Вырезка из газеты «Правда» с Указом

Однако в указе о награждении говорилось: «За успешное освоение новых образцов вооружения». Значит, испытания таубинской пушки в составе какого-то самолета уже были проведены, в противном случае в указе было бы сказано: «За разработку». Но единственные завершенные к тому времени испытания пушка ПТБ-23 прошла лишь на борту истребителя «Мессершмитт-110», приобретенного у Германии (одного из пяти штук). С какой же целью они проводились? Вариантов лишь три: либо Советский Союз собирался создавать аналогичный двухмоторный истребитель, либо изготавливать Ме-110 по немецкой лицензии, либо немцы решили использовать в своем Ме-110 лучшую на тот момент в мире авиационную пушку Таубина – Бабурина. Если это так, то полигонные испытания Ме-110 с пушками ПТБ-23 на полигоне НИИ ВВС проводились, вполне возможно, совместно с немцами. Тогда не исключено, что и запуск пушки ПТБ-23 в серийное производство был осуществлен безотносительно к конкретному советскому самолету, в первую очередь – для поставки немцам, но, естественно, и для советских самолетов тоже (поэтому одновременно с Таубиным и Бабуриным не наградили конструктора самолета – ведь им был Вилли Мессершмитт). Это подтверждается и тем, что пушка Таубина – Бабурина ПТБ-23 проходила затем полигонные испытания в составе трех самолетов. Сначала (в ноябре 1940 г.) – на купленном у Германии истребителе Ме-110, на который вместо двух его штатных пушек «Эрликон» поставили две ПТБ-23, в том числе одну – с пневмоперезарядкой, совмещенной с пневматикой самолета. А в марте-апреле 1941 г. – на штурмовике Ил-2 (испытания прошли полностью) и на истребителе ЛаГГ-3 (испытания не были закончены).

Слева – фото, сделанное после вручения наград в Кремле. Справа – оборотная сторона этой фотографии, на которой рукой М. Н. Бабурина написано: «Сидят слева направо: 1. ведущий конструктор конструкторского бюро № 16 М. Н. Бабурин. 2. начальник конструкторского бюро № 16 Я. Г. Таубин. 3. директор завода № 32 М. С. Жезлов; стоят: работники завода № 32: 1. начальник конструкторского бюро И. В. Веневидов. 2. главный инженер А. Ф. Гостинцев. 3. главный конструктор Г. М. Можаровский». Из этого следует, что вместе с Таубиным и Бабуриным наградили не конструктора самолета, а руководство авиазавода, обеспечившего установку пушки ПТБ-23 на каком-то самолете.

Тогда вся эта история с молниеносным награждением главного конструктора Таубина и сотрудников его ОКБ, а также запуск созданной ими авиационной пушки в серийное производство до того, как она была испытана на советских боевых самолетах, приобретает совсем другое звучание.

Таубин в кремлевском кабинете Сталина

Главный конструктор и начальник ОКБ-16 Я. Г. Таубин был в кремлевском кабинете Сталина всего три раза:

1. 22 июля 1940 г. При этом к вождю были приглашены еще лишь четыре человека: М. Н. Бабурин – соавтор Таубина по пушкам ПТБ-23 и ПТБ-37, ведущий конструктор ОКБ-16 (это была его единственная встреча с вождем); генерал-лейтенант авиации Я. В. Смушкевич – начальник ГУ ВВС (по нынешним понятиям, главком ВВС); генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов – первый зам. начальника ГУ ВВС и генерал-майор авиации А. И. Филин – начальник НИИ ВВС и зам. начальника ГУ ВВС. Совещание длилось 4 часа 45 минут, сначала только с руководителями ВВС, через полтора часа к ним присоединился Филин, еще через час были приглашены Таубин и Бабурин. Учитывая то, что с мая в НИИ ВВС испытывались приобретенные у Германии самолеты, в том числе двухмоторный истребитель Ме-110, можно предположить, что именно тогда, после сообщения Таубина и Бабурина о новой 23-миллиметровой авиационной пушке, и было предложено установить ее и испытать на истребителе Ме-110.

