– Уж не нас ли ты ищёшь? – перед человеком стояли четыре подростка и девушка в длинном чёрном плаще. – Вот мы и встретились ещё раз, охотник.

Мужчина отреагировал мгновенно. Бросился в сторону, выхватывая из-за пояса пистолет и одновременно передёргивая затвор. Один из оборотней бросился ему наперерез, стремительно превращаясь в хищника.

Со стороны, противоположной солнцу, появился силуэт полной луны. Бледной, но уже уверенно набирающей жёлтый цвет. Ночь обещала быть долгой и кровавой.

Мария расставляла на столе блюда и сервиз. Скоро должен прийти Севастьян, и девушка мечтала продемонстрировать кулинарные способности. Ужин был готов, и теперь оставалось только дождаться его прихода. В зале тихо играла музыка – Мария поставила сборник классики. Закончив со столом, девушка села отдохнуть и насладится неторопливой мелодией.

Звон стекла заставил её подпрыгнуть на стуле. Девушка успела заметить только налитые кровью глаза – этого хватило, и она ринулась прочь из комнаты, судорожно пытаясь захлопнуть за собой дверь. Этот взгляд моментально всплыл в памяти темнотой ночи и жаждой убийства. Напомнил ей всё, что она встретила в небольшом дворе, когда произошло нападение оборотней. Только сейчас в дом ворвался не огромный пепельный волк, а гротескная пародия на человека, сплошь покрытого шерстью.

Девушка почувствовала сильный удар о дверь. Не выдержав напряжения, она закричала и бросилась бежать по коридору. Мысли суматошно мелькали в голове, сменяя друг друга с поразительной скоростью. Но ни одна из них не казалась спасительной. Захлопнув вторую дверь, пытаясь выстроить хоть какое-то препятствие перед ужасом, ворвавшимся внутрь дома, Мария успела выхватить взглядом сломавшее дверь существо. Осмотревшись по сторонам, она увидела, что находится в маленькой комнате, откуда на улицу вело небольшое окошко. Не раздумывая, распахнула его и выпрыгнула на лужайку перед домом. В этот момент в комнату, снеся вторую дверь, ворвался оборотень. Взвыв так, что задрожали стены и потолок, он преодолел комнату одним прыжком, закончившимся уже на улице.

Мария закричала опять, упав и закрывшись руками от грозного оскала хищника. Полуволк поднял морду к небу, взглянул на полную луну и, взвыв, бросился на девушку. Раздавшийся выстрел сбил его в полёте, отшвырнув в сторону. Оборотень прокатился по земле, подвывая и зажимая кровь, хлеставшую из бока.

Не веря глазам, Мария смотрела, как к ним через лужайку бежал Севастьян. Поспешно разряжая «Магнум», юный охотник старался произвести тот самый контрольный выстрел, когда тварь уже не сможет подняться. Кровь лилась у ликантропа уже из восьми ран, но существо всё ещё стояло на ногах. Выпустив последнюю пулю из обоймы, парень выдернул из-за пояса небольшой кинжал, и, прыгнув вперёд, оказался на боку высокого оборотня. Человек и полуволк покатились по траве.

Девушка могла только наблюдать за схваткой, не представляя, как можно помочь любимому. В доме раздался шум – со второго этажа здания выпрыгнул ещё один ликантроп. Свет луны выхватил блеск когтей. Существо ринулось на помощь старшему собрату.

Мария потеряла сознание. Она уже не слышала, как с визгом тормозов на лужайку вылетела разбитая «Хонда», из которой выскочил окровавленный человек, на ходу заряжая самострел. Не видела, как арбалетный болт вонзился в загривок одному из оборотней. Как второй поднялся и встретил набежавшего мужчину ударом обеих лап, от которых тот ушёл, играючи. Огромный, пепельного цвета хищник, сейчас истекающий кровью, и высокий человек, постоянно утирающий кровь со лба, сошлись под светом луны и покровом ночи. Схватка произошла стремительно: прыжок, поворот и клыки хищника, сомкнулись на руке мужчины, успевшего закрыть горло. В ответ сверкнул серебром кинжал и полуволк откинулся на спину, разбрызгивая алую кровь из перерезанной глотки.Мужчина вскочил на ноги, и, не медля ни секунды, подбежал к лежащему на примятой траве парню. Упав перед ним на колени, он схватил ладонями до боли родное лицо, так сильно сейчас похожее на него самого, только моложе. Юноша уже не дышал. Мужчина поднял голову к небу и грустно и тоскливо завыл.

