– Хорса никогда не был святым, – подытожила Милдрэд, тоже лаская огромную голову пса. – К тому же, заполучив или даже убив анжуйского принца, он заслужит награду и несказанно возвысится.
Артур странно поглядел на нее. Под длинной челкой его глаза казались темными провалами.
– И это все, что вы скажете, леди?
Милдрэд чуть повела плечом.
– А что скажешь ты, Артур?
Он вздохнул и опять устремил взгляд на дорогу, по которой ускакал Хорса с двенадцатью воинами.
– Не знаю. Но мне отчего-то тяжело тут, – и он огладил ладонью грудь, сминая ткань туники. – Этому Генриху всего шестнадцать лет, он совсем дитя…
– Это дитя развязало новую войну, на которой гибнет немало людей.
– Он принц, он сражается за свои права.
– Но нам-то какое до этого дело? Провидение ведет каждого по его пути, и этого мальчишку Генриха тоже. И вот что я скажу: если Хорсе удастся задуманное и партия Анжу потеряет своего юного главу, война в Англии может прекратиться.
– Разумно, – отметил Артур и горько усмехнулся. – Ваш отец, миледи, всегда держал руку короля Стефана, не так ли? И вы его дочь. Но я-то никому не служу, никому не приносил присяги. И сейчас я понимаю лишь одно: этот Хорса задумал подлость, привел своих головорезов, чтобы напасть на юношу, с которым только трое слуг. После того как лысого сакса обвел вокруг пальца Черный Волк, ему не терпится выслужиться перед своим господином, даже совершив убийство мальчика в Динском лесу. Да, тогда война может и прекратиться. А может, и нет – у Матильды есть еще сыновья. Но даже если анжуйцы и отступятся, то король Стефан не сможет совладать с сильными вельможами, давно выхватившими у него власть, и война будет продолжаться, ибо мало кто хочет видеть будущим королем Юстаса. А этот мальчик Генрих… Я ничего не знаю о нем, но он решителен и смел, раз столь юным взялся отстаивать дело своей матери.
Он говорил все увереннее, лицо его посуровело, Милдрэд еще никогда не видела своего друга таким.
– Артур, опомнись! Что ты можешь предпринять, если даже сам аббат отказался защитить в церкви Плантагенета? К кому обратишься за помощью, да и кто успеет…
– Вот именно, что никто. Эптонское аббатство в нескольких милях отсюда, и Хорса постарается устроить там славную ловушку. Генрих попадется в нее, едва высунет нос из монастыря. А уж его преподобие аббат постарается, чтобы он уехал, едва получит знак от Хорсы. Какой знак? – теперь он говорил будто сам с собой. – Я не ведаю. И навряд ли смогу предупредить мальчишку. Но и сидеть тут я не могу!
Он почти выкрикнул последние слова и кинулся к конюшне. Оторопевшая Милдрэд поспешила следом и увидела, как он выводит соловую, торопливо седлает.
– Артур, у тебя помутился разум! Или ты забыл про меня? Нам надо ехать в Бристоль! Даже в Глочестер, если хочешь. Но никак не становиться на пути Хорсы.
Не отвечая, Артур подтянул подпругу, стал оглядывать свой боевой шест.
– Артур, – взмолилась девушка, – если бы с тобой хотя бы были Рис и Метью. Что ты сможешь один?
– Почему же один? – повернулся к ней Артур – сияющий, решительный, растрепанный, с горящими глазами и своей беспечной мальчишеской улыбкой. – А Генриха вы не берете в расчет? А троих его людей?
– Но ведь Хорса опытный воин!
– Возможно. Но я понаблюдал за его отрядом: трое там действительно воины, это сразу заметно, но остальные – так себе. Просто сынки танов, скорее сильные, чем обученные. С ними вполне можно справиться парой ударов моего посоха.
– А как же я? – Милдрэд поспешила за ведущим к воротам лошадь Артуром. – Крест честной! Ты подумал обо мне? Ты оставляешь меня тут?
Артур помедлил.
– Что ж, вот деньги, малышка. Я сейчас переговорю с Годит, она хорошая девушка и предана мне. Если я не вернусь, ты обратишься к ней, а уж она найдет тебе надежных проводников до Глочестера. А там, глядишь, и до Бристоля, если комтурия в Глочестере тебя не устроит. Ты смелая леди, Милдрэд Гронвудская, ты не пропадешь.