Что было первопричиной такого решения, можно только гадать: то ли неготовность советских самолетов, задерживающая запуск этой лучшей в те годы пушки в серию, то ли уже поступившая просьба немецкого руководства о поставке этой советской пушки в Германию. В любом случае получается, что Таубину лично Сталиным было дано правительственное задание установить пушки ПТБ-23 на немецкий истребитель и обеспечить их стрельбовые испытания на полигоне. И конечно же Таубин заверил вождя, что все будет сделано. (Нельзя не отметить, что все пять участников этого совещания в кабинете вождя были арестованы в мае-июне 1941 г., из них трое расстреляны 28 октября 1941 г., один – 23 февраля 1942 г. и один, М. Н. Бабурин, умер в заключении в 1944-м).

2. 4 октября 1940 г., когда Таубин (без соавтора) находился у вождя почти вдвое дольше, чем в первый раз, – около 3 часов. На этот раз и присутствующих в кабинете было гораздо больше: два члена Политбюро – Молотов и Ворошилов, нарком НКВД Берия, руководство Наркомата обороны – Тимошенко, Кулик, Рычагов, руководство Генштаба – Мерецков, Василевский и Анисов, заместитель начальника ГУ АС ВВС Сакриер, нарком вооружения Ванников, начальник Управления стрелкового вооружения НКВ Склизков, главные конструкторы НКВ – Таубин, Шпитальный и Шпагин. За час до окончания этого совещания пришли члены Политбюро Хрущев, Жданов и секретарь ЦК Маленков. По составу можно предположить, что конструкторы докладывали политическому и военному руководству страны о созданных ими новых видах вооружения. Таубин, вероятно, рассказал о результатах испытаний его пушки МП-6.

Очевидно, с учетом высоких результатов, достигнутых Таубиным и его коллективом, постановлением СНК и ЦК от этого же числа ему была официально поручена новая работа – довести 37-миллиметровую авиационную пушку (позже ее стали называть БМА-37 – «Бабурина моторная авиационная 37-мм» и 11-П – «11-я пушка ОКБ-16») и крупнокалиберный 12,7-миллиметровый авиационный пулемет и поставить их на испытания 25 декабря 1940 г. То есть за полтора месяца возглавляемое Таубиным OКБ-16 должно было довести 37-миллиметровую пушку и разработать новый образец авиационного вооружения – крупнокалиберный пулемет 12,7 мм. Думается, что такие темпы были возможны только потому, что до этого ОКБ-16 уже занималось этим по собственной инициативе[40].

Скорее всего, на том же совещании было принято решение провести испытания пушки ПТБ-23 на немецком истребителе Ме-110 и повторить их в Германии либо обсудить с немцами результаты испытаний, проведенных в НИИ ВВС, а для этого направить в Германию группу специалистов во главе с наркомом Ванниковым, в которую и вошли Таубин со Шпитальным. Это предположение подтверждается тем, что все эти лица были обнаружены мной на фотографиях и в кинохронике мероприятий, связанных с пребыванием делегации Молотова в Берлине 12–14 ноября 1940 г.

3. 15 ноября 1940 г. Об этом посещении, когда Таубин находился в кабинете вождя только один час, я рассказал выше. Но это был звездный час конструктора, ибо за доложенные результаты его работы через две недели ему будет вручен орден Ленина – высший орден страны! В кабинете Сталина при этом находилось много народу, но это не было заседанием Политбюро, так как из его членов там присутствовали только Сталин, Ворошилов и Жданов да еще один кандидат – Берия.

Скорее это походило на заседание Совнаркома[41], поскольку среди присутствовавших были четыре зампреда СНК – Ворошилов, Вознесенский (первый зампред), Малышев и Ефремов (станет зампредом позже), а также семь наркомов, связанных c обороной страны, в том числе сам нарком обороны Тимошенко (и два его заместителя – начальник Генштаба Мерецков и начальник ГАУ Кулик), наркомы Берия (НКВД), Малышев (НКСМ), Ванников (НКВ), Ефремов (НКТМ), Носенко (НКСП), Шахурин (НКАП).