— Такие вот дела. Мне хочется уехать куда-нибудь за город. Сбежать от всех этих зданий, людей, смога и отдохнуть, может быть, на вершине какого-нибудь холма.

— И просто дышать, и составлять картинки из облаков?..

— Точно. Я не делал этого с детства.

— Хватит места для двоих на вашем холме?

— Холм большой.

— Не уходите пока. — Она повернулась и поспешила через коридор к двери кабинета Лоуренса. Через пару минут она вернулась, и мы вместе пошли к машине. Вот как бывает. Я ведь даже не приглашал ее никуда, и она меня ни о чем не просила — это просто случилось. И вот мы уже в машине и едем по бульвару Сансет.

Я подрулил к «Спартан», к своему дому. По дороге Диди сообщила мне, что «Мамзель» будет закрыта на некоторое время, на несколько дней или недель, а может, навсегда. Но она свободна и полностью располагает своим временем. Как и я своим.

Мы поднялись в мою квартиру, и я сказал:

— Не упакуешь ли завтрак? Отправимся на пикник?

— Хорошо. Что я должна упаковать?

— Ты можешь начать с кукурузного виски. Оно всегда полезно. — Тут меня осенило. — Вообще-то мы оба можем начать с кукурузного.

— Сразу после завтрака?

— Дорогая моя, после ужина. Ты все спутала.

— Ты хочешь сказать, что солнце, которое я видела сегодня утром, на самом деле заходило?

— Именно. Скоро наступит ночь…

— А, ну ладно. — Диди заулыбалась. — Тогда я выпью. Раз уж практически стемнело…

Пока она наливала, я побрился и привел себя в порядок. Потом мы налили еще по стаканчику и чудесно побеседовали. Мы решили не спешить на тот холм, во всяком случае не сразу, но само собой подразумевалось, что где-то в ближайшем будущем мы до него доберемся.

Сейчас же Диди удобно устроилась на моем шоколадно-коричневом диване, а я, вручив ей второй по счету коктейль, сделал добрый глоток из своего стакана. И я начинал себя чувствовать просто великолепно. Некоторое время я как бы пребывал на свалке, тяготясь самим собой, воспринимая жизнь как нечто отвратительное и жалкое. Но сейчас, с Диди, я ощущал возрождение прежнего Шелла Скотта. А Диди, похоже, ощущала возрождение шаловливой Диди. Так что мы вполне подходили друг другу.

Она улыбнулась мне, показавшись даже более привлекательной и неотразимой, чем когда я увидел ее впервые в зеркальной приемной «Мамзель». Ко мне постепенно возвращалась уверенность, что жизнь не потеряна окончательно и далеко не безнадежна.

На какой-то миг перед моими глазами возник образ Литы Коррел. Я поспешно освободился от этого видения Но тут, словно спасательная команда, в моем мозгу как бы материализовались и промаршировали по комнате все девушки «Мамзель».

По правде говоря, они не маршировали, а танцевали, делали пируэты, извивались, подскакивали, крутились, сгибались, покачивались и делали множество других прелестных движений. Йама изгибалась в противоположную от меня сторону, как в тот первый раз, когда я увидел ее в зале шейпинга… мягкая, чудесно сложенная Ивонна… Опасно выглядящая Луиза… Эйприл с горячими глазами и мягкими губами Элен, глядящая на меня из-под опущенных век… И Пробочка, Мисти, Фрэнсис, Перчик, Сесиль…

А здесь, рядом, тепло прижималась ко мне Диди. Диди, которая, как я уже думал несколько раз, казалась сложенной из лучших частей нескольких женщин, яркая, цветущая Диди, которая, как я обнаружил только что, могла быть мягкой, милой, соблазнительной; Диди, с губами как огненное вино, с глазами, которые бросали вызов и покорялись, с грудями и бедрами как белый бархат, с теплым и добрым сердцем.

Нет, жизнь не кончается Разве что Диди прикончит меня Жизнь, вне всяких сомнений, только начинается.