– Валяй, – гость кивнул, взял с журнального столика газету и развалился в кресле.

Давний знакомый Гурова, некогда служивший на Петровке, позже в ЦК, сегодня сотрудник аппарата президента Виктор Юрьевич Совков нервничал, потому держался излишне развязно. Он прекрасно понимал, что от того, как он справится с порученным заданием, зависит его судьба. Когда говорят, мол, твоя судьба в твоих руках, то где-то подспудно имеют в виду, что человеку повезло и он ни от кого не зависит. Совков всю жизнь получал указания сверху и отправлял их вниз, ничего и никогда не решал. Среди заговорщиков он тоже оказался по указанию начальства…

Его передали из рук в руки, словно неодушевленный предмет, присовокупив:

– Надежен, прекрасный исполнитель.

Неожиданно Совков получил самостоятельное задание, он не мог спустить его по инстанции, обязан был выполнить сам, главное, отвечать за результат. Сейчас он сидел в квартире Юсова на диване, ждал, пока хозяин приведет себя в порядок, листал журнал, слепо смотрел на грудастых красоток, мандражировал и напускал на себя небрежный, уверенный вид.

Чисто выбритый, с влажными после душа волосами, опохмелившись, Юсов принес гостю кофе, поставил на столик бутылку виски, сказал:

– Рад, что вы пришли, извините, что грубил по телефону, не разобрался в ситуации.

– Случается. – Совков кофе взял, от спиртного отказался.

– Мы раньше встречались? – Хозяин налил себе виски, взглянул испытующе.

– Служили в одни годы на Петровке.

– Мир тесен, – Юсов выпил, – у меня отличная память на голоса, это не вы звонили…

– Не имеет значения! Вы будете выполнять наши… просьбы! – Как большинство не уверенных в себе людей, Совков разговаривал грубо.

Но Юсов был тоже трусоват, и хамский тон гостя на хозяина подействовал. Тем более что последним убийством он был напуган до предела.

– Я же не отказываюсь, – он вновь плеснул в стакан виски. – Я только не могу понять, кто вы и своей роли в вашей игре.

– Прекратите пить! – заметив страх и неуверенный голос хозяина, Совков повысил тон. – Мы патриоты России, надеемся, что вы тоже патриот. Если мы ошиблись, положение легко исправить известным вам методом.

– Хорошо, хорошо, говорите, что я должен сделать, – Юсов отодвинул стакан.

– Бесковитый сегодня встречается с журналистами. Мы хотим, чтобы он сменил окраску, выглядел солидно.

– Вульфович – человек неуправляемый, я не пользуюсь достаточным влиянием.

– Глупости! Каждый человек управляем. – Совков достал из кармана сложенную вчетверо бумагу, протянул хозяину: – Вот его основные тезисы. Поезжайте к нему, передайте.

Юсов прочитал полстраницы текста, часто заморгал, прочитал вторично, даже шевелил губами.

– Да он никогда…

– Скажет, скажет! – перебил Совков, сверкнув золотым зубом. – Принципов у него нет, а мужик он умный, хитрый и рвется к власти. Мы возьмем его под руки, доведем до трона, взойти на него он должен с этой программой, а дальше… Дальше жизнь покажет! – Совков расхохотался и выпил виски хозяина. – Передайте ему наше предложение. Если он на встрече с писаками станет вести себя разумно, то сегодня же встретится с большим человеком и обсудит ход предвыборной кампании.

– А если нет? – еле выговорил Юсов.

– Если нет, то – нет! И для него, и для тебя! – Совков поднялся, взял со стола журнал и спросил: – Чего это девки у тебя такие худые? Смотреть тошно! – Он бросил журнал на место, пошел к дверям, на пороге обернулся: – Я буду в Доме журналистов, от вас зависит, куда вы оттуда поедете.

Парадокс жизни заключается в том, что порой трус и дурак добивается результата быстрее, чем человек умный и мужественный. Конечно, такое случается лишь в том случае, если он имеет дело с представителем своего племени.

Борис Вакуров как мальчишка скатился со второго этажа по перилам. Стрелок выявлен! Конечно, с наводки полковника, но конкретный результат получил Борис Вакуров. Классный он опер, Борька Вакуров!

