С демократией было покончено. Была создана вертикаль власти. Всем были нарезаны функции, обязанности. Но чтобы такая машина начала слаженно работать одних указаний уже не хватало. Надо было, чтобы каждый видел перед собой целевые задачи и стремился к ним. Для этого развитие страны шло по 4-х летним планам развития. Составили план, довели целевые показатели, а дальше – исполнение и контроль. Сами планы опирались на научные разработки, однако научные структуры были отделены от планирующих и работали независимо от них.
Система управления в Германии создавалась под конкретную личность. Между Гитлером и управляющими структурами находились люди, которые были психологически близки и понятны фюреру. Например, Гиммлер (СС и вся безопасность), Геринг (промышленность, люфтваффе), Йодль и Кейтель (Вермахт) и др. Где было возможно давались целевые показатели, составлялись планы.
Наличие различных психотипов и их различная эффективность при выполнении тех или иных функций учитывалась организационно. Между собой разъединялись функции исполнения и контроля, научного обоснования и практического планирования. Для удобства вместо имеющихся структур управления создавались структуры более комфортные для принятия решений именно Гитлером, но ранее созданные управленческие структуры не уничтожались. Иногда это приводило к их соперничеству. И не всегда такое соперничество несло в себе только негативные моменты.
Исторические предпосылки влияния мягкой силы.
Гитлер опирался на историю, на понимание, чувствование психологических особенностей немцев, на те реакции бессознательного, на защитные реакции, которые скопились в обществен-ном сознании после поражения в Первой мировой войне. Какие же это особенности? О них говорит известный немецко говорящий учёный-психолог Карл Юнг сразу после поражения Германии. Его интервью «Обретут ли души мир?» опубликовано в газете «Die Weltwoche» (Цюрих) 11 мая 1945 г., через четыре дня после безоговорочной капитуляции немецкой армии.
«Немцы проявляют особенную слабость перед лицом этих демонов вследствие своей невероятной внушаемости. Это обнаруживается в их любви к подчинению, в их безвольной покорности приказам, которые являются только иной формой внушения. Это соответствует общей психической неполноценности немцев [1] , следствием их неопределённого положения между Востоком и Западом. Они единственные на Западе, кто при общем исходе из восточного чрева наций, оставались дольше всех со своей матерью. В конце концов они отошли, но прибыли слишком поздно, тогда как мужик (the mujik) не порывался освободиться вообще. Поэтому немцев глубоко терзает комплекс неполноценности, который они пытаются компенсировать манией величия: „Am deutschen Wesen soil die Welt genesen…“» [2]
Это типично юношеская психология, которая проявляется не только в чрезвычайном распространении гомосексуальности, но и в отсутствии образа anima в немецкой литературе (великое исключение составляет Гёте). Это обнаруживается также в немецкой сентиментальности и «Gemiitlichkeit» (Уют, приятность), которые в действительности суть не что иное, как жестокосердие, бесчувственность и бездушие. Все обвинения в бездушии и бесноватости, с которыми немецкая пропаганда нападала на русских, относятся к самим немцам; речи Геббельса не что иное, как немецкая психология, спроецированная на врага. Незрелость личности ужасающим образом проявилась в бесхарактерности немецкого генерального штаба, мягкотелостью напоминающего моллюска в раковине.
Германия всегда была страной психических катастроф: реформация, крестьянские и религиозные войны. При национал-социализме давление демонов настолько возросло, что человеческие существа, подпав под их власть, превратились в сомнамбулических сверхчеловеков, первым среди которых был Гитлер, заразивший этим всех остальных. Все нацистские лидеры одержимы в буквальном смысле слова, и, несомненно, не случайно, что их министр пропаганды был отмечен меткой демонизированного человека – хромотой. Десять процентов немецкого населения сегодня безнадёжные психопаты».
