(Из очерка к. г.-м. н. Т. А. Лукьяновой (Соседко) [ГЖМ-5. С. 424])

А. Е. Ферсман вспоминает: «Еще в Турткуле мы передали все наше белье и одежду прачке. Самолет не хотел ждать, и мы скоренько послали на машине Соседко к нашей прачке. „Вези в каком бы то ни было виде. Ведь мы отдали все, что было“. Соседко привез огромный тюк тяжелого мокрого белья. „И чего это так много белья?’ — думаю я про себя. ‘И чего это Ферсман возит с собой чуть ли не пять-шесть перемен?“ — думали мои спутники. И вот, подъезжая к Сталинабаду, мы открыли наш тюк. Первая находка нас поразила. Это были маленькие детские штанишки. А затем Соседко начал вытаскивать пальцами один номер за другим. Это было хорошее детское и женское белье. Мы ходили оборванные до неприличия так, что Соседко мог ходить только в пальто… Он должен был в пальто явиться в Совнарком и скромно попросить себе пару брюк. Я так и остался грязным».

(Из очерка к. г.-м. н. Т. А. Лукьяновой (Соседко) [Там же. С. 452])

«В Ленинградском горном институте историческую геологию преподавал В. И. Бодылевский. Во время его лекции иногда на пороге останавливался заведующий кафедрой академик Д. В. Наливкин <1889–1982>, благодушно улыбавшийся импозантный старик с бородой. Как-то он приходит на кафедру и жалуется, что по коридору неслась толпа студентов и чуть не сбила его с ног. Бодылевский ему говорит: „Вольно Вам, Дмитрий Васильевич, выходить в коридор во время перерыва!“»

(Из очерка к. г.-м. н. Е. Б. Трейвуса [ГЖМ-10. С. 534])

«Е. А. Радкевич — выдающийся геолог нашего времени, членкор АН СССР, имя которой стоит рядом с именами академиков А. Е. Ферсмана, С. С. Смирнова, Ю. А. Билибина, В. И. Смирнова. Екатерина Александровна была талантлива во всем: она прекрасно рисовала, пела, музицировала. Она создала во Владивостоке геологический институт, школу геологов-металлогенистов и ученых-рудников. Долгое время была директором этого института. Но отличалась чрезвычайной рассеянностью: теряла партийный билет и даже звезду Героя Социалистического Труда».

(Из очерка Н. Ф. Костерева [ГЖМ-5. С. 530])

Заслуженный геолог РФ профессор Владимир Викторович Самсонов рассказывает об академике-нефтянике Андрее Алексеевиче Трофимуке (1911–1999), Герое Социалистического Труда, первооткрывателе «второго Баку» и нефти Сибири.

(1) «Мне рассказывали, как во время войны в Уфе на бюро обкома ВКП(б) рассматривался вопрос о неудачах в поисках нефти. Выступил представитель НКВД, чуть ли не заместитель Берии. Заявил, что „неудачи“ считает вредительством и предлагает рассмотреть вопрос об аресте почти всех геологов. Был на этом заседании и Андрей Алексеевич — главный геолог Башнефти. Со свойственным ему пылом он сказал, что ни одна скважина не закладывалась без его ведома и что вины за геологами никакой нет. А вот представитель НКВД и есть настоящий вредитель, так как хочет сорвать открытие. Можно себе представить, что там творилось! Была ночь, и секретарь обкома перенес заседание на утро. Андрей Алексеевич пришел домой, велел жене собирать узелок и прождал ареста до утра. В шесть часов ему позвонил секретарь обкома и сказал, что энкавэдэшник скончался. Потом Андрею Алексеевичу показывали ордер на его арест. А через несколько месяцев ударил фонтан на Кин-зебулатовском месторождении — детище Трофимука».

(2) «Он очень много сделал для сохранения Байкала. <…> Я читал стенограмму одного из заседаний Президиума АН СССР, членом которого был А. А. Трофимук. Председательствовал академик М. В. Келдыш. Андрей Алексеевич обличил его в закулисном сговоре с правительством. Келдыш заверял Президиум АН, что не подпишет никаких соглашений без ведома всех членов Президиума. Но подписал и дал согласие на строительство Байкальского целлюлозно-картонного комбината, который печально прославился на многие годы. <…> Тогда Трофимук сказал на заседании президиума, что не доверяет такому Президенту АН СССР, потребовал отозвать согласие АН на строительство комбината» [ГМЖ-5. С. 262]. В 1998 г. Трофимук публично отказался получать, орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени в знак протеста против политики президента Ельцина.

