— Я понимаю, дорогая.

Мы оба еще не совсем отошли от недавно испытанного шока, а то, что ее лицо находилось всего в нескольких дюймах от моего, вовсе не подействовало на меня успокаивающе.

— Я буду поблизости. Крикните, если я вам понадоблюсь. — Я улыбнулся ей.

Она улыбнулась в ответ, сверкнув белыми зубами за мягко округлившимися полными губами. Ее мерцающие глаза, наполовину прикрытые веками, скользили по моему лицу. Мы простояли так несколько секунд, потом я провел ладонями по ее рукам, взял ее за талию и привлек к себе. Ее руки медленно обвились вокруг моей шеи, ее глаза оставались прикованными к моим.

Это был странный, острый момент. Я уже знал, что поцелую ее. И она знала, что я ее поцелую. Но мы еще долго оставались без движения, глядя друг на друга. Между нами росло ощущение напряжения, теплоты близости. Наконец я притянул ее к себе, и ее губы раздвинулись, когда я склонился к ее лицу. Ее мягкие, горячие губы округлились и двигались под моими губами. Ее руки с силой сжались на моей шее, мои же руки скользнули вверх по ее спине, потом правая рука переместилась по гладкой ткани ее платья и легла на ее грудь.

Когда я притянул ее к себе, она сама плотнее прижалась ко мне, ее губы извивались под моими с растущей энергией, ее язык двигался с жадностью, пальцы одной ее руки лежали у меня на затылке. Остальное просто не поддается описанию.

Мы как бы слились воедино, растворились друг в друге. Как если бы я и она были магнитами из плоти и она приложила свой северный полюс к моему южному и потом пустила ток. Вольт этак двести двадцать, не меньше, пробежало по моему позвоночнику и просочилось наружу через уши, волосы и так далее. Я вспыхнул как лампочка, и, если бы в тот момент я мог видеть себя со стороны, могу спорить, что я был бы потрясен. Этот поцелуй походил на путешествие в новую, неизведанную страну. На перемещение в четвертое измерение или на что-то в этом духе. Одним словом, мне там понравилось. Там мне хотелось бы жить.

В конце концов мы прервались, чтобы перевести дыхание. Веки Литиных глаз потяжелели еще больше, и меня бы не удивило, если бы мои глаза оплавились как кварц. Она сказала:

— Уф, это был тот еще поцелуйчик…

Она не договорила.

Она смотрела куда-то за мою спину. Глаза ее медленно расширились, рот открылся, и она завопила.

Все это случилось на протяжении одной секунды, но казалось, продолжалось гораздо дольше. Она продолжала голосить. Пронзительный звук вырывался из ее горла и бил меня по ушам и по нервам. Я еще продолжал ощущать вкус ее губ, которые всего лишь секунду назад податливо двигались под моими губами.

Крик вибрировал в закрытом пространстве коридора. Я обернулся, а она продолжала таращиться мимо меня с подлинным, неприкрытым ужасом в глазах.

Глава 14

Это был Арк. Он маячил футах в шести от нас. Его большое, отвратительное, обезьянье лицо выражало неприятное удивление. Но пока я резко поворачивался к нему, его рука уже высовывалась из-под пиджака. Свет блеснул на тяжелом пистолете 45-го калибра в его огромном кулаке.

Видимо, он только что вышел из-за поворота, когда Лита открыла глаза и увидела его. Ее пронзительный, скребущий по нервам вопль ошеломил Арка не меньше, чем меня, и чуть замедлил его реакцию.

Развернувшись вправо, левой рукой я сильно оттолкнул ее и придавил к двери, что дало ей минимальное прикрытие и освободило мне дорогу. Я услышал, как она треснулась об дверь, но продолжал разворачиваться к Арку, выкинув вперед правую ногу, сгибая колени и пригибаясь к полу, одновременно правой рукой нащупывая рукоятку кольта.

Арк уже достал свой пистолет, но люди обычно не носят в кобуре автоматические пистолеты с заранее взведенным курком, если, конечно, речь не идет о самоубийцах. Левой рукой он отвел назад затвор, взводя курок, потом навел пистолет на меня и одновременно нажал на спусковой крючок. Пламя вырвалось из его ствола почти мне в лицо.

