Глава 16

Этим утром Камилла чувствовала себя на удивление бодрой. Вчера вечером, когда шевалье отпросился по своим делам (она легко вытянула из него, что он собрался на совместную пирушку с Анри, и это оказалось приятной неожиданностью), госпожа де Ларди ушла к себе, почитала немного, но глаза слипались, и она позволила Морфею принять ее в объятия.

Утро выдалось хорошим, теплым. Камилла, по обыкновению своему, встала рано и успела переделать множество дел, когда наконец появился Виллеру. Выглядел он неважно, а при словах «доброе утро» поморщился.

– Я вижу, вечеринка в компании аббата удаюсь на славу, – съязвила госпожа де Ларди.

Теодор посмотрел на нее печальными глазами и сказал тем не менее холодно:

– Да, не жалуюсь.

– Ладно, ладно, можете не делать вид, что мои реплики вас не задевают. Хотите чаю?

– С удовольствием, – ответил шевалье так искренне, что Камилла не выдержала и рассмеялась. Но он, кажется, не обиделся.

Они устроились в гостиной, залитой утренним солнцем. Виллеру уселся в любимое кресло Камиллы, вытянув правую ногу, и с наслаждением потягивал чай. Служанка принесла горячие булочки и улыбнулась ему, он ответил улыбкой. «Интересно, спит ли он с кем-нибудь в замке? Конечно же нет, это не в его духе, да и известно стало бы...» Сама мысль об этом была неприятна.

Шевалье задумчиво смотрел в чашку. Его волосы казались серебристыми в ярком свете. Камилла с трудом заставила себя отвлечься от любования этим мужчиной. Надо срочно что-то предпринимать. Срочно.

– Я начинаю немного скучать по спокойной жизни, – заметила она.

– Вот как? – Он нахмурился. – Возможно, мне все же следует уехать?

– Вы не мешаете спокойной жизни, отнюдь.

– Спасибо за комплимент. Камилла посмотрела в окно.

– Знаете, дни и ночи в замке очень длинные. Мне кажется, это свойство данного места, но с тех пор, как здесь появились вы, время летит быстро. Я вам за это благодарна.

– Я ничего для этого не делаю.

– Вы сами не знаете, – возразила она.

Виллеру взял с тарелки очередную булочку, но передумал и положил обратно.

– Я поверю вам на слово, сударыня.

– И на том спасибо.

Теодор отставил в сторону чашку и поднялся.

– Мне пора идти. Благодарю вас за чай и за общество. Приятное начало дня.

Он поцеловал ей руку и удалился, а Камилла от досады стукнула кулачком по подлокотнику. Ни одной подсказки, ни единой. Хоть бы намекнул или знак какой-нибудь дал, а то – словно стенка.

«Ничего, времени еще много. Посмотрим, чья возьмет».

Вечернее солнце окрашивало комнату в нежные цвета. Камилла подавила зевок: вот уже целых два часа она слушала разглагольствования заглянувшей с визитом соседки, госпожи де Леви-Мирпуа. Старушка очень мила, но чрезвычайно болтлива. А Камилле хотелось подумать о своем.

– ...А потом мы встретились с ним на балу у короля... Вы меня совсем не слушаете! – надула губки старушка.

– Что вы, вам показалось. – Камилла любезно улыбнулась.

Леви-Мирпуа удовлетворилась этим и продолжила щебетать. Больше всего Камилле хотелось сейчас встать и выйти, а еще лучше – выгнать отсюда эту невыносимую женщину и отдохнуть наконец. Или пойти сыграть с Теодором в шахматы.

Камилла скучала, и не в последнюю очередь оттого, что Виллеру не проводил с нею вечера в гостиной – был занят своими делами и вежливо отказывался от приглашений. Неужели заподозрил что-то? Она уже давно не чувствовала себя маленькой влюбленной девочкой и не предполагала, что когда-либо почувствует. Но Теодор... ох уж этот Теодор! После той пирушки с Анри он явно избегает ее общества. Что такого сказал ему несносный аббат?

...Сославшись на неотложные дела, Камилла оставила гостью в салоне, вышла за дверь и облегченно вздохнула. Наскоро отдав распоряжения насчет ужина, она закуталась в плащ и прошла в сад, где Виллеру проводил свою вечернюю тренировку.