Милдрэд вдруг вырвала у него повод лошади, вставила ногу в стремя и легко взвилась в седло.
– Ну раз я смелая, то поеду с тобой!
Этого Артур не ожидал и в изумлении уставился на невозмутимо взирающую на него сверху Милдрэд.
– Нет, – наконец произнес он.
– Да! – парировала Милдрэд. – И пока мы будем тут препираться, люди Хорсы нападут на твоего драгоценного Генриха. К тому же я лучше тебя езжу верхом, ибо хотя соловая и спокойная лошадка… Слишком спокойная, как я заметила, тебе даже сложно понукать ее, а я вмиг домчу тебя. Залезай на круп.
Артур все еще был ошеломлен, но Милдрэд дала соловой шенкеля и выехала за ограду, принудив его бежать следом.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты сумасшедшая? – задал довольно бесцеремонный вопрос Артур, взбираясь на круп лошади позади нее.
– Это потому, что якшаюсь с таким безумцем, как ты!
Он не успел ей ответить, как она стремительно послала невозмутимую лошадь вперед – та даже заржала от удивления.
В пути Артуру не раз пришлось убедиться, что хоть он неплохо держится в седле и знает, как править, однако до мастерства Милдрэд ему далеко. Она так ловко посылала соловую вперед, принуждала ее совершать резкие скачки и брать препятствия, что Артур только дивился, а пару раз едва не слетел с лошади, и ему пришлось крепче прижаться к своей смелой провожатой. Ехать едва ли не в обнимку с девушкой было приятно, но предстоящая опасность не давала ему расслабиться.
К затерянному в лесах Эптонскому аббатству они приблизились, когда уже темнело. В сгущающихся сумерках выступали многочисленные крыши аббатства, колоколенки, белеющие стены с темными провалами окошек-бойниц, внутренние садики, обширные дворы. Над притихшим лесом летел звон колоколов вечерней службы.
Артур велел остановиться на повороте дороги.
– Погоди, моя кошечка. Дальше не стоит ехать.
– Почему? Сейчас мы попросимся на ночлег в аббатстве и сможем предупредить Генриха об опасности.
– А вдруг не сможем? Плантагенет живет там тайно, к нему вряд ли кого допускают. Да и сам аббат заинтересован, чтобы он ни с кем не виделся до отъезда. Поэтому давай-ка мы останемся тут. Вернее, ты останешься. Не побоишься одна подождать в лесу? – спросил он, соскальзывая с крупа соловой. – Такая наездница, как ты, от кого хочешь успеет умчаться, если что. Но этого «если что» не случится – места тут тихие и мирные. Опасность же… Она там, – он кивнул в противоположную сторону. – Я слышал их разговоры – они будут ждать на дороге к Глочестеру. У какого-то особенного места… И я, похоже, понял, где это.
Тут он умолк и, размышляя, направился прочь.
– Артур! – негромко окликнула девушка. – Ради Пресвятой Девы, – будь осторожен. Мне… мне будет очень горько потерять тебя.
В полумраке он замер, потом медленно повернулся, и какое-то время они смотрели друг на друга.
– Молись за меня. А я сделаю все, чтобы вернуться. Я ведь тоже не хочу потеряться… для тебя!
Она различила во мраке блеск его улыбки.
Еще совершая лесные набеги с валлийцами, Артур научился у них бесшумно двигаться среди зарослей. Поэтому, обогнув по широкой дуге Эптонское аббатство, он стал прокрадываться туда, где могли устроить ловушку люди Хорсы. Лес вблизи аббатства был очищен от бурелома, но тут росло довольно много орешника, который, с одной стороны, позволял укрыться, а с другой мешал разглядеть что бы то ни было во тьме. Но юноша помнил, что, когда он наигрывал на лютне у очага, Хорса что-то пояснял своим солдатам, чертя острием кинжала по столешнице. А такой рисунок не так просто стереть, да и не думал Хорса, что кого-то привлекут его черточки и царапины на выщербленной доске стола. Но Артур подошел и посмотрел. Две идущие рядом полосы напоминали дорогу, ведущую от неровного овала с тремя крестами посредине. Артур догадался, что это и есть Эптонское аббатство. А еще Хорса начертил на столе большой крест – надо думать, так он обозначил старый каменный крест у развилки дорог, указывающий паломникам путь к лесному аббатству.