В центре большой, освещенной десятком факелов, залы на ковре сидел человек. Он был стар и худ. Лицо, изрезанное морщинами, казалось, потеряло способность к мимике, и было совершенно бесстрастным. Человек поднял на юношу глаза и медленно проговорил:

— Из этой комнаты три выхода. Ты должен выбрать один и пройти по нему до конца. Это самое трудное испытание. Ты можешь погибнуть, поэтому решай сейчас, хочешь ли ты пройти этим путем… Отсюда ты еще можешь вернуться.

— Я иду, — сказал Шенн.

Фагир склонил голову и замер, давая понять, что разговор окончен.

Три прохода, над каждым из которых был начертан знак одного из Сущих. Игнир, Эльмер и Алгор. Шенн понял, что здесь он должен отдать себя в руки своего покровителя.

Шенн помнил, как невидимая сила приковала его ладони к камню храма. Значит, путь Эльмера! Юноша шагнул в центральный коридор, под знак синей луны Эльмера.

Коридор был короток. В конце его Шенна ждала крошечная комнатка. Где же выход?

Он шагнул вперед, и за спиной с лязгом опустилась стена. Юноша поднял голову и увидел небо. Он оказался в глубоком каменном колодце. Здесь пахло сыростью, стены покрывали влажный мох и плесень. Что же делать теперь?

Глаза привыкли к темноте, и в углу комнатенки Шенн увидел решетку, вделанную в пол. Юноша опустился на колени и попробовал вытащить ее. Решетка на удивление легко вышла из пазов. Значит, путь верен… Из черного лаза тянуло сыростью. Шенн опустил руку: пальцы вошли в воду. Вода! Колодец? И что дальше?

Шенн понял, что дальше, и сердце захолонуло. Это и был выход, он должен лезть в эту черную воду и как то пройти там… Но как?? Колодец казался бездонным. Нырять в эту черную воду, не зная, куда плыть и что делать — верная гибель! Ничего себе испытание! Но назад пути нет!

Шенн присел, пытаясь собраться с духом и обуздать мечущиеся от страха мысли. Молитва помогла ему.

— Великий Эльмер, — шептал юноша. — Я иду к тебе по своей воле и верю, что ты примешь меня и поможешь мне. Я должен пройти испытание, я справлюсь, ведь многие проходили его, значит, и я смогу!

Вода была холодной. Ноги Шенна погрузились в нее и не нашли дна. Юноша опустился в воду по шею и замер, держась за края ямы. Что теперь? Нырять? Плавать он не умел.

Он вспомнил, как Далмира учила его, как он бултыхался в реке и наглотался воды… Но Далмиры здесь нет, а плавать он так толком и не научился…

Он погрузился с головой, и нога нащупала проем в одной из стен колодца. Проход? Чтобы убедиться в этом, нужно нырнуть. Шенн набрал в грудь больше воздуха и резко ушел под воду. Теперь и руки нащупали проем. Да, очевидно: ему надо туда. Но как долог этот путь, и хватит ли ему дыхания?

Шенн почувствовал, как невидимая сила схватила за ноги и потащила туда. Он отчаянно всплеснул руками, заболтал ногами и вынырнул, жадно хватая ртом воздух.

Над головой висел клочок черного неба, и звезды равнодушно смотрели на дергающегося в колодце человека.

Надо успокоиться. Выход найден, а за ноги никто не хватал — это просто подводное течение. Возможно, оно даже поможет ему плыть. Надо оттолкнуть страх. Надо поверить… Ну, решайся!

Шенн яростно задышал, стараясь наполнить воздухом каждую частицу тела, и нырнул. Руки ухватились за край прохода и направили тело внутрь. Он поплыл, гребя руками в полной и абсолютной тьме, и ужас овладел им. Шенн не понимал, где верх, где низ, куда он плывет… И понимал, что уже не сможет вернуться. Течение помогало и тащило его вперед, но куда?

Пузыри воздуха срывались с губ, и Шенн чувствовал, что дыхание на пределе. Тьма отнимала последние силы, удушье подступало. Нет выхода! Он завис среди черной бездны, скоро умрет и останется здесь навсегда… Хотелось открыть рот и вдохнуть, но Шенн еще держался.

