«Есть ли у вас скрытый мотив для того, чтобы стремиться работать именно в корпорации «Вокенхат»?

На другой день Беркманс позвонил Медина и сообщил, что Марио не прошел испытания на полиграфе. Более того, сказал он, как он узнал, каждый работающий на охране атомной электростанции должен иметь специальное разрешение Комитета по атомной энергии. Поэтому нет никакой возможности пристроить Марио на это место.

«Что же делать?» — спросил Мадина.

«Я поговорю со своим парнем», — ответил Беркманс.

После небольшой перебранки Медина пообещал посоветоваться со своими коллегами. За это время УБН провело определенную работу и договорилось с кем надо, чтобы на вопросы о Фоули они отвечали, что ой работает охранником в концерне. Через два дня Беркманс по делам компании вылетел в Вашингтон. Там его настиг телефонный звонок взбешенного Наварро.

«Где этот парень? Мы готовы встретиться с ним. Груз прибывает!»

Фоули известили, что ему надо связаться с Наварро. «Эй, — сказал он в телефонную трубку. — Я друг Брюса. Что, хотите повидать меня?»

Они встретились вечером того же дня в одном из ресторанов Корал-Гейблса. Там был и Марио Абаскал, одетый в оранжевый спортивный костюм, на спине которого было от руки написано его имя. Марио сказал, что заведует сварочный мастерской и верит в ее процветание. Наварро «выглядел как член колумбийской мафии», рассказал Фоули, а сам агент был также одет довольно небрежно. «Я видел, что управляющий все время наблюдал за нами — очевидно, боялся ограбления».

После того как немного поболтали, колумбийцы показали Фоули нарисованную от руки карту нужного им района и указали, где находятся ворота, которые необходимого открыть. Ворота были милях в четырех от берега моря, и возле них проходил не один, а два канала. Один, идущий северней, был новым, недавно проложенным энергетической компанией для отвода горячей воды от ядерных реакторов. Старый канал, вдоль которого шла дорога, находился футах в пятидесяти южнее. Чуть дальше дорога и канал поворачивали на юго-запад и выходили из отгороженной зоны, принадлежащей энергетической компании.

«Мы подойдем со стороны океана, — втолковывал Марио, — а ты должен открыть ворота, чтобы можно было вывезти товар».

«Нет вопроса, — сказал Фоули, — но... нельзя ли получить какие-нибудь деньги прямо сейчас?

«Всей суммы у нас с собой нет, — ответил Марио, — но ты получишь все завтра. Идет?»

«Идет», — согласился Фоули.

«Пошли в туалет», — велел Марио.

Управляющий увидел, как агент, держа маленькую матерчатую сумку, принесенную с собой в ресторан, направился в мужской туалет, а следом за ним пошел туда же невысокий человек в оранжевом костюме. В туалете Марио нагнулся и достал из носка пачку долларов. Фоули пересчитал деньги: пять тысяч.

«Ты получишь остальное утром, при встрече, — продолжил застольную беседу Марио. — У меня будет и небольшая премия для тебя, но только это должно остаться между нами».

«Вот это мне нравится», — ответил агент.

На следующее утро они встретились на стоянке возле ресторана, Абаскал отдал Фоули остальные две тысячи, а затем повез его в серебристом «ягуаре» по безлюдной, пустынной дороге, идущей среди болот. Возле ворот, о которых уже столько говорилось, они остановились. Тут Марио тщательно разжевал Фоули то, что нужно было делать.

«Вот дорога, вот ворота, вот канал. Судно должно войти в канал, разгрузиться, а грузовики должны въехать через открытые ворота и подобрать груз. Затем через те же ворота они должны выехать, и все должно произойти именно так. Дело займет не более часа и должно осуществиться однажды вечером между семью и двенадцатью».

«Если это будет поздно вечером, — спросил Фоули, — то как вы собираетесь найти вход в канал? Он же чертовски узкий!» «Спокойно, парень, — ответил Марио, очевидно углядев случай удивить агента. — У нас есть штурман. Он запросто проведет судно».

«У вас отличная организация», — оценил агент, сочтя возможным выразить удивление.

