— Да, ты прав. С Гретворном шутить не стоит.

— Это так.

— Отчаянная была рубка!

— Зато хорошая награда! Выпьем еще!

«Похоже, парни выкрали ее, — думал Улнар, слушая, как звенят их чаши. — А здесь у них встреча с тем, кто заплатит. Мое какое дело?»

Он лежал, притворяясь пьяным, но из головы не шли полные отчаяния глаза девушки. Зачем ее похитили? Ради выкупа? Но, судя по речам, им заплатит не отец и не муж девушки, иначе она не выглядела бы столь несчастной. Эти парни вне закона, наемники, берущиеся за любую кровавую работу. Подобных им позволялось убивать без суда, но справиться с такими непросто. Улнар умел отличать бывалых рубак от пустых бахвальщиков. Эти простаками не были. Даже полупьяные, они опасны, если набросятся разом.

— Помогите!

Улнар вздрогнул. Девушка взвизгнула, и раздался звук пощечины. Наемники засмеялись.

— Не трогай ее, Тарх! Она должна быть целой и невредимой.

— Можно и не трогать, Роттер, пусть только покажет свои эмонские штучки! Хочу посмотреть, в чем разница!

— Хватит, говорю!

Послышался шум борьбы, заскрипели лавки, что‑то разбилось, чаша покатилась по полу.

— А ну, иди, проветрись! — голос старшего был грозен, и Улнар не удивился, услышав сдавленные проклятья Тарха. Широкоплечий был лидером, и гурданец не посмел прекословить.

— Ты, отведи девушку в комнату и запри, — произнес Роттер. — Ставни проверь. Ключ принесешь мне.

Шаги мергина и похищенной затихли вдалеке, и Улнар понял: если действовать — то сейчас.

Тарх прошел мимо, воин пошевелился и, будто бы потеряв равновесие, повалился под стол. Сидевшие за столом расхохотались. Пошатываясь, Улнар поднялся и, прихватив мешок, двинулся к выходу.

Начинало темнеть. Клочья тумана ползли со стороны дороги, облезлыми белесыми тенями подбираясь к таверне.

Тарх стоял у забора, щедро поливая растущие под ним лопухи. Он повернул голову, провожая воина взглядом, но, едва отвернулся, Улнар прыгнул. Проломив жидкую изгородь, они упали в траву, и воин заученным приемом прихватил Тарха за горло.

— Что тебе надо? — прохрипел тот, пытаясь вырваться. Кинжал с его пояса перекочевал в руку Улнара и прижался к горлу гурданца:

— Кто вы и кто она?

— Не знаешь, с кем связался! — прошипел Тарх. — Убирайся, пока цел!

— Ты не понял, — Улнар отбросил кинжал и заломил гурданцу руку. Тот зарычал от боли. — Сломаю руку, потом другую… Отвечай!

— Мы наемники.

— Это ясно и слепому. Кто она?

— Элана, дочь одана Далорна…

Дочь одана! Сколько же они потребуют за нее, и как им такое удалось?

— Зачем вы похитили ее?

— Нам за нее заплатят.

— Кто?

Тарх не пожелал отвечать. Воин сдавил Тарху горло. Тот затрепыхался, но быстро обмяк. Все, не скоро очнется. Улнар оттащил наемника в кусты и вернулся к дому. Итак, теперь их трое, но пройти незамеченным к девушке не получится. В узкие окна не влезешь. Что остается?

Взгляд воина упал на крогов. Наемники привезли на них оданессу. Конечно, ведь благородная не пойдет по лесу пешком!

Улнар открыл стойло, пинками выгнал животных, распахнул ворота и погнал крогов по дороге. Разумеется, его услышали. Дверь таверны распахнулась:

— У вас украли крогов! — завопил хозяин.

— Тарх, где ты?

— Да вон он! Стой, Тарх! Ты что, совсем пьян?

Улнар ухмыльнулся. Как он и предполагал, в темноте и тумане они приняли его за Тарха.

— Догоним его!

Прячась за спинами животных, Улнар перебежал в лес, а оттуда вернулся к таверне. На перекрестке слышались голоса ловивших крогов воинов. Двое снаружи. Значит, внутри только один. Ну, что же: один на один…

Улнар толкнул дверь и вошел. Так и есть. Вожак остался здесь. Заметив обнаженный меч, наемник отбросил чашу и вскочил.

— Чего ты хочешь? — крикнул он, вытаскивая из‑за спины секиру. На широком полированном лезвии отражались языки пламени.

