Гораздо далее ездила 2-я путивльская станица – к реке Миусу, на пограничье земли Войска Донского. Выехав из Путивля, ратные люди ехали до реки Псла и переправлялись через него у Липецкого городища (возле него находится теперь город Сумы), а затем ехали к верховью реки Боромли, вниз по Боромле до Ворсклы, в Лосицах переправлялись через эту реку, а приехав к р. Мерлу, ехали полем к Змиеву кургану и Донцу. Переправившись на ногайскую сторону этой реки, ехали вниз по ее течению до р. Жеребца, а потом переезжали крымскую его сторону между реками Бахмутом и Жеребцом, ехали вверх по Бахмуту к девяти курганам, которые находились в верховьях р. Миуса. На девятом кургане, крайнем от Миуса, была большая яма, в которой росли терн и бозовое дерево. Под этим курганом лежал Царев шлях, которым крымский хан ходил к Астрахани. Крайним местом разъезда путивльских детей боярских был дуб, росший у истоков Миуса, на котором был насечен крест.

Третья станица отправлялась из Рыльска к верховью реки Орели (в нынешнем Змиевском уезде, Харьковской губ.). Из Рыльска ехали на Карпово строжевье (где потом был устроен город Карпов) и по берегам Ворсклы до Грайворона и на верховья р. Мерчика, оттуда к верховьям рек Водолаги, Орчика, Берестовой, Гомольши, Чепели и, наконец, Орели. Здесь осматривали «признаку2, положенную князем Тюфякиным и дьяком Ржевским на дубу, на котором были написаны год, месяц, число и имена князя Тюфякина и дьяка Ржевского.

3.

Нечего и говорить, что при разъездах детям боярским и вообще ратным людям – необходимо было зорко следить за татарами, которые пускали в ход всевозможные хитрости, для того чтобы обмануть станичников. Часто татары, сидя на лошадях, старались так пригибаться к их спине, что в некотором отдалении казалось, будто в степи пасутся одни лошади.

Набеги татар были зимние и летние. Первые обыкновенно отличались более грозным характером, вторые предпринимались в гораздо меньших размерах, под предводительством какого-либо мурзы. Для того, чтобы скрыть свое движение от воинов, говорит Боплан⁶⁴, которые делают постоянно разъезды по степи, это движение идет обыкновенно по лощинам; ночью татары не разводят огней, высылают постоянно вперед удальцов, для того чтобы захватить «языка»⁶⁵. Все татарское войско – на конях; мало того, у каждого татарина имеется еще по две запасных лошади, для того чтобы сложить на них потом добычу или, в случае необходимости, спасаться бегством. «Не столь часты деревья в лесу, – как татарские кони в поле, их можно уподобить туче, которая появляется на горизонте и, приближаясь, более и более увеличивается. Вид сих легионов наведет ужас на воина самого храброго. Татарские кони, которых называют бакематами, способны переносить почти невероятные трудности; они в состоянии проскакать без отдыха 20 или 30 миль; в случае преследования татарин, несясь во весь опор, перескакивает с усталого коня на заводного, прежний конь начинает скакать с правой стороны своего хозяина, чтобы тот, в случае нужды, мог снова перескочить на него. Здесь одинаково достойны внимания и ловкость татарина и сообразительность его лошади». Татары не брали с собой обоза. Они были так выносливы, что могли в течение 4-х дней не есть и делать все необходимое. С такою-то грозной конницей должна была бороться дворянская военная сила Курского края.

Кроме сторож и разъездных станиц, были назначаемы еще особые стоялые головы для наблюдения уже за сторожами и разъездами⁶⁶. Эти стоялые головы в свою очередь рассылали станицы по следующим направлениям. Первый голова из Путивля стоял под Муравским шляхом на реке Мерле, разъезды от него направлялись в правую сторону между Орчиком и Коломаком по Кончаковскому шляху на один день пути. Для переезда на нижние шляхи станица ехала к Днепру, к устью реки Орели, отстоявшему на 4 дня пути от Мерла; налево разъезды шли до Соленых озер на три с половиною дня пути, при чем станичники переезжали Муравский, Обышкинский, Шебалинский, Савинский и Бирюцкий шляхи.

Другой голова стоял у Соленых озер, против реки Береки, на левой стороне Донца. От него станицы ездили первая на правый берег Донца, к верховьям р. Орели, в продолжение полутора дня; вторая – вниз по Донцу до устья р. Айдара, на два дня езды. Если же Государь приказывал переезжать и нижние шляхи по реке Донцу, которыми ходил крымский хан, то нужно было ехать к устью Айдара, а оттуда на Астрахань через реки Явсюг и Деркул, до Глубоких ям; пути туда было семь дней (от Рыльска и Путивля расстояние было более 600 верст). Третий голова в случае надобности посылал свою станицу к верховьям рек Торца, Миуса и Бахмута, на расстояние почти четырех дней пути.

