— Смотри в глаза! — велел Тотрамес. Юноша поднял взгляд. Глава Совета неожиданно улыбнулся. В свете луны его улыбка походила на оскал черепа.
— Я понимаю тебя, ученик. Ты мог бы добиться многого, твои успехи привели бы тебя к славе… не будь у тебя такого отца.
Слова Тотрамеса стегали, как позорная плеть, которой наказывали преступников.
— Пока о предательстве Эндора знают лишь девять эльдов. Но представь, что каждый в долине узнает имя предателя. Не берусь сказать, что будет с тобой. Если бы я не видел в тебе истинного эльда, то не стал бы защищать тебя в Совете.
— Благодарю тебя, Обладающий, — как можно ниже поклонился Маррод.
— У тебя есть шанс исправить ошибку отца и положение, в которое ты попал, — Тотрамес испытывающе взглянул на юношу. Маррод не видел его глаз, они сливались с тьмой, как и фигура Советника, стоящая в тени скалы. На мгновение Марроду показалось, что никакого Тотрамеса нет, а сам он разговаривает с тьмой.
— Готов ли ты отправиться в Арнир и сделать то, что велит Совет?
— Я готов, Обладающий!
— Я решу, когда ты будешь готов, — холодно поправил Тотрамес. — Усердно занимайся и помни, кому ты обязан честью быть и оставаться учеником Храма…
Маррод внимал.
— Но я должен быть уверен, что ты не свернешь с правильного пути, — голос Тотрамеса приобрел неожиданную мягкость. — Маррод, у тебя есть нечто, связывающее тебя с отцом. Я не хочу, чтобы у тех, кто защищал тебя, был повод усомниться в своем выборе, а у наших врагов… Ты понимаешь?
Он понял. Талисман отца — черный ромбовидный камень на цепочке из железных и золотых колец. Маррод сдернул его с шеи:
— У меня нет больше отца! — сильный бросок швырнул камень в озеро. Вода плеснула, круги разошлись, и все стихло.
— Теперь я верю тебе, Маррод, — рука Тотрамеса легла на его плечо. — И Совет верит тебе. Запомни это.
— Я запомню, Обладающий, — вновь припал к земле Маррод. Когда глаза юноши поднялись, Тотрамеса уже не было.
Что‑то оборвалось в душе Маррода, когда он выбросил талисман отца. Нет, даже не в тот миг, а потом, когда юноша поборол желание прыгнуть в озеро и найти вещь его единственного родного человека. Маррод пытался забыть отца, стереть из памяти, но не мог. Что‑то внутри сопротивлялось, и он не понимал, что происходит, знал только, что становится другим. Не тем, каким хотел его видеть отец — ну и пусть! Зато сам Тотрамес обещал ему свое покровительство!
Теперь Маррод все силы отдавал занятиям, не тратя впустую ни минуты, и мир, окружавший его, сжался и поблек, сосредоточившись на острие клинка. С наставником Маррод разучивал новые упражнения с мечом, делая их погруженным в воду. Он занимался, преодолевая сопротивление воды, и тело его крепло. С каждым новым днем уроки усложнялись. Маррод чувствовал себя новичком, постигающим азы, хотя умом понимал, что перешагнул черту возможного для обычного человека.
Через четыре луны он успешно противостоял двум сильным бойцам, еще через две — четырем…
Маррод учился сражаться вслепую, чувствовать и опережать невидимого соперника. Тяжелый труд, напряжение всех сил и всей воли, и огромное желание постичь тайны Храма сделали свое дело: мышцы Маррода стали подобны камню, а дух — стали. Однажды даже наставник не смог победить его…
Орвинн приходил к юноше все реже. Маррод заметил, как осунулось лицо старика, и согнулись плечи — будто он тащил непосильный груз.
Маррод ждал, что старик отметит его успехи и откроет путь к совершенствованию, но старик ничему не учил. Орвинн рассказывал историю Эльденора, забытые эльдами старые легенды, задавал глупые вопросы. Марроду не нравились их встречи. Чем тратить время на разговоры, лучше упражняться с мечом, доводя технику до совершенства.
— Тебя ждут трудные испытания, Маррод, — говорил Орвинн. — Путь эльда — опасный путь. Чтобы пройти его с честью, силы и ловкости мало.
— Что это значит? — Маррод вглядывался в бесстрастное лицо Орвинна. — Что я должен узнать?