Глаза различили что‑то в холодной могильной тьме. Свет! Из последних сил Шенн рванулся к нему. Словно помогая, течение потащило быстрее. Шенн стукнулся головой о потолок тоннеля и инстинктивно понял: если выход есть — он будет наверху!

Вода посветлела и сама потащила его наверх. Глотая воду, плюясь и кашляя, Шенн вынырнул на поверхность, и почувствовал, как его поднимают и тащат из воды.

Шенн согнулся, глотая воздух и изрыгая воду. Он жив, жив!

— Вставай, фагир.

Голос Стирга.

Шенн проморгался и огляделся вокруг. Он находился в круглом зале с высоким потолком и украшенными росписями стенами. Здесь, как и во многих помещениях храма, потолок не был цельным, и сквозь прорези виднелось ночное небо.

Мастер Стирг стоял в окружении фагиров, среди которых Шенн узнал старика, которого встретил перед последним испытанием, и толстяка, с которым упал в яму…

— Ты прошел испытание, Шенн. Я знал, что так и будет. Отныне ты один из нас.

Не в силах сказать даже слово, Шенн просто кивнул.

— На самом деле, фагир, испытания только начинаются. Ты избрал путь, благословленный богами, но и полный опасностей. Всякий, идущий по нему, должен знать: свернуть с него — все равно что упасть в пропасть. Спасения не будет.

Шенн, наконец, отдышался. Вода стекала с одежды ручьями, под ногами образовалась лужа.

— Прежде чем ты отправишься отдыхать, я объясню смысл испытаний.

Стирг глянул Шенну в глаза.

— Яма — символ гибельных ошибок, подстерегающих человека. Фагир должен помнить о них и стараться избегать.

— Я старался… — прошептал Шенн.

— Зеркала напоминают, что все мы можем принять ложь за правду, и не стоит бояться того, чего не понимаешь и не знаешь, и не верить голосу страха или сомнения. Верь в себя и своего покровителя.

— Да, я понял.

— И, наконец, третье испытание. Нет ничего невозможного, Шенн, если есть вера. Наши жизни в руках богов, только они решают, будем мы жить или умрем, и фагиры не страшатся смерти или угроз. Страх смерти — главное препятствие для человека. Уничтожь его в себе — и узнаешь, что чувствуют бессмертные боги!

Глава 12. Гибель Стирга.

Стояла глубокая ночь, и в лесу, где прятался эльд, было так темно, что он не мог видеть кончика своего меча. Выйдя к кромке леса, агент Эльденора остановился. Темная громада храма–крепости, иначе — фагирдара, возвышалась над спящим городком. Ночью древний храм казался силуэтом огромного, свернувшегося в клубок чудовища, а два огня на башне казались пылающими глазами. Рваные черные тучи медленно сгущались над твердыней фагиров. Сверкнула молния, но дождь не спешил начинаться, лишь облака задвигались быстрее. Хорошее время для внезапного удара, подумал он.

Маррод развязал походный мешок и достал свободную темно–синюю куртку и шаровары. Эта одежда прекрасно скрывала в темноте. Переоделся, укрепив за спиной перевязь с узким коротким мечом, два кинжала спрятались в голенищах мягких невысоких сапог. Напоследок эльд надел кожаный шлем с полумаской и укрепленные стальными полосами наручи, взял моток прочной веревки с разлапистыми «когтями» и побежал к храму.

Стены фагирдара были невысоки, к тому же сложены из неплотно примыкавших друг к другу неотесанных камней, и для горца не являлись преградой. Он первым же взмахом зацепился «когтями» за стену и легко вскарабкался наверх. Распластавшись на стене, Маррод огляделся. Фагирдар охранялся из рук вон плохо: ни на башне, ни на стенах — никакой охраны. Впрочем, он догадывался, что так и будет. Фагиры слишком почитались в Арнире, чтобы кому‑то вздумалось покуситься на них или их имущество. Даже мергины не трогали проезжавших ночью через лес жрецов. Что ж, ему это только на руку.

Осмотревшись, Маррод тенью метнулся по стене и достиг башни. Там находилась лестница, ведущая во двор. Сверкнула молния, послышались глухие далекие удары. Стена и многочисленные пристройки окружали храм, образуя с ним одно целое, и Маррод презрительно покачал головой: куда этому убожеству до строгой красоты Храма Воинов! Как смешанная кровь рождает ублюдков, так и фагиры–предатели не смогли выстроить в Арнире ничего путного…