— Согласна, ты заставил меня пережить несколько весьма приятных минут, — цинично заметила Дайана. — Впрочем, уверена, в твоей обширной практике найдутся куда более захватывающие моменты. С чего же ты решил, что я должна хоть чем-то отличаться от других твоих подружек?

Клейтон нетерпеливо мотнул головой.

— Потому что ты не такая, как все, Дайана. Во-первых, ты отнюдь не относишься к тому сорту женщин, для которых заниматься сексом так же привычно, как чистить зубы. Во-вторых, пять лет назад ты чуть было не стала моей женой. В-третьих, именно я лишил тебя невинности и, следовательно, несу за это ответственность.

Дайана насмешливо прищурилась.

— Ой-ой-ой, какие мы обязательные. Уж не собираешься ли ты на мне жениться?

— Да, черт возьми! Если я был готов сделать это пять лет назад, то почему бы не повторить попытку? — Понимая, что своим поведением только портит дело, Клейтон, тем не менее, опустился перед Дайаной на одно колено и с пафосом произнес: — Мисс Дайана Глэдстон, не соблаговолите ли вы выйти замуж за вашего покорного слугу? Сожалею, что ради такого момента не заготовил роз и шампанского, однако ведь это не главное, верно? Впрочем, если символика подобного ритуала чрезмерна дорога вашему сердцу, обязуюсь повторить предложение руки и сердца позже, предварительно позаботившись обо всех сопутствующих ему романтических атрибутах.

Клейтон попытался поцеловать ей руку, однако Дайана с негодованием оттолкнула его.

— Прекрати паясничать, Уинстон! Из тебя вышел бы негодный комик. Повторяю еще раз: ни ты мне, ни я тебе ничем не обязаны. Так что давай лучше расстанемся по-хорошему и как можно скорее забудем о случившемся.

Мгновенно отбросив фиглярство в сторону, Клейтон вскочил на ноги.

— Прости, Дайана, я совсем не хотел тебя обидеть! Поверь, все, что я сказал, было абсолютно серьезно. Ты согласишься выйти за меня замуж?

Дайана почувствовала, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Кровь прилила к щекам, окрасив их в ярко-розовый цвет. Вот оно, счастье, молнией пронеслось в голове. Стоит только вымолвить «да», и наши с Клейтоном судьбы навек переплетутся между собой. Вместо одиноких бессонных ночей да слез в подушку меня ожидает райское блаженство.

Райское блаженство? Ой ли? — передразнил ехидный внутренний голосок. Да, милочка, ты влюблена в этого мужчину без памяти. Ты готова за него жизнь отдать, если потребуется. Но любит ли он тебя настолько же сильно? Любит ли он тебя вообще?

Вчера Клейтон был нежен и заботлив с ней. Но разве на его месте любой мужчина не поступил бы так же? Как и положено джентльмену, не защитил бы леди? Так зачем напрасно обольщаться, принимая простую вежливость за взаимную любовь?

А как же твой бедный отец? — продолжал мучить ее внутренний голос. Если бы не Клейтон, он был бы жив до сих пор. Не зря же твой отец так категорически возражал против вашего союза! Разве ты готова пойти против воли покойного и обвенчаться с сыном его злейшего врага? Да и так ли далек был отец от истины, когда обвинил Клейтона в женитьбе ради корыстных целей? Как говорится, нет дыма без огня…

Понимая, что вот-вот заплачет, Дайана быстро отвернулась от молодого человека. Еще никогда она не чувствовала себя настолько несчастной! Глухим от едва сдерживаемых слез голосом она произнесла:

— Я не выйду за тебя замуж, Клейтон Уинстон. Никогда.

— Ты плачешь? — Он осторожно повернул Дайану лицом к себе, и его сердце защемило от боли и нежности. — Но почему? Что я сделал не так, любимая?

Дайана вырвалась из его рук и разрыдалась.

— Не смей называть меня любимой! Неужели после того, как из-за тебя погиб мой отец, ты всерьез рассчитываешь, что я соглашусь стать твоей женой?

— Дьявол! — выругался Клейтон. — Меня что, будут обвинять в этом до скончания дней? В гибели Патрика не виноват никто, кроме его самого. И ты прекрасно это знаешь.

— Я знаю только то, что ты мог спасти моего отца, но почему-то не захотел сделать этого.

Клейтон в отчаянии махнул рукой.