Как он ухитрился промазать, не могу понять. Если бы курок был уже взведен, он никак не мог бы промахнуться, только не с такого близкого расстояния. Его пуля все-таки обожгла мне шею. Я согнулся почти до пола, но остался стоять на ногах, только чуть склонившись вправо и уже с револьвером в руке.

Второй, да и все последующие выстрелы были произведены из моего кольта.

Я не тратил времени на прицеливание, делая первый выстрел. Но с револьвером двойного хода всего-то и нужно, что нажимать на спуск. И это-то я и делал: нажимал и нажимал. Когда перед тобой тип вроде Арка, ублюдок, пытающийся понаделать в тебе дырок, ты просто продолжаешь нажимать на спусковой крючок, пока не услышишь сухой щелчок.

Моя первая пуля попала ему куда-то в туловище и чуть оттолкнула его. Третья попала ему в челюсть. В этот момент его пистолет громыхнул еще раз, но пуля ударила в стену, а не в меня.

Да, этого парня нелегко было убить.

Я разрядил в него свой револьвер, и все шесть пуль попали в его лицо или тело. Когда курок щелкнул по пустой гильзе, пистолет выпал из его пальцев, и Арк закачался, как высокое дерево под сильным ветром. Он пошатнулся в одну сторону, потом в другую, но оставался пока на ногах, все еще живой с шестью пулями 38-го калибра в теле, живой, но уже умирающий. Яркая и густая кровь струилась из двух пулевых отверстий в его лице и текла по носу, щеке и губам. Красное пятно расплывалось на его рубашке, под темным пиджаком.

Медленно поворачиваясь, он поднял правую руку почти до груди, потом обессиленно уронил ее и наконец свалился сам. Упав на левый бок, он перекатился на живот, щекой к ковру. Часто смерть не наступает мгновенно, даже когда в человека всадили несколько пуль, а я не попал ему ни в сердце, ни в мозг. Он лежал на коридорном ковре и слегка подергивался.

Для такого огромного мужчины эти еле заметные и бессмысленные движения казались нереальными, фальшивыми. Два пальца его правой руки судорожно скрючились.

Его пистолет валялся рядом с ним. Я сделал один шаг, откинул его ногой дальше по коридору и снова отступил от него. Я посмотрел на Литу. Стояла жуткая тишина. Вокруг нас остро пахло порохом, эхо выстрелов только-только отвибрировало в стенах коридора. Лита стояла на одном колене. Одна рука была прижата к тому месту под горлом, в которое я толкнул ее. А глаза остановились на Арке.

Теперь я услышал шум — голоса соседей по этажу, хлопанье дверей. Все звуки долетели как бы с запозданием, словно после падения Арка прошло очень много времени.

Лита издала низкий, горловой стон. Она взглянула на меня. Лицо ее было белым как воск. Глаза закатились вверх, и тут она потеряла сознание, мягко завалившись вперед. Лежала она очень тихо и смирно.

А вот Арк все еще шевелился, продолжая делать дурацкие мелкие движения. Одна его нога слегка дернулась и скребнула по ковру. Это было омерзительно. Это всегда омерзительно…

Мы все еще находились в люксе Литы. Полиция прибыла и заполнила, казалось, все вокруг. И Лита, и я рассказали нашу историю уже раз по двенадцать. На часах было пять утра.

Мы с Литой сидели рядом на диване. Впервые после эпизода со стрельбой мы смогли поговорить. Полицейский в форме стоял в нескольких шагах от нас.

— Второй раз в жизни я упала в обморок, и оба раза случились этой ночью, — сказала она и вдруг добавила:

— Откуда он узнал, где я живу?

— Послушай, дорогуша, ты ведь не обычный человек! Адрес не составляло труда узнать. Скажем спасибо, что Арк был одним из самых тупых убийц на свете.

— Не понимаю.

— То, что он явился сюда сегодня ночью, доказывает не только то, что он убил Рэндольфа, но и то, что он разглядел и узнал тебя. Любой, обладающий элементарным здравым смыслом, сообразил бы, что ты будешь настороже. Что рядом с тобой будет кто-нибудь. Но он все равно заявился, чтобы убить тебя. Я же говорил тебе, что эти парни задабривают свидетелей, попросту убивая их. — Я закурил сигарету. — Может, он даже думал, что ты будешь не одна, но все же решил рискнуть. Он понимал, что его дело плохо, пока ты жива, поэтому ему, я полагаю, нечего было терять.