– Извините, – искренне говорю я. Еще больше мне хочется извиниться за следующий вопрос. – Какая вам польза от того, что происходит? Чего хотят Нейман и Джаветти, я понимаю. Но зачем сюда впутались вы?

– Сандро приблизительно семьсот лет, – говорит Саманта и дает мне несколько секунд переварить услышанное.

Я знал, что он древний, но семьсот лет? В голове не укладывается. Мне и четыреста уложить трудно. Хотя, конечно, такая информация лишней не будет. Охренеть как жутко, но все-таки.

Я киваю, и она продолжает:

– Мы познакомились, когда мне было восемь. Он меня оберегал, воспитывал. Когда я выросла достаточно, чтобы не быть для него ребенком, он стал моим любовником. Вы пока не знаете, но в долгожительстве есть свое особое одиночество. Я потеряла счет тому, сколько раз была замужем. Сколько у меня было любовников. Есть лишь один человек, которого я знаю почти всю жизнь. И я не могу от него отвернуться. Все, кого я знаю, умерли или умрут. Все, кроме нас с Сандро. И вот теперь еще есть вы.

– Сомневаюсь, что протяну четыреста лет.

– Думаете, я этого хотела? У меня не было выбора. Зато я буду жить вечно, нравится мне это или нет.

Внезапно все встает на свои места.

– Джаветти пришел к вам за помощью.

Ну конечно. Кому еще он мог довериться в своих поисках бессмертия, как не единственному человеку на земле, кому оно на хрен не нужно?

– Да, – говорит Саманта. – Мы долго не виделись. Он очень постарел. Он знал, что камень здесь, и у него были идеи, как его добыть. Но ему нужны были наличные. Поэтому я его выручила. Узнав, что камнем владеет кто-то из Лос-Анджелеса, Сандро приехал сюда, и я дала ему денег. Все его деньги инвестированы в компании вроде «Империал Энтерпрайзес». Свободных средств у него нет. Я узнала, что в ту ночь все пошло наперекосяк, поэтому должна была выяснить, что с ним случилось. Полной уверенности, что он сумеет вернуться, у меня не было. Ему всегда это удавалось, но раньше я никогда не видела его таким старым. Я не знала наверняка, понимаете? – Она вздрагивает. – Я испугалась. Я его не люблю, давно не люблю. Но просто взять и дать ему умереть не могу.

– И тут на сцене появляюсь я. Вы решили обвести меня вокруг пальца, чтобы его найти.

– Нет, – выпаливает Саманта. Ее глаза предельно серьезны. – То есть да. Так я и собиралась поступить. До того как поговорила с вами. До того как узнала, что произошло. Вам предстоит жить вечно, а я знаю, какое одиночество таится в такой жизни. И я подумала, что… – Она замолкает, не договорив.

– Вы же знаете, что мне нужен камень, верно?

– Что вы имеете в виду?

– Я с ним как-то связан или типа того. Точно не знаю, как это работает. Но если я нахожусь далеко от него слишком долго, то начинаю… разваливаться на части.

– Боже мой… Я понятия не имела. Но ведь камень у вас, да? То есть вы же в порядке?

Я качаю головой:

– Он у меня был. Но кто-то его украл.

– А выглядите весьма неплохо.

– Это временно. Мне приходится… Короче говоря, лучше эту тему вообще не поднимать.

– Так вы поэтому ищете Сандро? Думаете, камень у него?

– Думал, до прошлой ночи. Теперь не знаю.

Достаю забрызганную кровью записку из номера Карла и передаю Саманте. Читать там особо нечего.

– Значит, камня у него нет, – задумчиво замечает она.

– Он спрашивает о нем у кого только может.

– Если Сандро его найдет, вы никогда больше не увидите камня.

– Скорее всего.

Она гладит меня по щеке.

– Мне очень жаль. Я не знаю, чем могу помочь. Я только-только встретила вас, а теперь…

– А теперь?

В ответ она меня целует. Она теплая, обжигающе горячая, и ее губы на вкус, как вишни.

Я могу всерьез на нее запасть. У нее глаза, как у ангела или дьявола. Точно не знаю. Да и наплевать мне. Я легко представляю, как просыпаюсь в спутанных простынях, держа ее в объятиях.

Потом вспоминаю, что больше не сплю.

Отталкиваю Саманту и говорю:

– Я вам не доверяю. – Так и есть, я ей не доверяю, но хочу доверять.

