– Что-то не хорошо мне… Поесть бы… Рыбки.

Ответить Осси не успела…

То есть, рот-то открыть — открыла, но в этот самый момент откуда-то сзади раздался грохот и приглушенный крик. А это означало, что жизнь вокруг продолжается, а вместе с ней продолжается и война.

Глава пятая

– Держи! — Осси вытряхнула из рюкзака кусок окорока, предусмотрительно захваченный в кладовке, и кинула его хилависте. Потом подумала немного и вслед за окороком на пол шмякнулся круг кровяной колбасы. — Отсюда не шагу! Понял?

– Понял, — вздохнул хилависта и потянулся к колбасе.

Осси кивнула и поспешила в зал, на ходу разворачивая посох. Игры кончились! Начиналось веселье!

«Слушай, я хотела тебе сказать…» — леди Кай внимательно осматривала разгромленный клешор, аккуратно пробираясь меж разбитых лавок к выходу, когда в голове зазвучал «голос» Ходы.

– Да? — одними губами шепнула Осси. — Что случилось?

«Ты только не волнуйся!» — Хороший это был призыв. Оптимистичный и многообещающий.

– Что? — Осси остановилась, продолжая внимательно шарить глазами вокруг. — Ну, говори.

«Ты поняла, что с Ташуром случилось?»

– Ну? — Прошипела Осси. — Давай короче! Не время сейчас! Да и не место!

«Из него жизнь выпили!»

– Да поняла я! Поняла! Давай только потом об этом…

«Хорошо, — безропотно согласилась Хода. — Потом, — так потом… Только я хотела, чтобы ты знала, что и ты тоже…»

– Что тоже? — обомлела Осси.

«Ну… — Хода замялась. — Постарела немного».

– Постарела!? — Леди Кай аж посох опустила. Как-то мысль эта ей в голову не приходила, хотя не так уж и трудно было одно с другим связать…

Она стянула перчатки, глянула на руки и обомлела — под серой морщинистой, словно высушенной кожей, покрытой темными разводами пигментных пятен, отчетливо проступали синие вздувшиеся вены и острые костяшки суставов.

– Господи! — Осси принялась ощупывать лицо, но и там, похоже, все было плохо. Очень плохо. Во всяком случае пальцы его не узнавали… — Боже мой…

«Все! — Рявкнула Хода! — Хватит! Ну-ка, соберись! Во-первых, это уже проходит. Ты бы себя видела в тот момент, когда перстень полыхнул… Вот уж — кошмар кошмаров…»

– Проходит? — Встрепенулась Осси. — Правда проходит? Не врешь?

«Не вру. Да, не вру, не вру… Скажи спасибо своему вампирскому прошлому и отдельно Керту Абатемаро».

– Спасибо, — на полном серьезе прошептала Осси.

«Вот и все. А теперь успокойся! Такими темпами — к вечеру будешь такая же, как и прежде. И нечего тут панику разводить».

– Я не развожу, — улыбнулась Осси. Вроде и правда, пятна на руках чуть поблекли, а кожа чуть поглаже стала, и это успокаивало больше чем все уверения Ходы. — Просто страшно вдруг стало… А что — во-вторых?

«Что, во-вторых?» — Не поняла Хода.

– Ну, ты сказала: «во-первых, все проходит»… А во-вторых — что?

«А во-вторых, если ты тут еще немного потопчешься и поскорбишь о своей безвременной старости, то возраст твой тебя вообще уже волновать не будет. Да и ничто уже не будет… Или — забыла где мы?»

Словно в подтверждение ее слов во дворе что-то глухо бухнуло, а затем с грохотом осыпалось, будто стена какая-то обрушилась. На миг вновь наступила тишина, а потом послышалась виртуозно завернутая брань и частые сильные удары. Хрякающий звук этот был настолько специфичен, что спутать его нельзя было ни с чем — кого-то рубили, не то — топором, не то — мечом, но по-любому — со всем старанием и очень самозабвенно.

«Вот. Видишь. Ты — следующая».

