Область знаний космологических распадается на две подгруппы: науки, изучающие предметы одушевленные, и науки о предметах неодушевленных. Последние в свою очередь делятся на науки математические и физические. Продолжая это парное деление, Ампер в конце концов получил 128 «наук третьего порядка», которые, по его мнению, и представляли отдельные конкретные науки. Он не стеснялся введением новых наук, названия которых подчас весьма произвольны и не очень благозвучны, как например: канолбология, перпрогнозия, техностетика и т. п.
При всей стройности полученной картины, классификация, предложенная Ампером, отличалась крайней искусственностью: введены разграничения, совершенно не соответствующие действительности, недостаточно учтена связь между отдельными областями знания. Это объемистое сочинение более интересно своей основной тенденцией, чем достигнутыми результатами.
Разработать подлинную классификацию наук можно только на основе диалектического материализма Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина. Однако Ампер со свойственной ему чуткостью прекрасно отразил в своем сочинении назревшую потребность установить общую картину научного знания. Возросшая дифференциация, дробление наук на все более и более частные области, с одной стороны, и установление переходов и связей различных отделов научного знания — с другой, — настойчиво требовали нахождения каких-либо принципов классификации.
Трудности разработки классификации наук были тем более велики, что Амперу пришлось первому произвести ее в таком широком масштабе. Все его предшественники выдвигали лишь принципы, на основе которых должна была быть произведена классификация, Ампер же попытался осуществить классификацию наук от начала до конца. Он допустил при этом много лишнего и произвольного, но в то же время ему удалось уловить целый ряд соотношений и закономерных связей между различными науками. В некоторых случаях он сумел предвидеть новые науки, которые возникли и развились уже после его смерти. В настоящее время попытка Ампера имеет главным образом исторический интерес, как один из этапов развития сложной и трудной проблемы классификации наук. Итак, огромная работа, проделанная Ампером в этой области, не оказалась бесплодной. Конечно, значение этой работы несравненно Меньше значения других его исследований. Всегда любивший философию и усиленно ею занимавшийся, Ампер все свои последние годы посвятил почти безраздельно разработке своего «Опыта философии наук».
В старости Ампер занимался почта исключительно проблемами классификации наук. Он, который в детстве от доски до доски прочитал все двадцать томов «Энциклопедии», не имел теперь ни желания, ни сил раскрыть какое-либо новое сочинение. Почти все книги его библиотеки, полученные в это время, не разрезаны. Он не доработал даже выпущенного под его именем «Курса дифференциального и интегрального исчислений». Этот курс вышел без заглавия и оглавления. Издатель пришел к горестному убеждению, что не сможет их получить от Ампера. Ампер отказался и от разработки учения Френеля о световых волнах, которой ему советовали заняться друзья. «Ах, — воскликнул он, — мне придется прочесть две записки Пуассона по теории волн». Даже эти две небольшие заметки, написанные с тем изяществом, которым отличались работы Пуассона, послужили камнем преткновения для Ампера.
Весной 1836 года Ампер чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы отправиться в обычную инспекторскую поездку по южным департаментам. Он выехал в сопровождении своего друга и коллеги, профессора Маттэ. Уже в дороге обнаружилось сильное обострение катарального состояния горла. В конце мая Ампер прибыл в Лион и, по обыкновению, воспользовался гостеприимством Бредена. Здесь состояние здоровья Ампера резко ухудшилось. Он почти совершенно потерял голос и испытывал чрезвычайно частые припадки мучительного кашля. Удушающий кашель, страшная слабость требовали полного безмолвия. Но когда Вреден предложил однажды прекратить затянувшийся спор о классификации наук, Ампер воскликнул: «Мое здоровье, мое здоровье! Что мне за дело до моего здоровья? Речь идет не о нем, а о вечной истине». И затем он пустился в глубокое и тонкое рассуждение о связях различных наук.
Тщетно Вреден отговаривает своего друга от продолжения поездки. Встретив решительный отказ, он не соглашается отпустить Ампера одного и сопровождает его до Роана и Сент-Этьена. Из Роана, куда Ампер прибыл совершенно больным, он пишет сыну в Париж довольно бодрое письмо, в котором убеждает его принять участие в академическом конкурсе.
Из Роана Ампер направляется через Сент-Этьен в Марсель, куда прибывает 21 мая.
Он чувствует себя крайне плохо. «Я убежден, — пишет он сыну, — что не был так сильно болен даже во время последней поездки на Иерские острова; симптомы болезни прежние, но к ним присоединилась ужасная боль в горле… Я буду лечиться в больнице при здешнем коллеже… Режим и лекарства, которые мне предпишут, должны меня излечить. Скоро от катарального состояния не останется и следа. Я смогу производить экзамены, как обычно…»
Этой надежде не суждено было сбыться.
Марсельский врач Совиер, лечивший Ампера, обнаружил начавшееся воспаление легких. Он поспешил уведомить сына о тяжелом положении Ампера.
Тем не менее кризис прошел благополучно, и состояние больного несколько улучшилось. Это подавало окружающим некоторую надежду. Никто не подумал, что Ампер мог бы, подобно одному голландскому художнику, сказать: «Считайте мои годы вдвое, ибо я жил день и ночь». Но сам Ампер не обманывался в своем состоянии. Он написал Жан Жаку письмо с просьбой уладить в министерстве ряд деловых вопросов, связанных с прерванным по болезни выполнением обязанностей инспектора. «Я изнемогаю от усталости, написав это письмо, — заканчивает он. — Покидаю тебя с нежностью, которую ничто не может превзойти».
Это письмо было последним…
Внезапно наступило резкое ухудшение. Больной временами терял сознание. Началась агония… Целые сутки длилась борьба истомленного тела со смертью.
10 июня 1836 года, в 5 часов утра страдания великого ученого кончились. Он умер вдали от родных и друзей, одиноким, каким оставался всю жизнь.
В солнечный, яркий, полный жизни день ученые Марселя проводили тело своего великого собрата на городское кладбище.
На его могилу был, возложен камень с высеченными на нем словами: «Он был так же добр и так же прост, как и велик».
В 1869 году, после смерти Жан Жака Ампера, останки его знаменитого отца были перевезены в Париж и погребены рядом с сыном. Это было последнее странствие великого ученого.
Восхваляя своих героев, римляне восклицали: «Так идут к звездам!» С большим правом это можно сказать о гениях науки, к которым принадлежал Ампер: «Так идут к звездам!»
Этот великий гений и несчастный человек мечтал, чтобы на его могиле было написано:
ПРИМЕЧАНИЯ
Араго (Агаgo), Доминик Франсуа (1786–1853). Известный французский ученый и общественный деятель. Автор ряда важных открытий в области астрономии и физики. Принимал участие в измерении парижского меридиана. Непременный секретарь Французской академии наук с 1830 года. В 1848 году был избран на пост военного министра, но с приходом к власти Наполеона III отошел от общественной деятельности.
Беккерель (Becquerel), Антуан Цезарь (1788–1878). Знаменитый французский физик и химик. Выдающийся пионер в области прикладной и теоретической электрохимии. Им был изобретен первый неполяризующийся элемент с двумя жидкостями и дана его теория. Путем электролиза он впервые получил ряд химических элементов, изобрел термоэлектрический аппарат для измерения температуры внутри какого-либо тела, электромагнитные весы и дифференциальный гальванометр. Беккерель занимался также изобретением электрического телеграфа. В истории французской науки он известен как родоначальник нескольких поколений выдающихся физиков: Александр Эгмонд, Анри и Жак Беккерели.