– Когда-нибудь это изменится.

– Нам нельзя быть вместе. Вы сами сказали, я не такой, как вы. Я труп.

Она дарит мне самую дьявольскую улыбку из всех, какие я видел. Наверное, Дариуса затрясло бы о зависти.

– Молодой человек, – говорит Саманта, – не вам указывать, что мне можно, а что нельзя. – Она прижимается ко мне, и ее тепло прогревает меня насквозь.

Я делаю шаг назад:

– Нет. У кого, черт возьми, камень? У вас? Сколько из того, что вы мне наговорили, гребаное вранье? Даже не знаю, может, все это время вы только и делаете, что водите меня за нос. Я вообще о вас ни черта не знаю.

– И вы говорите о доверии? – щурится Саманта. – Вы приходите сюда, засыпаете меня вопросами о моей жизни. Обвиняете бог знает в чем. Я открываюсь и все вам рассказываю. Вы, мать вашу, понятия не имеете, как это сложно. – Цвет ее глаз бледнеет. Теперь они не как море, а как холодный лед.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже, – говорит она и добавляет: – Убирайтесь.

Прохожу мимо охранника внизу. Ему хватает ума посторониться.

Надо бы вернуться наверх. Выбить из нее все, что мне нужно знать. Хотя вряд ли из этого выйдет толк. Что такого я могу с ней сделать, чего она не видела за четыреста лет? Или через что ей не довелось пройти?

Однако все это пустые размышления. Правда в том, что я не хочу. Я вообще не знаю, чего хочу.

Еду на север вдоль побережья, чтобы прочистить мозги. Мысли возвращаются к Джаветти.

Итак, он заключил сделку с дьяволом, а потом сам себя подставил. Интересно, знает хоть что-то об этом Дариус или нет. Отбрасываю эту мысль. Это все равно что спрашивать первого попавшегося пацана, знаком ли он с твоим кузеном, который живет в том же штате.

Звонит телефон. Я отвечаю и только потом вижу на экране номер Дэнни.

– Какого хрена тебе надо?

– Слушай, я знаю, наша последняя встреча с самого начала не заладилась. – Голос у него какой-то странный. Нерешительный. Это не тот Дэнни, которого я знаю.

– Кончай пресмыкаться. От тебя такое слышать стремно. Еще раз спрашиваю, чего тебе надо?

– Чувак, я всего лишь пытаюсь сгладить острые углы. – Ну точно, голос дрожит, как будто его самого трясет. О чем бы ни шла речь, он до смерти напуган.

– Значит, тебе что-то нужно. Переходи к делу, или я вешаю трубку.

– Ничего мне не нужно. Я просто… Помнишь того чокнутого старика? Который пришил Саймона? Так вот, ни фига он не труп.

Вот удивил.

– Ты его видел?

– Еще как, мать его, видел. Прямо за клубом. Он вчера приходил тебя искать. Я сказал ему, что я тебе не секретарша, и тут из ни хрена появилась гребаная псина. Треклятая тварь сгрызла Бруно лицо. Он в больнице с трубками в башке.

– Что за псина?

– Типа мастиффа, только больше.

Больше мастиффа? То есть достаточно здоровая, чтобы оттяпать Карлу руку по плечо?

– Ладно, остынь, черт тебя дери.

– Пошел ты. Я и так спокоен как двери. Какого хрена вообще творится? Ты что-то знаешь, да?

– В двух словах не рассказать, – отвечаю я. – Он еще что-нибудь говорил? Где его искать, например?

– Сказал, что сегодня будет в клубе. Чувак, ему нужен ты. Если ты не явишься, он натравит свою чертову псину на меня. Ты должен приехать.

– Я подумаю.

– Да нет же, серьезно…

Я вешаю трубку.

Значит, сегодня Джаветти будет в клубе. Он думает, что камень у меня. Понятия не имею, с чего он взял, что мы с Дэнни друзья.

Что ж, я приду хотя бы для того, чтобы посмотреть, как собака Джаветти сожрет Дэнни. Грех упускать такую возможность.

Мне надо избавиться от Джаветти. Если я его убью, то выиграю время. Одна фигня – сколько? Единственное, чего я добьюсь, – Джаветти взбесится до белого каления. И нет никаких гарантий, что я найду камень до того, как он вернется и придет по мою душу. А раз уж у него теперь есть здоровенная псина, то и убить его будет далеко не так просто.