— Ее, — сказал воин. И проскочил мимо главаря в коридор. Роттер ухмыльнулся. Его массивная фигура перекрыла дверь: чужак оказался в ловушке, в которую запрыгнул сам.

Улнар дернул дверь: разумеется, заперта.

— Ключ у меня, дурачок, — сказал Роттер. — Вижу, тебе жить надоело. Лучше быть пьяным, чем мертвым.

— Долго будешь болтать? — спросил Улнар. — Что не нападаешь? Дружков ждешь, а честного боя боишься, ты, родившийся из задницы громира?

Большего оскорбления для арна не существовало. Вожак заревел и бросился вперед, едва не напоровшись на меч воина. После обмена ударами Роттер понял: в ловушке не наглый незнакомец, а он сам! Узкий коридор не давал занести секиру — она цеплялась за стены, меч имел явное преимущество.

Несколькими выпадами Улнар заставил вожака попятиться. Тот уже не помышлял о нападении, думая лишь о том, как парировать молниеносные удары. Бродяга был настоящим мастером! Быть может, в открытом месте он бы с ним потягался, но в этой деревянной кишке…

Заставив врага отступить, Улнар получил несколько секунд и воспользовался ими сполна. Удар ногой у него был лучший в школе — и дверь его не выдержала.

Напуганная девушка сжалась в углу. Брошенный мельком взгляд отметил красное платье, почти не закрывавшее красивых рук.

— Выходи! — не спуская глаз с Роттера, сказал воин. — Быстрее!

— Ко мне! — во всю глотку заревел Роттер. Те двое наверняка услышали зов, а потому времени оставалось мало.

Девушка выбралась в коридор. Улнар схватил ее за руку и попятился. Как он и рассчитывал: в конце коридора выход на задний двор. Все таверны мира похожи одна на другую…

Роттер преследовал их, но держался на расстоянии, опасаясь выпадов воина.

Дверь выбивать не пришлось, она легко распахнулась, и Улнар крикнул:

— Беги!

Глава 3. Дочь одана.

Оданесса побежала в лес.

— Проклятье! — зарычал Роттер и, не дожидаясь подмоги, выскочил во двор. — Ко мне, парни!

Его секира обрушилась на дерзкого воина. Улнар уклонялся, даже не парируя мощные, но слишком прямолинейные атаки, а затем перешел в наступление. Меч поймал секиру на замахе и выбил из рук. Следующий удар полоснул Роттера по шее, и наемник осел на траву, орошая ее кровью.

В коридоре загрохотали сапоги. Улнар подхватил секиру и мощно бросил. Взрезая воздух, оружие влетело в дверной проем. Первый наемник заметил бросок и пригнулся, бегущий за ним не успел, и тяжелое лезвие пробило его голову.

Завидя тело вожака, наемник замер. Он был один на один с противником, убившим всех его товарищей. Страх и ярость боролись в его глазах.

— Беги, — сказал Улнар, — или сражайся.

Он двинулся к наемнику. Решившись, тот занес меч. Клинки сшиблись, высекая искры. Наемник рубился умело, но Улнар выбил у него меч и свалил наземь.

— Пощади! — взмолился воин, зажимая рану на плече. Кровь бежала сквозь пальцы.

— Говори, куда вы ее везли!

— Никуда, мы должны ждать здесь! — простонал наемник.

— Кого ждать?

— Людей Гретворна. Они должны заплатить нам…

Кто ж они такие, что не боятся гнева одана?

— Кто такой Гретворн?

— Начальник тайной стражи.

— Чьей стражи?

Наемник застонал.

— Тебя убьют… А если я скажу, то и меня тоже!

— Ты сам выбрал этот путь, не так ли? — сказал Улнар. — Говори.

— Гурдана, — простонал раненый.

— Тебе лучше исчезнуть, — проговорил воин. Он убрал меч в ножны и поспешил в лес. Противник ранен и сломлен, и не станет преследовать.

Девушка не могла далеко уйти. Выросшая среди заботливых слуг, непривычная к лесу и быстрому бегу, она где‑то недалеко. Через минуту он увидел красное платье, мелькавшее меж деревьев.

Услышав шаги, она вскрикнула и побежала быстрей, но упала, зацепившись за корень. Улнар протянул ей руку.

— Это ты! — изумленно произнесла она. — Я думала: тебя убили!

— Нет.

— Кто ты такой? Почему ты напал на них? Тебя послал отец? Но почему ты один? — вопросы сыпались дождем, но воин прервал их резким жестом: