Это не был вход в духовном теле, как бывало раньше. Это был как бы сон, но не сон. Они стояли на берегу океана, и Гьянг смотрел вдаль, а Наврунг был объят счастьем, но не волнительным, а спокойным. Гьянг заговорил:

- Можно от одной свечи зажечь тысячу свечей. Но если нет огня, то как зажечь? Можно от одного сердца передать смысл другому. Но если смысла нет, что передавать? Чтобы научить Братству, ты должен быть объят идеей Братства, как факел бывает объят огнём.

- Но я, кажется, понимаю её…

- Понимать не значит владеть. И зеркало светит от солнца, но то не его свет. Ты сам должен стать солнцем, чтобы суметь возжигать сердца приносимыми смыслами.

- Но как это сделать?

Гьянг молчал. Он смотрел вдаль. В этом сне он был высок ростом, даже выше Наврунга, и взгляд его, казалось, лучился иным светом, чем можно было себе представить в том мире, откуда Наврунг пришёл.

Гьянг повернул голову к Наврунгу.

- Хорошо, я покажу тебе Братство.

И вот уже другие небеса, другой мир, другое время.

Они спускались с холма в долину, где был небольшой город.

Наверное, что-то произошло с чувствами Наврунга, но он стал ощущать мир совсем иначе, чем привык. Если ранее он мог вдохнуть воздух полной грудью и ощутить запахи листвы, и травы, и цветов, то здесь он вдыхал воздух, но не запахи проникали в него, но смыслы. Это было удивительно осознавать, но такова была реальность этого чудесного места.

Издалека были слышны стуки молоточков, что-то активно строили. На большом валуне, вросшем в землю, сидел пастушок и выводил мелодию удивительной чистоты, но пас он не овец или коз. Его музыка привлекала и завораживала небольших крылатых фей, ростом с флейту. Они летали вокруг, исполняя удивительные танцы, создавая атмосферу волшебства вокруг молодого флейтиста. Он играл ради красоты, они танцевали, и в этом был смысл жизни этих замечательных существ. Они ткали волшебство, как ткачи ткут ткань. Это волшебство, как дымка, обнимало собою травы и камни и опадало на них, как роса. Эту росу собирали местные жители и использовали её для творчества. Здесь не было нужды добывать пропитание, и главным занятием являлось создание красоты во всех мыслимых и немыслимых видах. Росу фей использовали, как мы используем глазурь для покрытия предметов из глины. Роса эта придавала всем произведениям атмосферу волшебства и хрустального звучания - такого другими способами очень трудно было достичь.

Всё это Наврунг понял в мгновение ока, и ему даже захотелось поучаствовать в творческом процессе создания произведений искусства, вылепить чашу и окунуть её в волшебный раствор, осушить в лучах утреннего солнца и выставить на общую радость. Такое воодушевление, по-видимому, что-то изменило в пространстве вокруг города, тихая музыка, доносившаяся со всех сторон, стала веселее, и жители стали один за другим выходить из своих домов поприветствовать того, кто преисполнился радости предчувствия творчества.

Подходя к городу, Наврунг видел их, выходящих к нему навстречу с радостными улыбками. Не было среди них очень старых или очень молодых, все были красивы и как-то, удивительным образом, преображены, как если бы недостатки земные отошли, но осталось лишь совершенство их душ, ставшее вдруг видимым и преобразившее их лица.

Но самое главное – было нечто общее во всех них. Несмотря на различные одеяния и непохожие лица, было что-то, что объединяло их.

С первого момента этого сна Наврунг испытывал к Гьянгу такие близкие чувства, как если бы тот был отцом ему, даже не ему, а его душе, и доверие его было так велико, что не было на земле силы, заставившей бы усомниться Наврунга в своём Учителе. Здесь же эти люди смотрели на него как на родного: было в нём то, что было и в них, и это было очевидно и для него, и для них, и для Гьянга.

- Учитель, кто все эти люди?

- Они твои собратья.

- Но почему так?

- Каждый имеет в Надземном обитель родственных душ. Это родство ткётся многие жизни, и причина ему – родство в духе.

