:: Читать - Оглавление - Книга "Европейская поэзия XIX века" - Небольсин Сергей Андреевич - Страница 22 - ЛитЛайф - книги читать онлайн

Изменить стиль страницы

БАЛЛАДА О БУЙАБЕСЕ

Перевод В. Рогова

На улице, в Париже славной,

Стоит известный ресторан;

Зовется улица издавна

Поднесь Bue Neuve des Petits Champs[19].

Хоть заведенье небогато,

Готовят в нем деликатес —

Там часто я бывал когда-то

И ел отменный буйабес.

Прекраснейшее это блюдо,

Я в том присягу дать готов:

В одной кастрюле — ну и чудо! —

Найдете рыбу всех сортов,

Обилье перца, лука, мидий,—

Тут Гринич сам теряет вес! —

Все это в самом лучшем виде

И составляет буйабес.

Да, в нем венец чревоугодий!

Пора философам давно,

Любя прекрасное в природе,

Ценить и яства и вино.

Какой монах найдет несносным

Меню предписанных трапез,

Когда по дням исконно постным

Вкушать бы мог он буйабес?

Не изменилась обстановка:

Все та же вывеска, фонарь,

И улыбается торговка,

Вскрывая устрицы, как встарь.

А что Терре? Он ухмылялся,

Гримасничал, как юркий бес,

И, подлетев к столу, справлялся,

Гостям по вкусу ль буйабес.

Мы входим. Тот же зал пред нами.

«А как мосье Терре, гарсон?»

Он говорит, пожав плечами:

«Давным-давно скончался он».

«Так кончились его печали —

Да внидет в царствие небес…»

«А что б вы кушать пожелали?»

«А все ли варят буйабес?»

«Mais oui, monsieur! — Он скор с ответом.—

Voulez-vous boire, monsieur? Quel vin?»[20]

«Что лучше?» — «Помогу советом:

С печатью желтой шамбертен».

…Да, жаль Терре! Он распростился

С отрадой вскормленных телес,

Когда навеки вас лишился,

Бургундское да буйабес.

В углу стоит мой стол любимый,

Не занят, будто на заказ;

Года прошли невозвратимо,

И снова я за ним сейчас:

Под этой крышей, cari luoghi[21],

Я был повеса из повес,—

Теперь, ворчун, седой и строгий,

Сижу и жду я буйабес.

Где сотрапезники, что были

Всех ближе в пору дней былых?

Гарсон! Налейте из бутыли —

До дна хочу я пить за них!

Со мной их голоса и лица,

И мир исчезнувший воскрес —

Вся банда вкруг стола толпится,

Спеша отведать буйабес.

Удачно очень Джек женился,

Смеется, как и прежде, Том,

Огастес-хват остепенился,

А Джеймс во мраке гробовом…

Немало пронеслось над светом

Событий, бедствий и чудес,

С тех пор как здесь, друзья, кларетом

Мы запивали буйабес.

Как не поддаться мне кручине,

Припомнив ход былых годин,

Когда я сиживал, как ныне,

Вот здесь, в углу, — но не один?

Передо мною облик милый:

Улыбкой, речью в дни забот

Не раз она меня бодрила…

Теперь никто со мной не пьет.

Я пью один, веленьем рока…

Стихов довольно! Пью до дна

За вас, ушедшие далеко

Пленительные времена!

Так, не печалясь и на тризне,

За все, в чем видел интерес,

Останусь благодарен жизни…

Несут кипящий буйабес!

РОБЕРТ БРАУНИНГ

Роберт Браунинг (1812–1889). — Родился в семье банковского служащего в Лондоне. Первая поэма, созданная Р. Браунингом, — «Полина» (1833). Им были написаны несколько пьес, в которых как раз отсутствует то напряженное движение, которое стало основой драматического монолога, излюбленной поэтической формы Р. Браунинга. Высшего мастерства в разработке этой формы поэт добился в циклах «Мужчины и женщины» (1855) и «Dramatis Personae» (1864). В первую очередь это нравственно-философская поэзия. Браунинг часто пишет об исторических личностях. Его монологам свойственна детальная психологическая мотивировка, стремление передать сложность внутреннего мира человека.