Солнце уже почти село, и под сенью деревьев растекались мягкие сумерки. Звон шпаг далеко разносился в вечернем воздухе. Камилла остановилась, не доходя до площадки, где Теодор гонял своих людей. Сегодня он закреплял навыки неравного боя – один против троих. Как обычно, он был без камзола, и его белая рубашка молочно светилась в полумраке.

Против него сейчас стояли трое новичков, которых он взял совсем недавно и еще не успел натаскать как следует. Камилла, обладавшая отличной памятью, знала их всех по именам и прозвищам – Рыжий Жан, Фабьен и Николя Громила; у последнего были чудесные синие, как фиалки, глаза. «Старички» же расположились вокруг, отпуская шуточки, которые даме слышать не следовало бы, но Камилла в своей жизни слыхала и не такое.

– Фабьен! – прикрикнул Виллеру. – Не зажимай шпагу, как прекрасную девицу в углу, расслабь кисть! Сколько раз тебе говорить?

Охранники хохотали, что злило новичков, и они совершали ошибки. Теодор двигался стремительно и бесшумно. Камилла уже не раз поражалась этой его манере. Это было безумно красиво и страшно – человек превращался в убийцу, гибкого, ловкого. Наверное, такой темп ему нелегко давался. Теодор изматывал на этих тренировках не только своих людей, но и себя: ему непросто было драться левой рукой. Камилла помнила, как касалась его рук, когда он болел. Даже тогда они были сильными. Воспоминания о тех прикосновениях заставляли госпожу де Ларди кусать губы.

И все же одна мысль не давала Камилле покоя. Почему, если Теодор, даже едва оправившись от ран, может сражаться так, он покинул театр военных действий? Почему герцог отослал от себя верного офицера, столь искусного в ведении боя и охране? Что-то здесь не складывается.

Виллеру развернулся – стремительно, плавно, кончик его шпаги оказался у лица незадачливого новичка.

– Черт тебя побери, Николя! Ты что, зовешь меня прийти в твои объятия? – Новый взрыв хохота.

– Нет! – буркнул обиженный Громила.

– Тогда какого дьявола ты так раскрываешься? Ангард!

Камилла отошла чуть в глубь парка и присела на край скамьи под раскидистым деревом, чтобы наблюдать за тренировкой со всеми удобствами.

– Вы все болваны! – рявкнул Виллеру несколько минут спустя. – Я в обороне, вы в нападении! Почему я трижды убил вас всех? Фабьен, встань на мое место. Арман, займи его место в нападении.

– С удовольствием, шевалье, – хмыкнул Жюре, становясь вместе с нападающими. Виллеру отошел в сторону, присел на скамью, поморщившись. Камилле смертельно захотелось приласкать его, изгнать боль.

– Начинайте!

Жюре «заколол» Фабьена спустя несколько мгновений. Ох, как же она жалела, что не может сейчас присоединиться к тренировке! Когда-то Франсуа учил ее фехтовать, но потом необходимости во владении шпагой не возникало. Вот стрелять Камилла умела неплохо. Она сидела и прижимала ладонь к губам, чтобы не выдать себя неосторожным возгласом.

– Ну что ж, в прошлый раз ты «умер» раза в два быстрее, – подытожил Виллеру. – Вы меня разочаровываете, господа.

– Шевалье, может быть, вы покажете им то, что показали нам сначала? Чтобы им было к чему стремиться? – предложил Жюре.

– Много чести, – хмыкнул Теодор.

– Стоит вам только слово сказать – и мы принесем корзинку, – настаивал Арман.

– Я вам не балаганный фокусник, Жюре! – Видимо, Виллеру был сегодня не в настроении. Но тут же смягчился: – Знаю, вам нравится это представление, хотя практического применения ему я никогда не видел. Несите свою корзинку.

Жюре кивнул и торопливо ушел. Камилла закусила костяшки пальцев. Выйти или нет?

– Давайте пока продолжим. Фабьен, иди сюда, будем разбираться с твоей кистью. Тебя в руку не ранили, нет? Тогда почему она не гнется? От смущения?..

Арман вернулся через несколько минут, таща корзину, доверху наполненную мелкими подгнившими яблочками. А Камилла недавно гадала, куда они деваются! В последнее время в кладовых обнаружилась серьезная недостача этих фруктов. Оказывается, охрана использует их для тренировок! Чрезвычайно мило.