- Но что такое родство в духе?

- Оно имеет причиной происхождение душ. Души рождаются во Вселенной однажды, и под одной звездой рождаются сонмы их. Те, что в этом мире имеют примерно схожий уровень развития, приходят в обители родственных душ.

- Тут таких много?

- О да. Гораздо больше, чем селений на земле. Есть те, кто выше, и те, кто ниже. Отличаются они светимостью и красотой. Потому и упражняются все в красоте, что она позволяет потом уйти выше.

- Но куда выше-то?

Гьянг улыбнулся.

- Нет пределов красоте и Свету. Она везде, и всё есть лишь градации её. Всё стремится к лучшему. И люди тоже.

Между тем они спустились к входу в город. Всматриваясь в лица, Наврунг понял, что он – хоть и младший, но брат всем этим людям!

Это было удивительное чувство. В нём были и радость, и воодушевление, и удивление, и чистота, и главное – он понимал, что и они точно так же понимают его, как он их. Слёзы радости навернулись ему на глаза, и весь остальной мир практически перестал для него существовать. Некое подобие экстаза счастья затопило собой душу.

И с этим чувством он и проснулся.

Он не сразу понял, что всё закончилось, и слёзы ещё орошали его щёки. Он плакал во сне, и это были слёзы счастья. Весь организм был потрясён увиденным и узнанным, теперь он знал, что есть те, кому он дорог, и это знание настолько занимало его, что весь остальной мир показался неважным, несуществующим. Возвращаться к реальности не хотелось.

Однако начинался новый день, и время не ждало.

Но теперь он точно знал, что такое Братство, и чувствовал, что теперь сможет передать это Знание другим.

Солнце ещё не нагрело безжизненные камни, а Наврунг и двенадцать претендентов на вхождение в Братство уже стояли в тени скалы у кромки воды. Океан дарил прохладу, и тень скрывала их от тяжёлых и неумолимых солнечных лучей, так что ничего не мешало воинам слушать его.

Был среди них и его отец. Он чётко знал, что сын ведёт их тропой высокой, и вовсю старался понять, о чём тот говорит. Понять и применить.

- Вы должны понять, что сила Братства велика, но лишь когда единство достигнуто. Можно сравнить это единство с производством домотканого полотна. Каждый момент понимания единства будет вашим вкладом в общее дело. Каждый момент розни будет уничтожением той части полотна, что покрывает вас. Сегодня мы начнём практику Братства, как её практиковали Сыны Света. Если кто-то не согласен с этим, пусть лучше уйдёт сразу.

Никто не шелохнулся. Подождав несколько мгновений, Наврунг продолжил:

- Основа Братства – это доверие и самоотречённость. Не может быть братом робкий или уклончивый человек. Не может быть Братства там, где не доверяют друг другу. Братство может быть лишь там, где каждый берёт на себя ответственность за свой труд и своё участие. Так будем и мы этому учиться. Сегодня – практика доверия. Вечером устроим испытания. Разбейтесь на пары. Один пусть завяжет глаза, другой пусть подсказывает ему, как идти. До обеда пусть один ходит с завязанными глазами, после обеда – другой. Не старайтесь уберегать друга ото всех опасностей, пусть вы набьёте синяки. Но доверие от этого не должно разбиться вдребезги. Учитесь доверять полностью, до самого конца. Так приблизимся к понятию Братства.

Воины разбились на пары, как хотели, и стали карабкаться вверх.

В тот вечер все они, ободранные, измождённые, но довольные, предстали перед своим Мастером на вершине горы, венчающей остров.

- Посмотрим, как вы научились доверию. В парах продемонстрируйте, что можете.

Один за другим они стали пересекать путь в одну лигу. Наврунг смотрел, какова поступь, каковы движения рук и губ, кто и как подсказывает.

После поменялись, и обратно пошли другие.

Уже была ночь, когда экзамен закончился.

- Вы плохо справились. Я не увидел ни у одного твёрдой поступи, все шли осторожно и убоявшись.