— Ладно, можешь думать все, что тебе заблагорассудится. Но ведь не станешь же ты отрицать, что до сих пор любишь меня!

Какая самоуверенность! Слезы на щеках Дайаны мгновенно высохли, уступив место румянцу гнева.

— С чего ты взял подобную глупость? Признаюсь, когда-то я любила тебя… или думала, что люблю. Но с тех пор прошло столько времени, что вспоминать об этом не имеет смысла. Да и можно ли воспринимать чувства двадцатилетней девочки всерьез?

Клейтон не знал, стоит ли верить своим ушам. Неужели Дайана, его дорогая, горячо любимая, милая, обожаемая Дайана способна с таким цинизмом рассуждать о том, что составляло для него смысл жизни?

— А как же наша сегодняшняя ночь? — ухватился он за последнюю соломинку.

— Естественная реакция организма на чрезмерные стрессовые нагрузки, — безжалостно ответила Дайана. — В экстремальных ситуациях чувственность всегда обостряется. Я читала об этом в газетах.

Клейтон взял Дайану за подбородок, тем самым заставив смотреть ему прямо в глаза.

— И теперь ты тоже скажешь, что ничего не испытываешь по отношению ко мне? Не отводи глаз, — потребовал он. — Так ты действительно не любишь меня? Все, что когда-то связывало нас, теперь для тебя ничто?

Я люблю тебя, бешено стучало сердце Дайаны. Родной, милый, единственный мой! Никто и никогда не будет мне дорог так, как ты. Минувшей ночью я совершила ошибку, позволив страсти вырваться наружу. И я отнюдь не жалею об этом, о нет! Это была самая прекрасная, самая чудесная ошибка в моей жизни!

Но то, что разделило нас пять лет назад, по-прежнему является непреодолимой преградой. Я исполню дочерний долг, даже если ради этого потребуется отказаться от собственного счастья. Увы, далеко не всегда мы имеем право следовать зову сердца.

Поэтому, призвав на помощь все свое самообладание, Дайана мужественно выдержала взгляд серых глаз и твердо произнесла:

— Я не люблю тебя, Клейтон Уинстон. — Прости меня, любимый! — кричало в это мгновение ее истерзанное сердце. — Все, что произошло между нами сегодняшней ночью, — ошибка.

Лицо Клейтона превратилось в непроницаемую маску.

— Что ж, отлично. Я рад, что мы наконец поговорили начистоту. Пожалуй, — он через силу усмехнулся, — за это стоит сказать спасибо нашим матерям.

Отойдя в сторону, он сел на камень. Постояв некоторое время, Дайана неловко приблизилась к Клейтону и робко произнесла:

— Мне пора. Сам понимаешь, куча дел… Надо успокоить своих, а еще распорядиться насчет последствий грозы…

Прервав ее беспорядочные объяснения, Клейтон отрывисто бросил:

— Я провожу тебя!

— Не стоит. Мне и самой прекрасно известна дорога. Кроме того, тебя ждут на ранчо, и…

— Я провожу, — упрямо повторил Клейтон, прерывая Дайану нетерпеливым взмахом руки.

Не осмеливаясь больше перечить, она кивнула.

Кое-как приведя себя в порядок, Клейтон и Дайана уселись на лошадей и тронулись в путь. Поскольку кратчайшую дорогу к дому молодой женщины преграждала разлившаяся река, ехать им пришлось довольно долго. И за все это время никто из них не проронил ни слова.

Наконец, проводив Дайану почти до порога, Клейтон сухо попрощался с ней и, не оглядываясь, поехал прочь.

— Прощай, любовь моя, — прошептала она, когда молодой человек удалился на достаточное расстояние. — Я всегда буду тебя помнить.

6

— Дайана должна вернуться примерно через час.

Произнеся это, Вивиан открыла духовку, и по кухне поплыл божественный аромат.

Ребекка с наслаждением принюхалась.

— Твое печенье просто чудо! Пальчики оближешь! — похвалила она кулинарные способности подруги. — Так, значит, в нашем распоряжении примерно шестьдесят минут?

— Думаю, этого хватит, чтобы попить кофе, а заодно и обсудить результаты нашего последнего предприятия.

Выложив печенье на тарелку и наполнив чашки, Вивиан пригласила подругу за стол.

— Мне так жаль, что из-за нас ребята едва не погибли, — произнесла Ребекка, отхлебывая горячий напиток. — Кто бы знал, что разразится такая ужасная гроза…