Вышеупомянутые примеры никоим образом не исчерпывают стратегических дилемм, поскольку существует бесконечно число возможных комбинаций военных и невоенных целей, сильных и слабых противников, защищенных и незащищенных мишеней, тех, которые можно, и тех, которые нужно поразить, и т. д. Не существует интеллектуальной системы, достаточно мощной, чтобы исчерпать все комбинации и таким образом послужить детальным руководством по применению силы. Если бы она существовала, ее было бы слишком сложно охватить не только отдельно взятому человеку, но даже организации, использующей самые мощные компьютеры. Любая попытка создать такую систему сама по себе говорит о чрезмерной людской гордыне, очень напоминает попытку построения Вавилонской башни и заслуживает такого же наказания. Теория может избавить стратега от необходимости каждый раз продумывать все с нуля, а также предоставить ему исходный пункт для размышлений. Если теория разумна, такая отправная точка, несомненно, представляет определенную ценность. Однако всегда наступает момент, когда необходимо выйти за ее рамки и воспользоваться собственным разумом; поскольку в итоге война все-таки ведется как с помощью силы, так и с помощью ума.

Парадоксальная логика

Стратегия, как мы ее до сих пор описывали, включает два основных элемента, а именно: создание сил, с одной стороны, и применение этих сил в борьбе с противником с другой. Из двух элементов первый — в определенной степени наиболее прост. Хотя формирование сил всегда было необходимым условием ведения войны, во времена Клаузевица и даже на протяжении большей части XIX века этот процесс не считался частью стратегии в собственном смысле слова. Мысль о том, что стратегия также включает подготовку к войне, даже если приготовления эти проводятся в мирное время, возникла только в период между двумя мировыми войнами, и принадлежала она Людендорфу. Даже в наше время использование данного термина именно в этом смысле может ввести в заблуждение. Как писал Клаузевиц, искусство подготовки к войне имеет такое же отношение собственно к войне, как искусство оружейника, изготавливающего шпаги, к искусству фехтования. Циники могут пойти дальше, утверждая, что в действительности большая часть стратегии, как она понимается сегодня в развитых странах, на деле представляет собой грандиозное упражнение в притворстве. Поскольку из-за различных факторов, в первую очередь распространения ядерного оружия, большая часть современных армий уже не имеет возможности воевать по-прежнему, они продолжают действовать так, как будто формирование военной силы и подготовка к войне и составляют стратегию.

Причина, по которой формирование силы относительно простой процесс, кроется в отсутствии противодействия на этом этапе тем, кто сие осуществляет. Естественно, это не означает, что людям, ответственным за данный процесс, не приходится делать выбор, иногда весьма и весьма трудный. Для того чтобы сформировать вооруженные силы, которым придется воевать, возможно, только через десятилетие, необходимо обладать дальновидностью и решительностью. Следует спрогнозировать, и как можно точнее, какие ресурсы будут в наличии, с каким противником придется столкнуться вооруженным силам и в какой обстановке тем придется действовать. Когда эти основные вопросы разрешены, наступает черед прояснить, как наилучшим образом противостоять будущим вызовам. Составляется план, распределяются ресурсы. Тысячи и тысячи компонентов как человеческого, так и материального характера оказываются соответственно подготовлены или произведены, собраны воедино и согласованы между собой. Для того чтобы определить, было ли это объединение действительно успешным, проводятся учения и извлекаются уроки. Создается механизм обратной связи, с помощью которого ведется наблюдение за процессом, чтобы убедиться, что все идет по плану, и сам план постоянно оценивается на предмет необходимости пересмотра. Когда вся военная машина приводится в действие и начинает приносить ожидаемые результаты, обнаруживаются такие неприятные моменты, как ее недостаточная маневренность, трение и неопределенность, с которыми нужно будет справляться. А это требует огромных организаторских талантов, чтобы правильно определить приоритеты, распределить дефицитные ресурсы и соблюсти намеченные сроки.