Осси кивнула. Хода, как всегда была права, и нужно было брать себя в руки, пусть хоть и выглядели они сейчас совершенно чужими, и идти разбираться. Потому, что в жизни нашей так уж заведено, что если ты не разберешься с проблемой, то она вскорости разберется с тобой. А этого бы не хотелось…

Осси перехватила посох поудобнее и осторожно двинулась к входному проему, навстречу солнечному свету и звукам схватки, которая заканчиваться, похоже, пока не собиралась.

С верхней ступеньки небольшой лестницы монастырский двор большим не казался, и чтобы оценить ситуацию и выработать план действий нескольких мгновений было вполне достаточно.

Огороженный с одной стороны невысокой, но крепкой стеной, а с двух других — служебными постройками, в которых располагались кельи монахов, библиотека, мастерские, и все остальное не такое уж маленькое хозяйство, двор этот в плане имел некое подобие треугольника, в одной из вершин которого находилась сейчас леди Кай.

Прямо напротив нее в стене, отделяющей монастырь от остального суетного мира, располагались массивные и наглухо, кстати, запертые ворота. Мало того — для какой-то надобности, а пуще — для надежности, они были еще и завалены большими серыми мешками, набросанными явно впопыхах, но зато почти до самого верху.

Впрочем, если создатели этой баррикады надеялись, что она кого-то тут удержит и остановит, то они сильно ошибались, потому как четверка разупокоенных мертвецов завал этот наполовину уже разобрала, сбрасывая тяжеленные мешки прямо на тела повергнутых строителей. Причем делали они это очень методично и не спеша, нимало не отвлекаясь на кипящий рядом бой.

Бой же этот сильно походил на тренировку бойцов гунь-савер[68], с той лишь только разницей, что вооружены участники были не длинными гибкими шестами, а полновесными нагитами[69], широкие серповидные лезвия которых уже были обильно смочены в крови. С десяток разваленных и искромсанных трупов вокруг вполне недвусмысленно указывал на то, что кровь эта отнюдь не бутафорская, а действо, которое бурлило в монастырском дворе — не потеха и не пустая забава для поддержания тонуса.

Нападавших было ощутимо больше, и хотя десятка полтора разупокоенных уже вернулись обратно в пределы, которые они, недавно покинули, и теперь их тела устилали сухую утоптанную землю монастырского двора, победа сегодня была явно на их стороне. Хоть и много их полегло в этой схватке, но по меньшей мере пятикратное превосходство в численности они сохранить сумели. Это если не считать тех четверых, которые не покладая рук, и на пустую земную суету не отвлекаясь, продолжали разбирать баррикаду у ворот.

Противостояла вырвавшимся из покойных пределов тройка монахов в темно-синих рясах, — братья Фатура, как пояснила Хода. Хотя тройка — это было громко сказано, потому как, по меньшей мере, одного из них за бойца можно было уже не считать — седоволосый старик тихо постанывал в углу, привалившись к стене и придерживая левую руку из предплечья которой сильными толчками вырывалась алая кровь. Рука его была почти отрублена и висела на одном лишь лоскуте кожи, и если судить по закатывающимся глазам страдальца и сильно посеревшему лицу, — жить ему оставалось уже недолго.

Всю эту эпическую картину интесса охватила одним взглядом, а на то, чтобы принять решение тоже много времени не ушло.

Выбрав в качестве первой цели неутомимых работяг у ворот, Осси подняла посох. Эту четверку легче всего убрать было, а счет от этого сразу резко как-то выравнивался. Да и оставлять за спиной потенциальное подкрепление, готовое в любой момент ринуться врагу на помощь тоже не очень-то хотелось.

Череп в навершии полыхнул золотом, выбросив перед собой сноп слепящего света, и только тогда леди Кай, поняла, что держит в руках посох Зеир Тифетта — бывшего хозяина ларонны, — так ею ни разу еще и не опробованный. Не выпадало все как-то случая…

Отливающий золотом ветер ударил продолжающих разбрасывать завал мертвяков, отбросив их в сторону, и тут же распался на части, окружив четверку разупокоенных яркими, как солнце коконами. Ожившие мумии древних монахов оказались в плену солнечных смерчей, бурлящих вокруг них, заставляя вскипать не только высушенную годами плоть, но и сам воздух.