Изменить стиль страницы

СОНЕТ

«Блажен, кто и по смерти жив для мира…»

Перевод А. Тарковского

Блажен, кто и по смерти жив для мира,
чья память в землю с прахом не сошла,
кто завещал бессмертные дела,
уйдя в разгаре жизненного пира.
Блажен, кого по смерти славит лира
народная, кто сжег себя дотла,
чья воля всем соблазнам предпочла
служенье правде и отчизне сирой.
Смерть тяжела тому, кто, не любя
земли родной, жил только для себя:
о мертвом слова доброго не скажем.
В последний миг поймет он, что его
навеки смерть оставит одного
не под холмом — под целым горным кряжем.

УТРО НА БЕРЕГУ МОРЯ

Перевод П. Семынина

Погасли звезды в брызгах изумрудных,
встает светило где-то далеко,
и паруса рыбачьих лодок утлых
в лучах, как бабочки, скользят легко.
Лежащий навзничь, показался день,—
он словно борется еще с дремотой…
Про путь ночной рассказывает что-то
волна скале, со лба отершей тень.

ЭЙ, К НАМ ВЕСНА ИДЕТ!

Перевод А. Тарковского

Эй, к нам весна идет! Туманы вьются…
Куда их, к черту, тащит вихрь шальной!
Глянь: на горах уже рубашки рвутся.
Эй, к нам весна идет, в наш край родной!
Снег прободали стрелки листьев нежных.
Спеши, гонец весны, не то другой
тебя еще опередит подснежник.
Эй, к нам весна идет, в наш край родной!
Весна идет! Хэш[59] распрямляет спину
и говорит: «Куда, корчмарь? Постой!
А ну, попотчуй, висельник, дружину!..»
Эй, к нам весна идет, в наш край родной!
Отряд бредет… Еще речные воды
черны и лес не приодет весной.
Что за беда! Вперед, гонцы свободы!
Эй, к нам весна идет, в наш край родной!

ПЕЙО ЯВОРОВ

Пейо Яворов (1878–1914). — Выдающийся поэт, творчество которого отличается большой психологической глубиной и острой драматичностью.

Яворов (его настоящая фамилия Крачолов) родился в семье мелкого торговца. Из-за материальных трудностей вынужден был оставить учебу, работал телеграфистом. С середины 90-х годов стал печататься в разных литературных изданиях и вскоре обратил на себя внимание многих крупных писателей и критиков. В 1900 году П. Яворов переезжает в Софию и целиком отдается литературной и общественной деятельности. Он редактировал революционные газеты «Дело», «Свобода или смерть», сблизился с руководителями национально-освободительного движения в Македонии и сам принял непосредственное участие в этом движении. На основе этих впечатлений возникли его воспоминания «Гайдуцкие мечты», биографический очерк «Гоце Делчев», публицистические статьи. Подавление Илинденского восстания 1903 года вызвало у поэта глубокий духовный и творческий кризис.

Лирика П. Яворова конца 90-х годов и начала 900-х годов — это высшее достижение болгарской социальной поэзии на рубеже веков. В ней воплощена трагическая участь болгарских крестьян, преклонение перед титанической силой народа, боль и сострадание к униженным и угнетенным. Вместе с тем Яворов создал замечательные образцы интимной лирики. Поэт широко использует народно-песенные национальные мотивы, достигает виртуозности формы, а стих его приобретает музыкальное звучание. Иван Вазов назвал Яворова «певцом откровений человеческой души» и «вдохновенным художником-ваятелем болгарской поэтической речи». Его первый сборник «Стихотворения» выдержал два издания — в 1901 и 1904 годах.

После подавления национально-освободительного движения в Македонии П. Яворов работал в Народной библиотеке, в софийском Народном театре. Второй сборник поэта, «Бессонница» (1907), передает идейное и творческое смятение Яворова. Сам сборник знаменует собой начало символизма в болгарской литературе. Однако поэт не порывает полностью с реалистическими традициями. Мотив сострадания и любви к человеку, протест против засилья реакции, облеченные в иные формы, и теперь звучат в его стихах. Трагическая судьба личности, жаждущей добра и света, нашла воплощение и в драме Яворова «У подножия Витоши» (1911) — одном из наиболее значительных произведений болгарской драматургии. В эти годы поэт пережил и личную трагедию — покончила с собой его жена. Оказавшись в непримиримом конфликте со средой, П. Яворов кончает жизнь самоубийством.

АРМЯНЕ[60]

Перевод М. Зенкевича

Изгнанники, жалкий обломок ничтожный
народа, который все муки постиг,
и дети отчизны, рабыни тревожной,
чей жертвенный подвиг безмерно велик,—
в краю, им чужом, от родного далеко,
в землянке, худые и бледные, пьют,
а сердце у каждого ноет жестоко;
поют они хором, сквозь слезы поют.
И пьют они, чтобы забыть в опьяненье
о прошлом, о том, что их ждет впереди,—
вино им дает хоть на время забвенье,
и боль утихает в разбитой груди.
Шумит в голове, все покрылось туманом,
исчезнул отчизны страдальческий лик;
к ее сыновьям, в омрачении пьяном,
уже не доходит о помощи крик.
Как зверем голодным гонимое стадо,
рассеялись всюду в краю, им чужом,—
тиран-кровопийца, разя без пощады,
им всем угрожает кровавым мечом.
Родимый их край превратился в пустыню,
сожжен и разрушен отеческий кров,
и, беженцы, бродят они по чужбине,—
один лишь кабак приютить их готов!
Поют они… Льется их буйная песня,
как будто бы кровью исходят сердца,
и давит их ярость, им душно и тесно,
в душе у них — горе и гнев без конца.
Сердца угнетенных наполнены гневом,
в огне их рассудок, а взоры в слезах,
и льется их песня широким напевом,
и молнии мести сверкают в глазах.
И зимняя буря, их пению вторя,
бушует, и воет, и дико ревет,
и вихрем бунтарскую песню в просторе
далеко по белому свету несет.
Зловещее небо насупилось мглистей,
и все холоднее студеная ночь,
а песня все пламенней, все голосистей.
И буря ревет, голосит во всю мочь…
И пьют… и поют… То обломок ничтожный
народа, который все муки постиг,
то дети отчизны, рабыни тревожной,
чей жертвенный подвиг безмерно велик.
Босые и рваные, в тяжкой разлуке
с отчизной далекой, вино они пьют,
стремясь позабыть все несчастья и муки,—
поют они хором, сквозь слезы поют!
вернуться

59

Хэш — дословно: бродяга; хэшами называли в период национально-освободительного движения 60–70-х годов болгарских бедняков-эмигрантов в Румынии и Сербии.

вернуться

60

Армяне. — Стихотворение посвящено армянам, бежавшим за рубеж, в том числе и в Болгарию, после кровавой резни, учиненной в 1895–1896 годах турецким правительством в Западной Армении.