Когда разные силы противопоставлены друг другу, возникает конкуренция. Ее можно определить как испытание сил, происходящее, так сказать, непрямым образом, в какой-либо среде. Природа этой среды может быть столь же разнообразной, как и сама человеческая жизнь. Например, это может быть рынок, а результаты при этом отражаются в бухгалтерском балансе, как в случае с двумя промышленными фирмами, каждая из которых пытается увеличить объем продаж за счет другой. Или это может быть беговая дорожка на стадионе или в плавательном бассейне, как в каком-либо спортивном мероприятии. Соперничество такого рода может, конечно, быть ожесточенным, вплоть до того, что одна из фирм может обанкротиться, а один из спортсменов может умереть от сердечного приступа. Оно может требовать детального планирования, если учесть тот факт, что ресурсы (будь то финансовые средства фирмы или запас сил легкоатлета) всегда ограниченны; их необходимо рационально распределять во времени и пространстве. Иногда мы говорим об экономических войнах, также нередки случаи, когда место проведения спортивного соревнования превращается в поле боя. Тем не менее конкуренция — это не война, и она не требует применения стратегии, как я понимаю это слово.

Конкуренцию от конфликта отличают правила, согласно которым сторонам не разрешается вступать в открытый бой, чинить друг другу препятствия или уничтожать друг друга даже тогда, когда они пытаются окончательно разрешить дело в свою пользу. Напротив, сама идея «честной» конкуренции строится на том, что такие приемы недопустимы. Спортсмена, который ставит подножку другому, дисквалифицируют, если это заметит арбитр. Автомобильную компанию, которая устанавливает «жучки» в офисе конкурирующей фирмы или пытается взорвать ее завод, ожидают судебное разбирательство и, если вина будет доказана, наказание. Приходится признать, что часто грань между конкуренцией и полномасштабной войной немного размыта. Известно, что атлеты, бегающие на средние и дальние дистанции, планируют забеги так, чтобы наилучшим образом использовать свои способности и нейтрализовать преимущества соперников, и это не считается нечестным. Промышленные компании иногда прибегают к недобросовестным методам, чтобы вытеснить соперников с рынка. Они копируют продукцию конкурентов, проводят агрессивные рекламные кампании и сбивают цены. И все же различие между этими двумя явлениями существует, и оно столь важно, что без него само существование «цивилизованной» жизни было бы невозможно.

Таким образом, ни процесс формирования сил, ни конкуренция не подразумевают наличие стратегии как таковой. Напротив, стратегия начинается там, где заканчивается процесс формирования сил, а конкуренция — в тот момент, повторюсь, когда мы имеем дело с противником, обладающим разумом и который не соглашается покорно с нашими планами, но активно препятствует их осуществлению, при этом пытаясь претворить свои собственные. Можно выразить эту мысль и другими словами. Действия и процессы, которые не являются конфликтом в указанном выше смысле, такие, как создание сил и конкуренция, не «стратегические». Это так — независимо от затраченных на них физических и умственных усилий. Поэтому стратегию можно определить как учение, которое, с одной стороны, описывает конфликт, а с другой — дает рекомендации по его ведению.

Стратегия, понимаемая как аналитический инструмент, черпает свою исключительную силу в том факте, что не зависит от масштаба конфликта, от среды, в которой тот протекает, от средств, использующихся его участниками, и даже от масштабов применяемого насилия. Например, стратегия как способ мышления представляет собой одно и то же, идет ли речь о двух отделениях, встретившихся на поле боя, или о двух армиях в миллион человек каждая, сражающихся за господство над целым континентом. Она не меняет своей природы в зависимости от того, является поле боя участком земли размером в квадратную милю, океаном, протянувшимся на миллионы квадратных миль, неопределенная и постоянно смещающаяся зона воздушного пространства или даже шахматная доска. Для стратегии также не имеет значения, ведется ли конфликт с применением управляемых ракет, винтовок, копий или камней. Стратегия определяет процесс ведения войны, самого жестокого вида человеческой деятельности. Однако, принимая во внимание тот факт, что многие виды человеческой деятельности можно описать с помощью «стратегических» терминов, таких, как наступление, оборона и т. п., становится очевидным, что стратегия также руководит ходом футбольного и баскетбольного матчей, шахматной партии и даже многих безобидных детских игр, таких как крестики-нолики.