Девушка ощутила лишь лёгкую печаль, когда поняла, что душа Куниггод рассталась с телом. Бриксия сложила руки своей старой няньки на неподвижной груди, поцеловала её в лоб. Потом встала и посмотрела на каменные столбы. В свете утра вокруг лежали просто камни. Но девушка продолжала ощущать умиротворённость, отсутствие эмоций, свободу от страха. Она теперь понимала, что ей предстоит жить одной, что она должна выжить ради какой-то цели — но какой, она ещё не знала.

Она не задавала вопроса, доброе это место или злое. Это место дало ей силы выжить, и она сохраняла его, как щит и опору.

И вот Бриксия сидела в своём лагере над Эггерсдейлом, смотрела на огонь и думала. Что возникло в ней той ночью, которую она провела между двумя знаками новой луны? Почему именно сейчас вернулось это воспоминание и с такими подробностями, если раньше она никогда не вспоминала о том месте? Почему ей кажется, что всё её прошлое до той ночи не имело никакого значения, а всё, что произошло потом, как-то связано с будущим?

Почему? И почему? И почему?

— Так много почему… — вслух сказала она Уте. Кошка умывалась, но, услышав голос Бриксии, опустила лапу и посмотрела на девушку.

— Я — Бриксия из рода Торгуса. Так ли это, Ута? О, я не имею в виду красивые платья, почётное место за пиршественным столом, способность приказывать людям: «Сделайте то и то», и они делают. Не это подлинные признаки рода. Взгляни на меня, — она рассмеялась и тут же удивилась, поняв, как давно не слышала звука смеха, — я выгляжу так, словно пришла попрошайкой на пир или меня прогнали камнями из посёлка, чтобы не связываться с подозрительными бродягами. Но я всё равно Бриксия из рода Торгуса, и только я сама могу отобрать это у себя — каким-нибудь поступком, недостойным своего рода. Я сама должна буду тогда осудить себя и выбрать наказание.

Твой юный друг в долине слишком поспешно высказал обо мне суждение, Ута, — Бриксия покачала головой. — Хотя мне давно уже казалось, что я отбросила гордость как совершенно бесполезное чувство. Гордость не положит пищи в рот, не прикроет тело, не сохранит в нём дыхание. Но есть особая гордость. Я хочу сказать: «Ты не можешь победить меня, тень страха!» Вот такую гордость я считаю настоящей.

Она кивнула. Но всё же девушка ощущала неудовлетворённость. Она слишком многое ещё помнила, хотя сейчас всё это и казалось далёким и туманным. Как этот мальчишка смотрел на неё — этот взгляд начинал жечь её всё больше.

— Да будет так! — Бриксия сжала правую руку в кулак и ударила по ладони левой. — Эти двое ничто для меня, Ута. И мысли их меня не трогают. Мы уйдём утром, и пусть лорд остаётся в своих развалинах.

В её словах царил здравый смысл. Но всё же…

Бриксия приготовилась к ночи: отыскала щель, похожую на пещеру, покрыла пол сухими листьями и травой, устроив что-то вроде гнезда; при этом время от времени она останавливалась и поглядывала на башню внизу. Она не пряталась и не пыталась скрыть своё присутствие. Потому что была уверена: юноша не станет её искать, заботы о хозяине занимают всё его внимание.

Она видела, как он вышел из башни и отвёл лошадь к ручью. Когда животное напилось, он привёл его назад на огороженное поле. Потом снова сходил к ручью, захватив с собой кожаную бутылку, наполнил её и отнёс в башню. Он не оглядывался, не смотрел вверх. Должно быть, уже забыл о ней.

Это снова укололо её. Хотя Бриксия не понимала, почему это так задевает её. Однако она осмелела. Не скрываясь, сама спустилась к ручью со своей изношенной фляжкой. Задержалась, чтобы умыться. Она пожалела, что поблизости не нашлось спокойной поверхности, которая смогла бы послужить зеркалом. Впрочем, наверное, это даже хорошо, решила она, расчёсывая пальцами волосы и вытаскивая из них сухие листья и веточки, попавшие туда, когда она пробиралась через живую изгородь.