БЛАГОПРИСТОЙНОСТЬ

Перевод В. Рогова

Нет, милый, свет не скажет нам:

«Как ваш союз понятен мне!

Ему сочувствуя вполне,

Я вам благословенье дам!»

Как много месяцев и лет

Умчалось быстрой чередой —

И все ж мы поняли с тобой,

Чего боится свет!

Нам лет потраченных не счесть

Меж тех, кто обществу оплот,—

Предобродетельных господ

И дам, что соблюдают честь,—

Но мы гуляем, им назло,

Вдоль Сены, в ливень, в поздний час,

И на Бульварах манят нас

Блаженство, свет, тепло!

Любовь попробуй запрети!

Нет, рада я своей судьбе!

Позволь мне по губам тебе

Рукой в перчатке провести…

А вот в сиянье фонарей

Встал Институт; другим в пример,

К Гизо спешит Монталамбер…

А ну-ка, веселей!

АНДРЕА ДЕЛЬ САРТО [22] ПО ПРОЗВИЩУ «БЕЗУПРЕЧНЫЙ ЖИВОПИСЕЦ»

(Фрагменты)

Перевод В. Рогова

Ну, полно, больше ссориться не надо,

Лукреция моя; стерпи хоть раз.

Присядь, и все, как пожелаешь, будет.

Лицо ко мне повернуто, а сердце?

Я выполню заказ, который даст

Друг друга твоего, не беспокойся —

То, что захочет он и как захочет,

В срок установленный и не торгуясь,

А деньги в эту маленькую ручку

Вложу, когда она моей коснется,—

Да? Нежно? Все исполню, дорогая,

Но завтра! Я сильнее устаю,

Чем ты подумать можешь, а сегодня

Сильней обычного, и мне сдается,—

Прости меня, — что если посидеть нам

Здесь, у окна, рука в руке, смотря

На Фьезоле так с полчаса, и думать,

Как любящим супругам, об одном,

И тихо-тихо вечер скоротать,

То завтра я за труд могу приняться,

И свеж и весел. Сделаем попытку.

А завтра будешь рада ты сама!

Твоя рука — что женщина, моя же —

Мужское сердце, что ее вместило.

Не зря ты время тратишь: посиди

Для всех пяти заказанных картин —

И сэкономим на модели… Так!

Так выгляди — прекрасная змея,

Что, за кольцом кольцо, склубилась плавно!

Зачем безукоризненные уши

Ты проколола даже для серег?

Как хороша луна! И мне и всем

Она принадлежит — любой считает

Ее своей, и все ж ничья она,

Хотя мила… Ага, ты улыбнулась?

Ну, вот, моя картина и готова,

Вот что гармонией зовет наш цех!

Все тонет в серебристо-серой дымке,

Все в сумерках — и мы с тобою тоже.

Точь-в-точь такая ты, как в дни, когда

Гордилась мною (что давно прошло),

А я совсем, как сумерки, поблек.

Все тускло: молодость, мечты, искусство —

Как очертанья Фьезоле[23] вдали.

…………………….

Когда б ты каждый день со мной сидела,

Я лучше бы писал, ты понимаешь?

Ну, то есть больше получал бы денег

И больше бы дарил тебе. Темнеет,

Вон первая звезда. Морелло[24] скрылся.

При фонарях дозора видно стену,

И вдалеке заухали сычи.

Ну, милая, вернемся от окна

В наш грустный дом, что для веселья сложен.

Бог справедлив. Простит Франциск[25], быть может:

Я ночью от мольберта отведу

Усталый взгляд, и кажется, что стены

Светиться начинают, кирпичи

Как будто гневным золотом сверкают —

Тем золотом, что их скрепило здесь!

