— Это… моё дело… — она пыталась разжечь в себе спасительный гнев. Всегда, кроме одного случая, она сама защищала свою независимость, сама несла своё бремя.

— Я не сведущ в колдовстве, — серьёзно сказал он. — Может, ты права и только твои руки, — он посмотрел на её окровавленные пальцы, — могут совершить это. Но ведь может быть и так: двое, леди, легче и быстрее справятся с делом, чем один.

И прежде чем Герта смогла отступить, он быстрым шагом приблизился к ней и попытался взять за ладонь. Но она отдёрнула руку.

— Нет! — воскликнула она. — Они защищены.

— Защищены! — и Тристан слегка приподнял одну бровь: она помнила этот его жест. — Судя по их виду, защита мало помогла им сегодня. Расскажи мне, — теперь в его голосе слышались властные нотки, так говорит человек, много раз отдававший приказы другим. — Расскажи, что ты здесь делаешь и почему.

— Почему? — Она должна оттолкнуть его, и быстро, избавиться от него, он тут ни при чём, и его нельзя вовлекать в её беды. Взмахнув загрязнившейся одеждой, она повернулась и наклонилась к корзине. Прижав её к бедру, Герта отвела покрывало с лица Эльфанор. Даже при низких тучах тусклый свет безжалостно показал ясные признаки проклятия. Девочка смотрела широко раскрытыми глазами, смотрела своим злым понимающим взглядом.

— Видишь? — яростно спросила Герта, внимательно глядя на него, ожидая первых знаков отвращения.

Но нужно было признать, что он умеет держать себя в руках. Никакого проявления отвращения она не заметила.

— Мне рассказывали — подменённый ребёнок… — говорил он медленно, как будто опасался её встревожить.

— И ты думаешь, леди, что здесь найдёшь ответ?

— Может быть, только может быть, — она чувствовала себя странно, не встретившись с отвращением, к которому готовилась. Что это за человек, который, не моргнув глазом, смотрит на результаты тёмного зла?

— Ну, иногда большего и нельзя просить, — и опять он сделал несколько быстрых уверенных движений, и она обнаружила, что корзина уже у него в руках, он прочно держит её и смотрит на ребёнка. — Что, по-твоему, следует сделать? — резко спросил он.

Она хотела отнять у него корзину, плотнее завернуть Эльфанор, уберечь и от его глаз, и от холода. Но усталость сделала её неуклюжей, и она покачнулась и упала лицом вниз, а он, держа корзину одной рукой, другой подхватил Герту, прижал к себе, поддерживая.

— Пошли, — он легко противостоял её слабым попыткам вырваться. Отвёл к груде камней, сел, держа корзину на коленях, усадил её рядом, а она настолько лишилась сил, что не смогла высвободиться.

Она дрожала, руки её бессильно лежали на коленях. И тут, к своему величайшему отвращению, она поняла, что плачет. Ей так хотелось сдаться, подчиниться кому-то. Но — достаточно было одного взгляда на Эльфанор, которая, как всегда, лежала спокойно, но теперь немигающим взглядом смотрела на мужчину и в глубине её глаз ожили злые коварные огоньки.

Герта собралась с силами, высвободилась и с трудом встала.

— Камни… остался последний… — она должна вернуться к своей задаче!

— Какой камень? — Тристан не пытался её удержать, только тоже встал и осторожно поставил корзину на землю.

Но Герта уже пошла, и она так боялась, что он станет её удерживать. Если бы он попытался это сделать, она могла бы сдаться; какая-то предательская слабость пробудилась в ней, и это удивляло её и ослабляло решимость.

— Синий камень, последний… я искала, искала… Нашла два. Третий… не смогла, — она брела спотыкаясь, расставив израненные руки, словно заставляла землю выдать этот камень. — Камни… — она говорила больше с собой, стараясь вернуться к тому состоянию, когда, кроме задачи, ничего не существует, отрезать всё остальное. — Камни нужно поместить во входах, запечатать их. Такова возложенная на меня задача.

Она лишь отчасти сознавала, что он обошёл ее, встал у ближайшего из проходов и посмотрел на камень, который она с таким трудом установила здесь.

— Такой? — Тристан не стал ждать её ответа. Напротив, поглядев на камень, тоже начал искать среди скал, которые были разбросаны на склоне холма.

