Плавное скольжение прекратилось на высоте пяти-шести ардов, после чего шестерка этих непонятных существ, прилипнув к абсолютно гладкой поверхности розовых колонн, принялась метать в замершего на месте Мея клубки мутного зеленого дыма, а трое спрыгнули вниз на землю.
Зря они это сделали, ибо как только нападавшие оказались на одной плоскости с Мейем, тот просто обезумел от радости и с места в карьер рванул навстречу нелепым фигурам, ковыляющим к нему, опираясь на длинные руки. Теперь было видно, что все конечности этих созданий имеют по одному лишнему суставу, позволяющему им изгибаться в самых невероятных и неестественных для обычного человека положениях.
Нападавших же летящая прямо на них громадина Мейла-куна нисколько, казалось, не смутила. Во всяком случае, они невозмутимо продолжили свое неспешное движение вперед, и сворачивать никуда, похоже, не собирались. А тем временем, первые зеленые сгустки непонятной гадости уже достигли поверхности и мягко ударились о плиты, расплескавшись во все стороны. Ни один из них в Мея не попал, но, очутившись в окружении шести столбов дыма, протянувших к нему, густые и быстро ползущие языки, он вдруг резко остановился. Просто, как вкопанный, — встал и застыл на месте.
За первыми ударами сразу последовали следующие, а затем еще, и через несколько мгновений Мейла-кун оказался в кольце тяжелого, стелящегося по самой земле грязно-зеленого дыма. Двигаться Мей при этом перестал вовсе, и уже даже головой не крутил. Так и застыл, как извечное — на долгую и светлую память — изваяние самому себе. Интересную такую штуковину против него применили паукообразные человеки, живущие на колоннах. Осси, во всяком случае, ничего подобного раньше не встречала. И даже слыхать — не слыхивала.
Все это леди Кай видела лишь краем глаза — втиснувшись в густую тень между двумя пилястрами, она тихо нашептывала формулу заклинания, старательно проговаривая каждое слово.
Троица неспешно бредущих к Мею полупауков-полулюдей уже почти доковыляла до дымного кольца, но дальше не двинулась, а застыла на самой его границе. Их зависшие на колоннах собратья, меж тем, прекратили обстрел полностью обездвиженного Мея и, как перезревшие плоды дерева кру, один за другим посыпались вниз. Похоже, что контакт с аборигенами перешел в новую и, скорее всего, заключительную фазу, но в этот самый момент под ногой леди Кай предательски шевельнулся небольшой камушек.
Тихо-тихо так шевельнулся, но этого оказалось достаточно, чтобы один из пауков резко обернулся, пристально вглядываясь в ее сторону. Стоял, покачиваясь на своих длинных тоненьких ножках, и сверлил, сверлил своими глазищами густую тень. Осси замерла и даже дышать перестала. Рано было еще знакомиться. Представиться местным жителям ей хотелось подготовленной и во всей красе. Так, чтобы о встрече этой долго еще вспоминали и детишкам рассказывали…
Похоже, что рассмотреть красавцу длинноногому в полумраке ничего не удалось, но настырный он был, судя по всему, — просто до невозможности. Покинув строй, он поковылял по направлению к Осси, и, что примечательно, ни подарков, ни даже цветков в руках у него не было. Никаких — ни простых полевых, на обочине сорванных, ни специально к такому важному случаю в теплых оранжереях выращенных. Зато был у него, невесть откуда появившийся топорик на длинной массивной рукоятке, которым он лихо помахивал и, по всему видно было, что обращаться с ним арахноид[30] этот умеет, да и похоже, что любит.
Хвала Страннику, брел он медленно. Видно, конечности его для такого непривычного передвижения были все-таки не очень приспособлены. И то верно, землю грешную топтать, — это вам не по колоннам прыгать… В общем, медленно он брел, и подаренного таким образом времени для леди Кай оказалось достаточно.
– Ну, хватит, — решила она, рассудив, что и так уже позволила врагам зайти до неприличия далеко. — Поигрались и будет… Пора умирать!
Заметив шевеление в темноте между колоннами, паукообразный заковылял быстрее…
– Мея прикрой, — эта вскользь брошенная фраза уже относилась к Ходе, которая тут же сорвалась с места и метнулась серой молнией прямо в центр клубящегося на земле облака, на ходу разворачивая желтоватый кокон защиты. А леди Кай, больше не таясь, вышла из укрытия, вскинула к витражному небу обе руки и громко выкрикнула заключительные слова заклинания.
