Частые бури и туманы нередко ставили экспедицию в трудное положение, мешали успеху работ. Но моряки мужественно переносили лишения и неудачи. Тщательно описывали они побережье Белого моря, измеряли глубины, вели метеорологические, геомагнитные, астрономические и гидрологические наблюдения.
Особое внимание Рейнеке уделял изучению течений Он писал: «Исследование законов течения в Белом море составляет один из важных предметов для мореплавания; и поэтому не упускали мы ни одного случая для этих наблюдений, равно как и прочие замечания и исследования, относящиеся к гидрографии».[263]
Рейнеке не был удовлетворен обследованием Северных Кошек и считал, что в этом районе сделано недостаточно промеров глубин. Трижды он искал Городецкую банку, но всякий раз на том месте, где «она означена на карте», находил глубины более 4 метров. Одновременно он выявил, что восточный берег Белого моря неправильно положен на карту прежними экспедициями.
28 августа суда экспедиции возвращаются в Архангельск. Рейнеке отправляется с отчетом в Петербург. Он не рассчитывает ни на награды, ни на повышение по службе. Он стремится к одному: добиться продолжения работ в Белом море. Федор Петрович Литке, который поддерживал его планы, странствует по океанам на шлюпе «Сенявин». Он далеко, и на его поддержку рассчитывать не приходится. Но приехав в Петербург, Рейнеке спешит поделиться со своим старшим товарищем скромными результатами исследований Беломорской экспедиции 1827 года. Он сообщает, что Гаврила Андреевич Сарычев — главный гидрограф России — «доволен его успехом и намерен снова послать экспедицию для исследования Белого моря».[264] Литке отвечает на письмо Рейнеке большим посланием:
«Много благодарен Вам, почтеннейший Михайло Францевич, за приятное письмо Ваше от 16 января, которое было мне приятно по многим отношениям, — писал он из Петропавловска-на-Камчатке 21 октября 1828 года. — Я рад был видеть из него, что Вы обо мне помните, что начальство не покидает дело, которого незавершение до сих пор относилось ко всеобщему стыду нашей чести; что дело сие досталось в руки офицера, желающего и могущего привести оное к желаемому концу; что, наконец, успех трудов Ваших соответствовал Вашему рвению и искусству. Я не сомневаюсь, что о сю пору Вы кое-что уже кончили, и надеюсь, что начальство по достоинству оценит и вознаградит труды Ваши.
Мне приятно, что наши определения в главных пунктах сходствуют с Вашими. Весь восточный берег подвигается около ¼° к западу, это немного, в тех широтах это составит не более 5 итальянских миль. В Воронакове носе самая большая разность и не удивительно; мы определяли его при весьма дурном горизонте и находясь от него прямо на запад.
И я предполагал уже, что наша Осушная банка соединяется с банкою Григоркова, и изложил мое мнение довольно подробно в своем путешествии; надеюсь, что это предположение, как и некоторые другие, касательно положения западнейших банок Вашими исследованиями оправдываются. Остается желать, чтобы Вам же предоставлено было пополнить некоторые недостатки нашей карты Лапландской, тогда может составиться Северный атлас, приличный состоянию науки морской в XIX столетии.
Конечно, если б зависело от меня, то я турнул бы Вас куда-нибудь еще подальше.
Не прогневайтесь на поспешность, с какою я пишу: я должен торопиться, потому что отправление наше задерживается только неготовностью моей почты.
Желаю Вам новых трудов, успехов в них и признательности за них начальства и как необходимой к тому вещи, здоровья и веселого духа, с истинным почтением имею честь быть Вашим покорным слугою.
Письмо М. Ф. Рейнеке к Ф. П. Литке.
Но Рейнеке не спешит отправиться в странствие «куда-нибудь подальше», а настойчиво обивает пороги Адмиралтейского департамента, добиваясь снаряжения новой экспедиции в Белое море. И это ему удается. Он снова устремляется на Север. После того как опустел шумный дом Бестужевых, ему не сидится в столице. Его друг Николай Бестужев уже далеко — в Читинском остроге, куда его вместе с братом Михаилом привезли из Шлиссельбурга закованным в ножные кандалы…
8 июня 1828 года экспедиция Рейнеке на трех кораблях начинает свое второе плавание по Белому морю. Руководитель экспедиции исключительно точен и честен, этого требует и от подчиненных. Он заставляет несколько раз проверить астрономические пункты, определение которых вызывает у него сомнения. Он не замыкается в кругу гидрографических задач. Его интересует природа Белого моря со всеми ее особенностями. Все ценное и важное для науки и мореплавания он заносит в журнал действий экспедиции. Эти наблюдения послужат затем основой для составления его замечательного атласа и гидрографического описания Белого моря.