А Герта потащилась дальше, время от времени наклоняясь, чтобы вытащить небольшой камень, надеясь каждый раз увидеть под ним то, что ищет. Она почти на три четверти обошла колесо, но камня не нашла. Существует ли он вообще?

— Ха!

Она повернулась. Так стремительно, что потеряла равновесие и болезненно упала на колени. Сначала она не увидела Тристана, но вот его голова появилась почти на уровне земли, и она вспомнила, что видела там канаву.

— Мне кажется, он здесь, внизу!

Герта встала и подошла к нему. Тристан склонился, энергично отбрасывая камни. Подойдя к краю разреза в земле, Герта тоже увидела его: из почвы выбивался только краешек, теперь расчищенный от камней. Синий, как и те, остальные. Но как она его поднимет?

Отбросив камни, Тристан извлёк меч и принялся рубить землю, откидывая в сторону комья затвердевшей глины. Но работал он неторопливо и осторожно, чтобы не повредить оружие.

Герта провела по лбу тыльной стороной ладони, смазав со лица защитное покрытие. Она в отчаянии смотрела вниз, где работал Тристан. Он может высвободить камень, да, но как она его оттуда вытащит? А потом ведь нужно ещё перетащить на место. А силы совсем покинули её тело.

— Вот он, леди! — Тристан отступил и снова сунул меч в ножны, довольно глядя на выкопанный камень.

Но Герта сумела только прохрипеть:

— Вверх… Как его поднять?

Она признала, что не в её силах поднять этот камень из расселины. Но ведь она одна должна это сделать, в этом она была уверена, знала это с самого начала.

— Есть верёвка, которой перевязаны вьюки твоего пони, — Тристан встал, поджав губы, и посмотрел на камень. — Можно вытащить с помощью лошадей.

Герта мигнула. В его словах есть смысл. Её так одурманила усталость, что такая возможность не приходила ей в голову. Почувствовав прилив энергии, она вскочила и направилась туда, где лежали вьюки. Да, верёвка есть, и прочная. Но достаточно ли прочная, чтобы выдержать вес камня, можно узнать, только попробовав. Обернув верёвку вокруг руки и плеча, Герта принесла её и бросила конец Тристану.

Он ловко подхватил его в воздухе и наклонился, обвязывая камень, используя все его выступы, чтобы закрепить шнур. Наконец поднял голову и посмотрел на неё.

— Приведи свою и мою лошадей, и посмотрим, как она выдержит.

Её собственная спокойная лошадь, не причиняя никаких неприятностей, послушно подошла к канаве. Но конь Тристана попятилась, потянул назад конец узды, традиционный «земной конец» всадника-бойца, закатил глаза и фыркнул. Герта сильнее потянула за узду и обрадовалась: конь наконец-то послушался и неохотно пошёл за ней.

Тристан выбрался из расселины, он уже завязал один конец верёвки петлёй и надел на рог её седла. Потом, держа второй конец в руке, вскочил на своего коня и обернул верёвку вокруг рога своего собственного седла.

По его сигналу обе лошади потянули, и Герта увидела, как туго, словно тетива, натянулась верёвка и прижалась к краю расселины. Она так боялась услышать треск лопнувшей верёвки. Но этого не произошло. Конь Тристана шёл медленно, шаг за шагом, её собственная лошадь тоже шла вперёд, и верёвка оставалась туго натянутой. А камень высвободился из-под земли и поднимался по стене расселины, царапая эту стену и проделывая в ней борозду.

И вот наконец он перевалился через край и упал у ног Герты. Она торопливо подбежала к верёвке; кроме неё, никому тащить его нельзя. Тристан мигом оказался рядом, отодвинул Герту и принялся освобождать камень.

— Что теперь? Где тот проход, который нужно закрыть?. Герта покачала головой.

— Это должна сделать я! Мой грех, моё и наказание! — она попыталась протиснуться мимо него, ухватилась руками за вымазанный землёй камень. Это должно быть сделано, и это должна сделать она!

— Нет, — голос его доносился словно издалека. Голова девушки была так занята необходимостью завершить задачу, что она с трудом его услышала. — Если тебе нужно прикасаться, хорошо. Но помни, я тоже смотрел в морды Жабам.