Почему она задерживается, почему ночует тут, Бриксия не понимала. Остановка не имела цели, но когда она пыталась подумать об уходе, её охватывало какое-то беспокойство. Она не могла уйти отсюда. В тревоге бродила она по возвышенности. Даже когда сбила камнем ещё одного прыгуна, собственное мастерство и неожиданное пополнение припасов не принесло ей радости.

Вернувшись в свой лагерь, Бриксия увидела, что Ута вновь сидит на камне. Голова кошки была наклонена так, что она смотрела не на башню внизу, а вдоль хребта, на запад, где кончалась долина и начиналась страшная Пустыня.

— В чём дело? — Бриксия видела в прошлом такую сосредоточенность Уты и знала, что она может означать.

Хотя за время скитаний чувства девушки и обострились, они всё же уступали способностям кошки. Бриксия подняла голову, напрягая всё: зрение, слух, обоняние, чтобы отыскать, что вызвало такое серьёзное внимание Уты.

Из башни поднимался дым. Те, что там находятся, очевидно, не знают, как подбирать сухие дрова, чтобы не выдавать присутствия огня. А может, не беспокоятся, что их присутствие будет замечено. Нет, это не крепость…

Девушка опустилась на колени в тени скал, прижавшись плечом к камню, который выбрала Ута, и, стараясь не показываться, осмотрела долину. Обрушившиеся стены, обозначавшие поля, сады. Вдоль стен уже вырос кустарник. К западу темнела небольшая роща.

Из этой-то рощи и выпорхнули птицы. Они кружились в воздухе и хрипло кричали. Бриксия схватила копьё. Она хорошо знала, что это означает. Кто-то вторгся в лес… эти птицы никого не боятся, кроме… человека!

Захватчики… или из пустыни? Если бы они были из того же отряда, что и двое внизу, то они приближались бы с востока по старой дороге. Нет, это разбойники, крысы и волки из Пустыни, собрались, чтобы подобрать то жалкое, что ещё можно найти в руинах… как собиралась и она сама.

Да, крысы и волки, но у них есть клыки и когти!

Мальчишка с мечом… мужчина с повредившимся разумом… и никакого предупреждения.

Эти двое ничто для неё. А что есть у неё? Источенный нож, который сломается при первом усилии? Охотничье копьё? Это глупость, совершенная глупость…

Мысли неслись стремительно. Но она уже бежала от своего убежища, спускалась по склону, используя все возможные укрытия. Рядом с такой же осторожностью кралась Ута.

Глупость, но почему-то она должна её совершить.

Глава 3

Хорошо понимая, что за башней уже могут наблюдать из леска, который находился прямо напротив последнего укрытия, которое она выбрала для себя, Бриксия в растерянности присела, думая, что же делать дальше. Было ясно, что хочешь не хочешь, а придётся выйти на открытое место, чтобы добраться до двери. Если бы она была Утой…

Ута! Пушистая головка прижалась к её руке. Девушка взглянула на кошку, которая в ответ внимательно посмотрела на неё. Потом Ута сдвинулась вправо и тут же исчезла в кустах. Поневоле Бриксия на четвереньках поползла за ней, с трудом пробираясь сквозь густые заросли.

Из зарослей показался камень — основание стены, которая когда-то была внешней защитой крепости. Стена была сделана грубо, просто один необработанный камень лежал на другом. Ута использовала их как лестницу, поднимаясь наверх.

Бриксия провела руками по камню. Достаточно щелей и углублений, чтобы она тоже смогла подняться. Она колебалась, прижав руки к камню. Какая глупость! Она ещё может повернуться и уйти, незаметно подняться на склон долины. Почему она этого не делает?

Ответа у неё не было, но что-то внутри, какое-то побуждение двигало ею. Повесив копьё на плечо за ремень, на котором носила его в пути, девушка вцепилась пальцами рук и ног в углубления и начала подниматься.

Ута ждала её на верху стены, глядя вниз; она словно проверяла, следует ли за ней Бриксия, прежде чем продолжать путь. И когда Бриксия начала подниматься, кошка махнула хвостом и исчезла.

Скрывают ли развалины главного здания её от тех, кто наблюдает из рощи? Бриксия не знала, она могла только надеяться. Настороженно вслушиваясь, она по-прежнему слышала крики встревоженных птиц, и заключила, что затаившиеся в лесу люди ещё не вышли.