Он отдает себе отчет, что перед ним поставлены непосильные задачи. Экспедиция должна провести промер фарватера Белого моря от устья Северной Двины до Ледовитого океана. Но этого мало: морякам надлежит поставить башню на Святом Носе и провести дополнительные исследования в районе Северных Кошек, пользующихся дурной славой у мореплавателей. Однако сложность и трудность задач не смущает Рейнеке. 6 июня ветер наполняет паруса кораблей. Некоторое время, словно белый лебедь с двумя лебедятами, плывет бриг «Лапоминка» в сопровождении двух шхун, потом суда расстаются. Шхуна № 1 отправляется исследовать остров Моржовец и море вокруг и к юго-востоку от него, а шхуна № 2 берет курс на мыс Инцы, который ей предстоит определить. По выполнении этих работ оба судна займутся промером южной части Мезенского залива. А сам Рейнеке между тем приступает к исследованию берега у Зимних гор, который, судя по прошлогодним наблюдениям, был неверно положен на карту. Он посылает на берег лучшего своего помощника, кондуктора Петра Пахтусова, и мичмана Милюкова для астрономических наблюдений. Определения выполнены блестяще, и вечером экспедиция отправляется дальше. На другой день, 11 июня, моряки определяют мыс Керец, а спустя сутки заканчивают опись Зимних гор, и «Лапоминка» устремляется дальше к северу.
Десять дней Рейнеке со своими спутниками тратит на сооружение деревянной башни на возвышенности Святого Носа. На экспедицию обрушивается первое испытание. Едва успевают выгрузить бревна на воду и построить плоты, как поднимается ураганный ветер. Шквалы достигают такой силы, что срывают с гор жалкую почву и несут ее по воздуху… Рейнеке об этом упоминает мимоходом, ни слова не говоря о том, каких усилий стоило экипажу спасти плоты и как в продолжение целой недели тревожился он за судьбу леса для башни.
В начале июля отряд Рейнеке встретился со шхунами, снабдил их продовольствием и помог исправить повреждения. Затем суда снова оделись парусами и направились к острову Моржовец, от которого решено было начать промер Северных Кошек.[266] Еще десять дней три судна экспедиции бороздят в различных направлениях опаснейший район моря. Благодаря частым тщательным промерам, которые неутомимо ведутся экспедицией, отчетливо вырисовывается на карте Трехостровская, Малая Средняя, Большая Средняя, Конушинская и Кийская банки, лежащие на пути судов из Архангельска в Северный Ледовитый океан. Затем Рейнеке приступает к поискам показанной на прежних картах Городецкой банки. Но там, где ей надлежит находиться, моряки встречают тридцатиметровые глубины. Еще одна загадка Белого моря, но для выяснения ее Рейнеке не располагает временем, так как ему еще предстоит заниматься промером фарватера на юг до Архангельска. Едва он берется за эту трудную задачу, как встречные южные ветры вынуждают его прекратить работы. Тогда Рейнеке направляет бриг к Городецкому мысу, посылает на шлюпке на берег штурмана Пахтусова, и тот по высотам солнца блестяще определяет географическое положение этого пункта. Потом Михаил Францевич с попутным ветром спешит к мысу Канин. Из-за сильного прибоя посланная шлюпка не может пристать к берегу, и Рейнеке приходится довольствоваться определением этого места непосредственно с борта брига. Выводы согласуются с прежними его исследованиями и разнятся с определениями полярного исследователя Ильи Автономовича Бережных, который, как впоследствии выяснится, при описи допустил ошибку…
263
М. Ф. Рейнеке. Определение берегов и промер глубины Белого моря, произведенные с 1827 по 1833 год под начальством капитан-лейтенанта М. Рейнеке. Зап. Гидрогр. депо, ч. И, СПб., 1836, стр. 24 (Далее: М. Ф. Рейнеке. Определение берегов и промер глубины Белого моря).
264
ЦГАДА, ф. 21, д. 8 доп., л. 19 об.
265
ЦГАВМФ, ф. 1166, оп. 1, д. 5, л. 141–141 об.
266
ЦГАДА, ф. 21, д. 8, доп., л. 25 об.