Он уселся в «Жигули», включил рацию, вызвал полковника.

– Вас слушают, – немедленно отозвался Гуров.

– Говорит самый молодой, – Вакуров вспомнил предупреждение Гурова не болтать лишнего, так как рация сегодня у каждого любопытного.

– Слушаю тебя, парень.

– «Он шел на Одессу» – хорошая песня, очень хорошая.

– Молодец. Поезжай немедленно домой, смотри под ноги.

Вакуров положил трубку, взглянул в зеркало заднего вида, однако опоздал, – замызганный «Москвич», стоявший позади, уже выехал на Ленинградку и медленно катился правым рядом. Вакуров лихо его обогнал, свернул в первый переулок направо. Даже самый опытный сыщик не всегда обращает внимание на машины, которые он обгоняет. Он проезжал мимо выстроившихся вдоль тротуара коммерческих палаток, когда шедший сзади «Москвич» обогнал «Жигули», встал поперек, из машины выскочили двое, один полоснул из автомата по палатке. Оперативник инстинктивно схватился за пистолет, открыл дверцу, выпрыгнул, успел подумать, что не имеет права вмешиваться… Если убьют, полковник ничего не узнает, оперативник хотел сесть за руль, когда сзади к нему подошел мужчина, который выскочил из «Москвича» на повороте. Он выстрелил Вакурову под лопатку, втолкнул труп в «Жигули», вскочил в «Москвич».

Немногочисленные свидетели, которых позже удалось разыскать, заикаясь, рассказывали о нападении на палатку, как был убит водитель «Жигулей», никто не видел.

Глава 12

«Он шел на Одессу…» (Продолжение)

Юрий Савиков брел по Столешникову переулку, сосредоточенно смотрел под ноги, словно боялся споткнуться или потерял чего и пытался найти. С одной стороны, он радовался свободе, все не верилось в нее, будто снилось. С другой стороны, надо звонить Фролу, встречаться, а боязно. Человек, взятый МУРом и выпущенный, если не окончательно конченный, то и не абсолютно живой, а так, серединка на половинку. Он шел и шел, автоматы изредка попадались, но такой, чтобы имел все составляющие атрибуты, как-то: трубку, неразбитый диск, чтобы тот крутился и чтобы гудок был, – такой телефон-автомат удалось обнаружить лишь на улице Герцена.

– Алло, – почти сразу отозвался Фрол.

– Фрол, это я, топаю к тебе своими ногами и без «хвоста», – тяжело выговорил Юрий Савиков.

– Точно без «хвоста»?

– Хоть и херово себя чувствую, но головой здоровый.

– Подходи в нашу пивную, жду.

Светлов и Крячко еще не знали об убийстве Вакурова, сердце у оперативников не болело, они подыхали от скуки. Наивные, они считали, что страшнее бесконечного ожидания ничего нет на всем белом свете. Когда они услышали этот разговор, то радовались, как радуются дети билету в цирк или женщина модной тряпке.

Фрол выбрался на улицу минут через десять. Маленький, кряжистый, лысый, с кривой ногой, Фрол Осипов собрал в себе все мыслимые приметы, не узнать его было при всем желании невозможно. Когда Фрол вошел в пивную, Крячко сказал:

– Пойдешь, естественно, ты, Василий, – он ухмыльнулся. – У тебя и возраст подходящий, и физиономия сохранила поселковую непосредственность.

– Обидеть пожилого человека просто, – Светлов с удовольствием выбрался из машины, потянулся, хрустнул затекшими суставами.

Старый оперативник прошелся по тротуару, подождал, пока трое мужичков, явно аборигенов, подойдут к заветным дверям, и вошел вместе с компанией.

Зал был небольшой, уютный, что интересно, чистый, шесть высоких столов, стулья отсутствовали, посетителям предлагали особенно не задерживаться. Правда, в углу невысокий мужичок в затрапезном костюмчике положил локти на стол, устроился и подремывал над недопитой кружкой пива.

Светлов в компании троих аборигенов подошел к стойке, взял кружку пива и тарелочку черных сухарей, тронул соседа за рукав, приоткрыл полу пиджака, показывая горлышко поллитровки, спросил:

– Не войдешь в долю? Мне одному много, да и с деньгами хреново.