в Европе, была на руку Берлину, Вене, а отчасти и Лондону.

Исходившая от Китая угроза заставила Морское министерство 9 марта телеграфировать исполнявшему должность главного командира портов Восточного океана капитану 1 ранга А.В. Фельдгаузену, чтобы он принял меры по обеспечению безопасности Владивостока. На следующий день ему приказали обеспокоиться снабжением порта продовольствием на год, выписав его из Китая, Японии или Америки, а также запастись углем. Но уже 11 марта это приказание фактически отменили, предписав пока не делать никаких запасов. На следующий день А.В. Фельдгаузен ответил, что на закупку продовольствия для 2500 служащих Морского ведомства требуется 220 тыс. руб., но следует подумать и о 10 000 человек гарнизона и городских жителей, местное же казначейство располагает всего 133 тыс. руб[81]. Это означало, что часть продовольствия и предметов снабжения придется заготовить иным способом.

«Морж» — канонерская лодка Сибирской флотилии

Полуброненосный фрегат «Герцог Эдинбургский»

Очевидно, что правительство России не ожидало от китайской стороны решительного отказа ратифицировать Ливадийский договор и не готовилось принять соответствующие меры принуждения. Противоречивость распоряжений министерства в начале марта могла быть вызвана как проблемами с финансированием закупок, так и колебаниями правительства по вопросу о дальнейших действиях, ввиду предполагавшейся экспедиции генерала М.Д. Скобелева в туркменские земли. Но если колебания и имели место, то к 17 марта были преодолены. В этот день состоялось высочайшее повеление немедленно отправить в Тихий океан флагманский корабль Отряда судов в греческих водах, фрегат «Князь Пожарский», временно заменив его черноморским пароходом «Эльборус» а затем — старым деревянным фрегатом «Светлана», подготовить к дальнему плаванию фрегаты «Генерал-Адмирал» и «Герцог Эдинбургский», клипер «Стрелок», «Пластун» и «Забияка», а также крейсера «Европа» и «Африка», приказать А.В. Фельдгаузену приступить к закупкам продовольствия и угля[82].

Соответствующие телеграммы направили в Кронштадт и Николаев, где сразу же приступили к вооружению кораблей.

18 марта управляющий министерством известил о высочайшем повелении министра финансов С.А. Грейга и просил открыть кредит в размере 1020 тыс. руб.[83] Уведомил он также Д.А. Милютина и Н.К. Гирса. 22 марта, отвечая на запрос военного министра, С.С. Лесовский подробно изложил свои планы: к концу мая — началу июня сосредоточить в Нагасаки отряд А.Б. Асланбегова, присоединив к нему фрегат «Князь Пожарский», а позднее и корабли Балтийского флота, кроме того, в мае же отправить во Владивосток на пароходе «Россия» две миноноски[84].

Тем временем обстановка на российско-китайской границе в Южно-Уссурийском крае становилась все тревожнее. Из Военного министерства сообщали, что к 12 марта границу официально, «по билетам», перешли более 2000 китайцев призывного возраста[85].

Это сильно обеспокоило местные власти, так как среди жителей края преобладали китайцы, корейцы, маньчжуры, которые и в самом Владивостоке составляли около трех четвертей гражданского населения: почти 4000 человек из немногим более 5000[86].

В пограничной полосе циркулировали слухи о скором прибытии китайских регулярных войск и предстоящем походе их эскадры во Владивосток. О серьезности намерений цинского правительства свидетельствовали донесения морского агента в Германии, капитана 2 ранга Н.А. Неваховича, сообщавшего, что китайцы стремятся через гамбургских негоциантов приобрести мины и пироксилин[87]. Заметим, что Берлин фактически содействовал обострению ситуации, оказывая определенное содействие как Китаю, так и России. Но ни та, ни другая сторона не была готова к войне.

Крейсер «Забияка»

Клипер «Стрелок»

Пароход «Эльборус»

Обезопасить дальневосточную окраину империи, немедленно усилив размещенные там войска, мешало отсутствие железнодорожного сообщения с центральными губерниями, поэтому провести отрезвляющую военную демонстрацию на суше российская сторона не могла. Единственным средством давления на Пекин в этих обстоятельствах оставался флот. Однако если корабли и соединения, совершавшие заграничное плавание, можно было сосредоточить у берегов Китая относительно быстро, то корабли из состава Балтийского флота требовали длительной подготовки к походу на Дальний Восток.

Зима 1879/80 года была необычайно долгой и суровой. Вплоть до 25 марта мороз и сильный, пронизывающий ветер мешали работам по вооружению кораблей в Кронштадте. Немногим легче было готовить к походу «Эльборус», так как черноморские порты все еще сковывал лед, и лишь буря 19–20 марта очистила от него устья Днепра и Буга. Тем не менее, корабли постепенно освобождались от покрывавших палубы утеплительных матов, брезентов, деревянных будок и навесов. Началась сборка машин и механизмов, погрузка угля, боеприпасов и продовольствия. 16 апреля приказом П.В. Козакевича на зимовавшие в Кронштадте корабли были назначены офицеры, а в мае туда стали перебираться команды.