Эти слова написаны сразу после поражения Германии. Они несут отклик политической ситуации. Они написаны не военным, среди которых навряд ли найдутся те, кто стал бы хулить германский генеральный штаб. В этих словах душа немецкого народа представлена не столь всесторонне, как оно было и есть. Ведь явно не примитивная душа немецкого народа отражена в творениях Т. Манна («Верноподанный»), Шиллера («Разбойники»), Белля, Брехта, Гейне, Лессинга, Фейхтвангера, Ремарка… Глубина переживаний, душевные порывы их героев – отражение души немецкого народа. Она несколько иная, чем в данных строках К. Юнга. Но тем не менее это мнение заслуживает того, чтобы его знать хотя бы как мнение врача-психиатра, который имел дело чаще со специфической выборкой немцев.
Карл Юнг это практикующий врач – психиатр, психолог. Его мнение основывается на лечебной практике и теоретических рассуждениях, на жизни среди немцев. И здесь Карл Юнг говорит о мистическом отношении немцев к своей матери, о их склонности к подчинению… Конечно, количество немцев с теми или иными психологическими особенностями меняется колебательно, как и во всем мире. И такие особенности, как склонность к подчинению в сочетании с готовностью к активной деятельности проявляются так же колебательно, циклично.
Из вышеизложенного становится понятным зависимость эмоционального состояния нации, её истории от цикличности солнечной активности.
Зависимость здесь такова. Если нация проникнута едиными ценностями, до уровня формирования единого эгрегора, то развитие нации предопределяется содержанием этих ценностей и нация становится управляемой в диапазоне вариабельности этих ценностных установок. Так, если они предполагают захват нацией жизненного пространства, то нация поддержит действия, направленные в этом направлении.
Но если единых ценностей у нации нет, то национальные особенности начинают пульсировать в унисон с солнечной активностью. Это особенно касается капиталистического общества. Дело в том, что при капитализме растёт задёрганность людей. У народа порой денег не хватает на самое важное, на пропитание, на устройство быта. Деньги начинают добываться путём напряжения и перенапряжения психики. Одновременно такое напряжение растёт у всех. Мелкие капиталисты напрягаются и перенапрягаются из-за повседневного страха разорения. Крупные перенапрягаются от возможности потери рынка сбыта и от социальной активности профсоюзов. Наёмные рабочие боятся потерять работу и постоянно ощущают конкуренцию со стороны тех, кто готов занять их место, то есть в любой момент они могут быть выброшены на улицу.
Желание сбросить с себя эту психическую перегрузку – является актуализированной потребностью людей. Как только находится человек, который готов эту потребность удовлетворить, – он тут же становится в центр положительного отношения со стороны всех социальных групп населения.
Если люди эмоционально задёрганы – у них невозможно сформировать ценности, они будут эмоционально неустойчивы, и в таком обществе выше вероятность наступления психопатических, истероидных реакций в унисон с активностью Солнца. Начать формировать ценности, смыслы жизнедеятельности у людей можно только тогда, когда они находятся не в эмоционально задёрганном состоянии. Поэтому рывок в развитии нации невозможен без создания относительной социальной гармонии, социальной стабильности, спокойствия, при котором можно начать формировать ценности у всего народа, у большинства людей. Такое состояние народа было достигнуто в начале правления Бисмарка и Гитлера. Поэтому их социальные преобразования – необходимый и исходный пункт предвосхищения рывка в развитии нации.
Изменение материальных отношений людей в сторону их гармонизации создаёт условия для духовного единства, для формирования единого эгрегора. Задёрганность людей – первый признак распада общего эгрегора, устойчивых ценностей, смыслов жизни в обществе. При психопатическом состоянии общества растёт количество психически больных, распадается общий эгрегор, на уровне бессознательного происходит изнурение людей, да до такой степени, что требуются годы, а то и десятилетия для восстановления драйверов развития. Люди при этом как бы теряют свою душу, ибо только при размышлениях, только в спокойной обстановке возможно движение людей к смыслам жизни.