Вспоминает д. г.-м. н. И. А. Хайретдинов:

«В 1978 году я завершил рукопись книги „Введение в электрогеохимию“. В издательстве „Наука“ ответственный редактор спрашивает: откуда это слово „электрогеохимия“. Отвечаю: термин мой. Она на это: „Так нельзя. Принесите справку от кого-нибудь из столпов геологии, что можно использовать это слово“. Я обошел нескольких академиков (Смирнов, Чухров, Пейве, Яншин, Коржинский), член-корреспондентов (Хитаров, Овчинников и др.) и видных геологов (Щербина, Петровская, Н. Гинзбург, Григорян и др.). Ответ у всех был один: „Справки, конечно, давать не будем, но вот номер телефона, пусть <редактор> звонит“. Приезжаю, передаю этот список. И как только редактор увидела фамилию В. И. Смирнова, так спрашивает: „Он тоже поддерживает?“ Я пояснил, что если бы не поддержка Смирнова, я писать эту книгу не стал бы. Все препятствия были тотчас сняты».

«Я не помню, чтобы при мне Владимир Иванович когда-либо говорил: „Попробую“, „Постараюсь“. Но слышал или „Да“, или „Нет“. И если он говорил „да“, то так тому и быть, но если „нет“, то это „нет“ было надолго, и пытаться изменить мнение Смирнова по этому поводу было бесполезно».

(Из воспоминаний И. А. Хайретдинова [Смирн, сб.-2007. С.186])

«Академик В. И. Смирнов был очень организованный, целеустремленный человек и успел сделать очень много. Он жил по строго соблюдавшемуся им регламенту. В первой половине дня он занимался только наукой, не отвлекаясь на другие дела, и лаборантка бдительно охраняла в это время его кабинет. Однажды она не пустила к нему даже ректора МГУ».

(Из очерка к. г.-м. н. А. А. Богомола, ученика В. И. Смирнова [ГМЖ-8. С. 345])

B. И. Смирнов написал обстоятельную статью: «Как были названы минералы». В ней есть раздел о минералах, названных по фамилиям и именам людей. Заканчивая их перечисление, В. И. Смирнов пишет: «Дважды в названиях минералов зафиксирован мой однофамилец академик C. С. Смирнов — смирновит и смирновскит. Но для меня еще не все потеряно, так как может появиться минерал смирнит (по аналогии с курнакитом и ферсмитом)».

Призыв брошен, вызов принят: в 1980 г. в Средней Азии Н. К. Маршуковой, ее супругом А. Б. Павловским и другими в оловянных рудах Средней Азии (м-ние Мушистон) был найден новый минерал. Первооткрывательница назвала его висмирновит. Нина Кузьминична Маршукова была дальновидным человеком, она смогла найти элегантный выход из положения. Хотя у Владимира Ивановича Смирнова были самые распространенные в русском языке ФИО, теперь стало почти невозможно приписать принадлежность названия минерала кому-то другому. А на следующий год в ВИМСе состоялась защита докторской диссертации мужа Маршуковой, Альфреда Бернардовича Павловского. Официальным оппонентом выступил сам В. И. Смирнов. Тогда уже он почти не оппонировал. Помню, как зал затаил дыхание, когда корифей тяжелой поступью спускался к трибуне, войдя со второго этажа в аудиторию ВИМСа. Надо сказать, что диссертация Павловского была очень солидной. А вот вимсовский спецсовет в те годы был, как говорится, не очень… За год до того он провалил подряд три хорошие докторские защиты (Н. Г. Патык-Кары, С. В. Малинко и еще кого-то). Так что правильно сделал «Фред», что застраховался поддержкой рудного гиганта. Конечно, открыватели висмирновита называли его, прежде всего, из чувства искреннего почтения к В. И. Смирнову, но и не без деловых соображений. Ну, а что здесь плохого? Злословили те, кто не открыл ни одного своего минерала.