«Верно, — ответил Марио. — Нам нравится это место. Мы использовали его шесть раз и не имели никаких хлопот. На седьмой раз возникла маленькая проблема с охранником, поэтому-то мы и решили позаботиться об этом, прежде чем придется убить кого-нибудь».

«А что это за проблема?» — спросил Фоули.

Солнце уже садилось, и запах болот усилился. Вдалеке слышался шум дороги.

«Ничего особенного. Охранник проезжал мимо и увидел грузовик, но не заметил наших людей. Как только он убрался, мы закрыли ворота. Нам не хотелось убивать его, потому что в этом случае мы больше не смогли бы пользоваться этим местом».

«Мне бы вовсе не хотелось быть причастным к убийству», — сказал Фоули в страхе.

«Не волнуйся, — заверил колумбиец. — У нас большая организация, и мы хорошо защищены. Мы хотим воспользоваться этим местом по крайней мере еще раз десять в течение следующих нескольких недель. У нас, конечно, есть и другие места для выгрузки, и осведомитель в Береговой охране, так что всю необходимую информацию и о патрулях мы всегда получим».

«А затем, — рассказывал Фоули позже, — я узнал, что речь идет совсем не о кофе с омарами».

Марио, перескакивая с одного на другое, поведал об их организации в Колумбии. В США ее штаб-квартира находится в Атланте, а в этой местности, по словам Марио, ей принадлежит большая недвижимость возле Корал-Гейблса, которая используется для отдыха и совещаний. Фоули мог только гадать, сколько в этих признаниях было правды, а сколько вымысла.

«Той ночью, когда придется действовать, — продолжал Марио, — ты будешь здесь. А я на дороге, в миле или двух отсюда, смотреть, чтобы не было посторонних. Я дам тебе передатчик, и мы сможем поддерживать связь».

На следующий день агент приехал за радиопередатчиком в сварочную мастерскую Марио, которая тоже располагалась западнее аэропорта. Они по-приятельски поболтали. Сразу же стало ясно, что Марио хотел вывести из дела Беркманса и работать с «этим парнем» без посредника. Фоули старательно подыграл колумбийцу и был вполне вознагражден за это, когда Марио перебросил ему через стол рулончик из десяти стодолларовых купюр.

«У нас свои отношения, — сказал Марио. — Но то ли будет, когда придет груз! Держись за меня, и тебе больше никогда не придется вкалывать».

«Вот это мне подходит!» — отреагировал агент.

«Но особо не шикуй, — предостерег маленький сварщик, — возьми меня: вот мастерская, где я работаю. Если кто-нибудь проверит, то увидит, что я имею солидные долги. Я не сорю деньгами и не болтаю лишнего».

При следующей встрече Марио сообщил, что в тот день, когда они ездили на болота, товар был выгружен на побережье.

«Мы приняли его той же ночью, но уже в другом месте. Никаких неприятностей не было, но все же это было довольно рискованно. Поэтому нам очень хотелось бы, чтобы к следующему разу ты был готов». «Я готов», — ответил Фоули и ждал на берегу.

Прошло три недели. За это время Беркманс как-то позавтракал с Марио, который рассказал ему о размере своей организации и ее вооружении. Стремясь доказать готовность к сотрудничеству, Беркманс V предложил добиться для Марио и его друзей разрешения тренироваться на стрельбище концерна, но контрабандист отказался, заметив, что их оружие настолько мощное, что для тренировки подойдет разве что соответствующе оборудованный армейский полигон.

9 февраля 1977 года Марио позвонил по специальному номеру, который УБН выделило для всех секретных агентов.

«Привет, — сказал он, — эта штука на подходе. Жду тебя завтра».

Они договорились встретиться в ресторане Говарда Джонсона на Западной 37-й улице. На следующий день Фоули в первый раз надел униформу охранника концерна.

«Это было ужасно — выйти из штаб-квартиры в костюме от «Вокенхата», — рассказывал Фоули позже. — У меня был маленький свисток, а еще служебный значок и форменные ботинки, и я чувствовал себя нелепо».

Коллеги отнюдь не успокоили его чувства: «они улюлюкали, смеялись и фотографировали меня, пока я шел к автостоянке».