В эту отвлеченную формулу данные биомеханики и психологии позволяют сразу же вложить более конкретное психическое содержание. Возрастание и уменьшение энергии психической системы тожественно с непосредственным возрастанием и уменьшением ее жизнеспособности; а колебания непосредственной жизнеспособности выражаются психически в чувствованиях удовольствия и страдания, в так называемом «аффекционале»*. Энергетическая формула превращается в психологическую: положительный аффекционал переживания (удовольствие) познавательно тожествен с возрастанием энергии психической системы, отрицательный (страдание) — с уменьшением[75].

Итак, если человеку «приятно», например, видеть лицо А и «неприятно» видеть лицо В, то это означает, что одно переживание — восприятие А, — вступая в систему психического опыта, увеличивает сумму ее энергии, тогда как другое переживание — восприятие В — уменьшает эту сумму. Все переживания обладают положительным или отрицательным аффекционалом — «безразличный» аффекционал есть только предельная величина того и другого; а потому все переживания энергетически соизмеримы по их отношению к психической системе. Эта специальная форма их соизмеримости и послужит основой нашего исследования.

«Приятное есть то, к чему стремятся, неприятное — то, чего избегают» — формулу эту трудно назвать даже определением, это — почти простая тавтология. И однако, ее жизненное значение громадно: к ней в конечном счете сводятся все принципы прикладной психологии — педагогики, политики, морали — все методы юридического и нравственного воздействия одних людей на других.

Всякое психическое переживание — будет ли это волевой акт, или восприятие, или представление, — раз оно характеризуется окраской удовольствия, обнаруживает тенденцию упрочиться в данной психической системе, вытеснить те переживания, которые не имеют такой окраски, оно устраняется все с большим сопротивлением, удерживается и воспроизводится все легче. Это отражается и на всех других переживаниях, которые ближайшим образом ассоциативно с ним связаны, — их энергия и устойчивость также возрастают. Окраска страдания обусловливает противоположную тенденцию: уменьшение энергии и устойчивости тех переживаний, которые ею обладают, и всех тесно связанных с ними, возрастающую легкость их устранения из психической системы. Эти две тенденции образуют своего рода «психический подбор» переживаний: в смене и в повторениях переживаний те из них обнаруживают относительно наибольшую жизнеспособность, которые наиболее «приятны»; наименьшая же свойственна тем, которые наиболее «неприятны».

Таким образом, если политик старается в психике избирателей создать неразрывную связь между представлением о его программе и заведомо приятным представлением об известных практических выгодах, он применяет принцип психического подбора; если педагог стремится в психике школьника тесно ассоциировать представление о шалости с заведомо неприятным представлением о наказании, он применяет принцип психического подбора. Здесь лежит необходимое «a priori» для всякого планомерного воздействия на людей, — такова практическая роль этого принципа. Но для нас в данный момент важно выяснить его теоретическое значение.

Факт психического подбора несомненен, или, выражаясь точнее, несомненно, что громадная масса психических фактов вполне укладывается в рамки понятия «психического подбора», как оно нами установлено[76]. Но мы ищем эмпириомонистической точки зрения для психологии, а потому для нас возникает вопрос о том, вся или не вся область психического опыта должна быть подчинена этому своеобразному принципу, может или не может он стать всеобщим «a priori» для психологического исследования. Это вопрос о границах методологического значения идеи психического подбора.

Чтобы ответить на такой вопрос, надо прежде всего самую идею психического подбора свести к установленным уже эмпириомонистическим понятиям; надо, как обыкновенно выражаются, «объяснить» психический подбор, определить, «что» он такое, «как» и «почему» происходит.

Пока нам известно следующее: психическим подбором мы назвали тенденцию к жизненному усилению или ослаблению отдельных переживаний в зависимости от их аффекциональной окраски в поле сознания — положительной (удовольствия) или отрицательной (страдания). Таким образом, основные особенности психического подбора сводятся к двум фактам: во-первых, он выступает в поле сознания (непосредственного психического опыта); во-вторых, по направлению он зависит от аффекционала. Что представляет собой аффекционал с эмпириомонистической точки зрения, это мы уже знаем: удовольствие для познания тожественно с непосредственным возрастанием энергии психической системы, страдание — с непосредственным понижением. Теперь нам следует остановиться на другой особенности психического подбора — на его отношении к полю сознания.

«Сознание» и непосредственный психический опыт — тожественные понятия. Существует мнение, что так как эти понятия выражают то, что нам «непосредственно известно», а стало быть, и наиболее известно, то они вообще не подлежат определению и «объяснению». Это, конечно, неверно. Задача познания — гармонически организовать опыт, установить связь и зависимость его элементов и их комбинаций; «определение» и «объяснение» таких комбинаций представляют собой именно выражение этой связи и зависимости; из нее же ничто не может быть выделено, а потому все подлежит определению и объяснению. Таким образом, всякая область опыта должна быть определена и объяснена через другие, т. е. точно отграничена от них и в то же время неразрывно связана с ними установленной общей закономерностью.

Итак, что такое «сознание» как непосредственный психический опыт? Прежде всего очевидно, что это некоторая комбинация переживаний, принадлежащая к определенной психической системе, но, как мы знаем, отнюдь ее собою не исчерпывающая. Какая же именно комбинация? Ее основная характеристика — специфически временная форма. Здесь содержание непрерывно изменяется во времени, но не размещается в пространстве. И так как содержание для чисто временной связи дают только изменения, то «непосредственное сознание» есть прежде всего область изменений. Изменений чего? Очевидно, психической системы, которой принадлежит сознание. И действительно, каждое переживание, прошедшее через поле сознания, означает некоторое изменение психической системы с ее дальнейшими жизненными реакциями; изменение это может быть более значительным, или менее значительным, или хотя бы даже минимальным, но оно всегда есть, и путем таких изменений совершается непрерывно приспособление системы к ее среде. В каком же отношении между собою находятся эти изменения? Они взаимно координированы, взаимно объединены ассоциативной связью, которая делает из ряда переживаний одно «поле сознания» и из таких непрерывно сменяющихся полей одну нераздельную цепь психического опыта. Следовательно, сознание по отношению к психической системе можно определить так: это область координированных изменений психической системы (причем формой их координации является ассоциативная связь).

Дальнейшее выяснение, исследование характера ассоциативной координации, ее частных форм и т. д. для нас в данный момент не представляет необходимости. Пока достаточно просто констатировать: всякое данное поле сознания можно рассматривать как комплекс одновременных взаимно связанных изменений психической системы. В опыте «поле сознания» первоначально является как некоторое недифференцированное целое, и его разложение на отдельные переживания с установлением определенной связи между ними есть уже акт вторичного характера, акт «познания»; он превращает единство неопределенное в единство определенное, но отнюдь не устраняет.

Исходя из этого положения, мы можем «объяснить» себе процесс психического подбора, т. е. представить его в простой, монистической формуле.