Того самого, которое совсем недавно подвело ее в бою с улами. Вернее, конечно, — не оно само подвело, а память ее и небрежность, но все же… В общем, хотелось ей реванша за ту свою оплошность — себе доказать и другим показать, как говорится.
На этот раз осечки не было.
Все-таки учит нас жизнь! И чем она это делает жестче, тем лучше усваиваются ее уроки. Едва лишь было произнесено последнее слово, вызывающее Мерзлый дождь, как и без того сумеречное под витражной крышей пространство потемнело внезапно повисшим в нем ливнем. Огромные, набухшие невесть откуда взявшейся влагой капли висели в воздухе причудливыми гирляндами, весело перемигиваясь разноцветными бликами. Потом все они разом помутнели, в один миг насквозь промерзнув и превратившись в лед, а затем с нежно-хрустальным звоном взорвались, пронзив пространство тысячами острейших осколков. Мелодично звенящая смерть прошила паукообразных насквозь, превратив их в кроваво-ледяную кашу, а разлетевшиеся далеко вокруг ледяные осколки посекли плиты и колонны мелкими, но глубокими оспинами.
На миг вспыхнула под витражной крышей яркая радуга, слегка подкрашенная промороженной кровью, а затем улеглась, осыпавшись на серые плиты мостовой.
Разразившаяся здесь ледяная буря порвала и прибила к земле зеленое облако, разметав его на части, и Мей, все еще прикрытый щитом Ходы, снова зашевелился, крутя головой по сторонам и недоумевая, куда это все подевались. Видно, имел он на нападавших какие-то свои виды… Хотя, впрочем, понятно какие — головы, господа мои любезные, головы… Новые и уже почти совсем бесхозные…
– Ладно, не переживай, — Осси потрепала Мея по призрачному загривку. — Будут еще тебе черепа. Для закрытых земель здесь что-то больно людно. Сдается мне, что эта встреча была не последней.
«Так, может, они в обе стороны закрыты. Земли. То есть: ни, тебе, сюда войти — ни, тебе, отсюда выйти… Вот и сидят они тут…» — предположила Хода, сворачивая все еще распахнутый над Мейем щит.
– Ага, а от скуки они тут конечности себе поотращивали и по стенам бегать начали, — подхватила Осси.
«А что? — вскинулась Хода. — Эволюция, между прочим, — штука жестокая и непредсказуемая, она еще и не то может. Особенно если в замкнутом пространстве».
– Ну, разве что в замкнутом… — примирительно сказала Осси. Уж больно не охота ей спорить было.
До конца проулка, который закончился лестницей из белого камня, сбегающей куда-то вниз, дошли без приключений и неожиданностей. И это было хорошо, потому, как для замкнутого пространства и позабытых всеми мест плотность проблем на квадратный ард здесь и так превышала все мыслимые и немыслимые пределы.
Лестница была хоть и небольшой, но пока спустились, солнышко уже успело скрыться за далекими горами, в воздухе ощутимо попрохладнело, а небо налилось густой темной синевой. Иначе говоря, — вечерело. Причем, прямо на глазах.
Это, впрочем, ровным счетом ничего не значило и не меняло, ибо усталости никакой леди Кай так и не чувствовала, а в опускающейся на дно потерянной долины темноте ее недавно пожелтевшие глаза видели также хорошо, как при ярком утреннем солнышке. А может даже и получше. Словом, никаких неудобств наступающая ночь с собой не несла, а поэтому и остановить неуклонное продвижение вперед к намеченной цели никак не могла.
Впрочем, продвижение все равно остановилось.
Остановилось, едва только леди Кай покинула лестницу и ступила на небольшую площадь, зажатую со всех сторон темными громадинами строений непонятного назначения. Хотя, — не то, чтобы совсем уж непонятного… Учитывая местную, так сказать, специфику и направленность, можно было с уверенностью утверждать, что неизвестные постройки — суть очередные храмы, молельни и микда ши[31]. Иными словами — места, куда время от времени заглядывают боги, чтобы пообщаться со своей паствой. Внять мольбам и наставить на путь, так сказать.