— Ты должен очистить разум от предрассудков и ложных ценностей. Некоторые называют это опытом и знанием жизни, — Орвинн усмехнулся в бороду. — Жизнь непредсказуема, желания богов недоступны нашему пониманию, и глупец тот, кто думает, что может что‑то предсказать. Если хочешь стать Обладающим, избавься от ложных рефлексов, губительных для настоящего мастера. Учись дышать, передвигаться, смотреть и слушать, но главное — думать и чувствовать по–новому.
Маррод не понимал старика. Несмотря на все уважение к Обладающему, речи Орвинна вызывали неприятие. В Храме учили побеждать любым путем, умением или хитростью, не задумываясь, выполнять любые приказы. А старик говорил о другом.
— Я часто думаю: мы совершенствуем тело и дух, но не совершенствуем разум. Боевое искусство дает большую власть над людьми, но силе трудно быть справедливой, обладателю меча трудно не подчеркивать превосходство над безоружным. Это искушение силы. Не каждый человек может противиться ему. Ты должен подумать об этом.
Маррод усердно занимался, зная, что обучение подходит к концу. Дальше ждало испытание, от которого можно отказаться, если не желаешь становиться Обладающим. Но если соглашаешься, Совет дает задание, и испытуемый должен выполнить его или умереть.
На этот раз Тотрамес пришел днем. Обладающий неожиданно и бесшумно вышел из‑за скалы и атаковал. Маррод увернулся и выставил защиту. Клинок Обладающего и учебный меч Маррода скрестились, и после первых ударов юноша понял: биться придется по–настоящему, применяя все, что знает и умеет.
Маррод чувствовал, что пассивная защита не выдерживает быструю веерную атаку Тотрамеса, поэтому постарался перехватить инициативу. Но Тотрамес не давал и мига передышки. Юноша бился, как бьется загнанный в угол зверь.
Неправильно выбранная позиция, недостаточно жестко или мягко подставленный клинок, неверная дистанция — все сыграет роковую роль, если ты бьешься с Обладающим. Но Маррод держался. Один раз упал, но и лежа сумел вести бой, как учил мастер, а когда Тотрамес выбил у него меч, юноша швырнул в голову Советника камень. Тотрамес лениво повел клинком — и камень отлетел в сторону.
Маррод был безоружен, но сдаваться не собирался. Следя за движениями противника, он не отступал, а подкрадывался ближе, чтобы одним броском обезоружить Обладающего.
Но ошибся. Тотрамес сделал ложный замах, Маррод проскочил под мечом, намереваясь бросить противника на камни, но Первый Жрец ушел в сторону и коротким точным движением сбил юношу с ног. Сверкнув на солнце, лезвие меча коснулось горла ученика.
— Знаешь, почему ты проиграл?
— Не знаю.
— Ты бился не так, как следовало, — Тотрамес убрал меч и жестом велел подняться. — Почему?
— Я бился с Обладающим и Первым Жрецом…
— Что с того? — резко спросил Тотрамес. — Боялся поранить меня? Запомни и усвой: если бьешься, бейся! Никакой пощады! Занесенный меч не остановить, посланную в цель стрелу не вернуть.
Маррод молчал. Ему было стыдно. Ведь он мог, мог победить! Вспоминая моменты схватки, юноша понимал: техника Обладающего не безупречна, он видел ошибки, но не смог воспользоваться ими. Но ведь и Тотрамес не хотел его убивать…
Они стояли на обветренной серой скале. Ветер трепал одежду, ведя с запада череду темных слоистых облаков.
— О чем говорит с тобой Орвинн? — вопрос был задан небрежным тоном, но Маррод уловил внимательный взгляд Тотрамеса.
— О разном. О духе эльдов.
— Вот как? Это хорошо. Что же он говорит о духе?
— Он говорит много непонятного. Его мудрость непостижима для меня.
— Например? — спросил Тотрамес. — Быть может, я смогу объяснить тебе.
Маррод рассказал, как мог. Брови Советника еле заметно приподнялись.
— Я подозревал что‑то подобное. Вот что, Маррод, послушай меня. Веришь ли ты, что эльды должны править миром, как это было прежде?
— Да, Обладающий.
— Очень хорошо. Хочешь ли ты помочь своему народу?
— Всем сердцем, Обладающий!