* * *

Близился рассвет. Первые лучи восходящего солнца ещё только набирали силу, силясь разогнать лёгкий туман, появившийся поутру. Тёплый ветер, начав разбег на холме, с упоением промчался по городу, и в своём гордом полёте заглянул в двухэтажный дом, стоящий на отшибе. Пролетев через оконный проём, угрожающе скалящийся обломками стекла, он прошелестел по первому этажу, вздымая со стола какие-то бумаги и разбрасывая листы. По лестнице на второй этаж ветер взобрался уже едва-едва. Но этого затухающего порыва хватило, чтобы увидеть мужчину, сидевшего прислонившись к стене.

Услышав принесённый ветром звук сирен, человек усмехнулся. Провёл рукой с зажатым в ней пистолетом по лбу, утирая выступившую кровь. Через несколько минут, судя по звуку, к дому должны подъехать полицейские машины. Мужчине было всё равно. Ныли укусы, которые он получил ночью, раны сочились кровью. На лужайке перед домом была могила, в изголовье которой воткнут небольшой кинжал – могила его сына…

Почувствовав резкую боль в боку, человек бросил взгляд вниз. Там кожа ходила буграми, под ней словно что-то перекатывалось. Он ещё раз криво усмехнулся, услышав тормоза подъехавших машин и звук захлопываемых дверей. Поднеся к лицу дуло пистолета, мужчина засунул его в рот, и, промедлив лишь секунду, нажал на курок.

Грани сознания

Крик прозвучал резко, больно. Без каких-либо предисловий, неожиданно и властно разорвав тишину, заставив её откатиться беспомощно. Тусклая лампочка выхватила из тьмы длинный коридор с рядами одинаковых синих дверей. С лёгким потрескиванием зажёгся настенный светильник. И вновь всё стихло. Тишина попыталась восстановить былой порядок и накрыть мягкими объятиями этаж здания. Но снова раздался крик, надрывный, словно из человека вытаскивали душу, забирали самое сокровенное. На самой высокой ноте звук замер, предательски задрожав, и сорвался вниз, уже хрипя и задыхаясь.

Гулкий топот ног отразился от стен и окончательно добил ещё пытавшуюся завладеть пространством тишину. Раздались громкие голоса, постепенно приближающиеся к коридору. Звук распахнувшейся железной двери слился с новым криком. Вбежавшие санитары бросились от лестничного проёма к одной из палат. Торопливо и суетно они возились с замком, стараясь быстрее набрать код на двери и войти внутрь, где раздавались ритмичные удары, которые сопровождал чавкающий звук. Кто-то не выдержал и выругался, передавая полноту чувств. Из палаты в ответ раздался нечеловеческий хохот.

В следующее мгновение санитарам удалось отворить дверь, и они ворвались в помещение. В углу сжался в комок худощавый юноша с разбитым в кровь лицом. Тело лихорадило, била крупная постоянная дрожь, полосатая одежда была пропитана потом, местами виднелись густые алые пятна. Пациент всхлипывал, хрипел и раскачивался из стороны в сторону, как маятник. Безумный взгляд был направлен сквозь санитаров, словно человек не видел людей в белых халатах.

Вбежавшие люди связали руки, уложили на кровать, поставили юноше укол и вызвали по рации главврача.

В палату зашёл пожилой мужчина в белом распахнутом халате, оглядел помещение, и, цокая языком, приблизился к кровати.

– Очередной припадок, профессор, – обратился к вошедшему мужчине один из санитаров. – Уже третий за две недели. В остальное время больной ведёт себя вполне адекватно…

– Евгений Штольм… – задумчиво протянул профессор, разглядывая пластиковую карту болезни, – переведён из Германии три недели назад. Да, я сам принимал этого больного, помню, помню. С завтрашнего дня занимаюсь им сам.

– Он как будто пытался разбить себе голову, – санитар промывал раны в области черепа. – Мы дали галоперидол с аминазином, Геннадий Михайлович.

– Хорошо, завтра начнём…