Давай любить друг друга. Ты уходишь?

Опять пришел кузен? И ждет снаружи?

Тебя он хочет видеть — без меня?

Он снова проигрался? Денег надо?

Поэтому ты улыбалась? Что ж,

Купи меня улыбками! Еще

Найдется у тебя? Рука, и глаз,

И сердца часть еще при мне остались,

Трудом живу я, — сколько стоит он?

Я заплачу за прихоть. Но позволь

Побыть с тобою вместе дотемна —

В безделье, как считаешь ты, — мечтая,

Как написал бы, возвратясь в Париж,

Еще одну картину, лик мадонны —

Не твой на этот раз! А ты могла бы

Услышать их, — ну, Аньоло[26], конечно,—

Как он судил мой труд, чего он стоит.

Согласна? Верь, твой друг доволен будет:

Готов я выполнить его заказы,

Портрет шутя доделаю, — да, да,

А заворчит он — что-нибудь еще

Ему подкину, и довольно будет,

Чтоб выручить кузена. А вдобавок,

Что лучше и что мне важней всего,

Тебе на брыжи дам тринадцать скуди[27]!

Ты рада, милая? Но он-то, он,

Кузен! И чем тебе он полюбился?

Я нынче безмятежен, как старик.

Жалею о немногом, перемен

Совсем не жажду. Прошлое прошло,

Так для чего еще менять что-либо?

Проступок мой перед Франциском?

Правда, Его я деньги взял, в соблазн я впал,

Дом этот выстроил, грешил — и все тут.

Родители мои в нужде скончались —

А сам-то был богат я? Ты же видишь,

Как богатеют! Каждому свое.

Они ведь нищими и родились,

И жили, и скончались. Я трудился

За плату жалкую. Пусть сын хороший

Попробует, как я, картин две сотни

Создать! Есть, право, в чем-то равновесье,

Ведь я сегодня был тобой любим.

С меня достаточно. Чего ж еще?

Одну возможность — в царствии небесном,

Быть может, ангел выделит четыре

Стены: для Леонардо[28], Рафаэля[29],

И Микель Аньоло, и для меня,—

Они все холосты и побеждают,—

Но у меня Лукреция! Я выбрал.

Кузен свистит! Ступай, любовь моя.

вернуться

Улица Нёв-де-Пти-Шан — букв.: Новая улица Малых Полей (франц.).

вернуться

Конечно, сударь!.. Желаете ли что-нибудь выпить? Какого подать вина? (франц.)

вернуться

Дорогие (итал.)

вернуться

Андреа дель Сарто… — Один из монологов книги «Мужчины и женщины». Андреа дель Сарто — флорентинский художник, живший с 1487 по 1531 г. Однажды брат Элизабет Браунинг, поэтессы и жены Р. Браунинга, попросил показать автопортрет Андреа с женой. Браунинг не смог его найти, но написал это стихотворение, в котором раскрывает характеры художника и его жены.

вернуться

Фьезоле — город в трех милях на запад от Флоренции.

вернуться

Морелло — самая высокая гора Апеннин на север от Флоренции.

вернуться

Франциск — Франциск I Французский (1494–1547). Он пригласил Андреа к себе во дворец в Фонтенбло и одарил многочисленными подарками. Когда Андреа вернулся во Флоренцию, то в течение короткого времени промотал все деньги, которые Франциск дал ему в счет будущих картин.

вернуться

Аньоло — Микеланджело Буонарроти (1475–1564) — итальянский художник, скульптор, поэт эпохи Возрождения.

вернуться

Скуди — итальянская монета.

вернуться

Леонардо — Леонардо да Винчи (1452–1519) — итальянский художник, скульптор, архитектор эпохи Возрождения.

вернуться

Рафаэль (1483–1520) — итальянский художник эпохи Возрождения.

Предыдущая страница

Следующая страница