Первый рыльский голова стоял на верховье Ворсклы. От него одна станица ездила к Кончаковскому шляху, на 2 дня пути; в случае надобности доезжала до Днепра, на 6 дней пути. Другая станица ездила через Муравский шлях к верховьям рек Везелки и Угрима, потом через Люботин и Вязовой колодези к Донецкому и Хорошеву городищам, отсюда – к верховьям Берестовой и Орели. Здесь станичники должны были осмотреть Муравский шлях и признаки. Путь сюда брал 3 дня. Другой голова стоял под Муравским шляхом у Водолаги. Одна из его станиц ездила к устью Орели, а другая на верховья речки Чепели; отсюда – к верховьям Самары и обратно к Водолаге. На эту езду надо не менее четырех дней пути.

Мы несколько подробнее остановились на описании путей станиц, разъездов и сторожей потому, что они отлично характеризуют нам сущность службы дворян и детей боярских Курского края в степи.

Эта служба Путивльских и Рыльских дворян и детей боярских не исключала службы у себя на родине, где надо было «стеречи» Русско-Литовскую границу. Там и здесь, военно-служилые Путивльцы и Рыляне проливали кровь свою в неравных боях со врагами. За службу свою, засвидетельствованную ратоборством, кровью и смертью, они получали поместья и жалованье Государево, подавая свои челобитные Государям. Сохранились в архиве Министерства Юстиции⁶⁷ челобитная, доклад и боярский приговор 1577 года о выдаче денежного жалованья беспоместным детям боярским Путивльцам и Рылянам. В этом докладе было изложено следующее:

«Лета 7085-го (1577-го) били челом Государю и Великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси дети боярские Путивльцы и Рыляне поместные и беспоместные о Государевом денежном жалованьи, чтобы их Государь пожаловал своим Государевым жалованьем. И бояре – князь Иван Федорович Мстиславский с товарищи да диак Василей Щелкалов, выслушав челобитную Путивльцев и Рылян детей боярских, в выдаче денежного жалованья отказали до 88 (1580-го) года, а безпоместным приговорили: Государево денежное жалованье дати по указу, какой указ последовал в Поместном приказе и выписати кто из них испомещен и кто нет. По выписи оказалось детей боярских поместных 69 человек, да и те испомещены по окладом (окладам) не сполна, иные вполы, иные в третий и четвертый жребий; иным дано на усадища⁶⁸ не по многу, а неиспомещенных 99 человек, а денежного жалованья иметци (имеется) им дати в их оклады 877 рублей».

«Память» была отослана в Большой приход⁶⁹ и деньги по памяти взяты сполна и Путивльцам и Рылянам беспоместным в их оклады сполна. «Путивльцы и Рыляне – боярские дети, находившиеся в то время в Москве, получили здесь свое жалованье, а тем, кто проживал в Путивле и Рыльске оно было послано с сыном боярским Московского уезда с Григорьем Лободимским и с Путивльцами и Рылянами – с Фомою Бедаревым с товарищами. Лободимский в обоих городах раздал жалованье и «книги, что кому дано, и записи поручня в Государевой службе на детях боярских к Москве привез и отдал в Разряде».

Трудна была служба рыльского и путивльского военного сословия дворян и детей боярских на стор́жах, в станицах и разъездах, между прочим, и потому, что крымские татары и ногайцы всеми мерами старались о том, чтобы находить новые тайные пути для того, чтобы проникать в пределы Московского государства. Профессор И.Д. Беляев говорит об этом так: «крымцы всюду преследуемые сторожами, высылаемыми из городов Московской украйны, прокладывали новые пути, но сторожа отыскивали эти дороги (сакмы) и доносили Московскому Правительству, которое принимало свои меры. Таким образом, в последние годы царствования Иоанна Грозного, открыта была новая дорога крымцев через Кальмиус и Донец под Гребенниковыми горами между реками, из которых одни по правую сторону впадают в Дон, а по левую в Донец⁷⁰. Для обсуждения этого вопроса в 1571 году были собраны в Москве к князю Воротынскому путивльские и рыльские станичные головы, которые показали, что нужно усилить сторо́жи на Осколе Усть-Убли и на Донце усть-Богатый Затон. Так как Путивль, Белгород и Оскол, впоследствии получивший имя Старого Оскола, были опорами на котором базировалась Белгородская охранительная черта, то мы остановимся несколько подробнее на службе и ее условиях военно-служилых людей дворян и детей боярских на Осколе.