Ю. Чурбанов, с. 354–355 [13].
Брежнев получил эту квартиру много лет назад. У него было множество возможностей сменить ее. На улице Щусева, в самом респектабельном районе Москвы, в конце 70-х годов вырос дом из отличного кирпича. Таких домов все больше и больше появлялось в центре Москвы для все прибывающей партийной элиты. Особенностью этого дома стало одно любопытное обстоятельство, незаметное с первого взгляда: окна четвертого этажа были безусловно больше остальных. И все пространство между третьим этажом и пятым больше, чем между другими этажами.
Четвертый этаж предназначался Леониду Ильичу Брежневу с Викторией Петровной.
Говорили, что он участвовал в обсуждении проекта, давал указания, высказывал пожелания и был первым, вошедшим в только что законченное здание, но селиться отказался.
По рассказам его родственников, ничего он не обсуждал, никаких указаний не давал. Прихлебатели и блюдолизы старались сами, не спрашивая его, а когда предложили переезд, оба старика, Леонид Ильич и Виктория Петровна, не захотели двигаться с насиженного места:
— Нам и тут хорошо. Вообще, надо поскромнее, поскромнее — нам нельзя выпячиваться.
…Прямо передо мной дверь в большую комнату — окнами на шумный Кутузовский проспект. Заглядываю. Два портрета Леонида Ильича кисти художника придворного стиля. Типа Александра Герасимова, но много хуже. Один портрет явно с известной фотографии, другой — более домашний: сидит моложаво-вальяжный Брежнев, наклонившись вперед, в распахнутой рубашке, положив перед собой руки. У одного из окон этой просторной комнаты, явно бывшей столовой, две металлические клетки на тонких высоких ножках. В клетках — волнистые попугайчики. Генсек любил живность.
Л. Васильева, с. 457.
В Подмосковье, в Одинцовском районе, у него была государственная дача. Он жил на ней круглый год… Это был обычный трехэтажный дом кирпичного исполнения с плоской крышей. Наверху располагалась спальня Леонида Ильича и Виктории Петровны, они все время предпочитали быть вместе, и, когда Леонид Ильич 10 ноября 1982 года принял смерть, Виктория Петровна спала рядом; небольшой холл, где он брился (сам, но чаще приглашая парикмахера). На втором этаже две или три спальни для детей, очень маленькие, кстати говоря, от силы 9 —12 метров, с совмещенным туалетом и ванной. Мы спали на обычных кроватях из дерева. Внизу жилых комнат не было, там находились столовая, рядом кухня и небольшой холл. На третьем этаже Леонид Ильич имел уютный, но совсем крошечный кабинет.
На всю дачу приходился один видеомагнитофон и один телевизор — советского производства, по-моему «Рубин»… На первом этаже был кинозал, в нем стоял бильярд, на котором Брежнев почти не играл, — но это не кинотеатр, именно кинозал, где Леонид Ильич обычно смотрел документальные фильмы. Он их очень любил, особенно фильмы о природе.
На третьем этаже Леонид Ильич имел библиотеку. Обычно он отдыхал здесь после обеда, и никто не имел права ему мешать. Всех посетителей Леонид Ильич принимал в основном на работе. На дачу приезжали только близкие товарищи, это было довольно редко, обычно гости собирались к ужину и разъезжались, как правило, часов в десять — в половине одиннадцатого, но не позже. Леонид Ильич старался жить по строгому распорядку, мы знали этот распорядок, и его никто не нарушал. В одиннадцать он уже спал. Леонид Ильич ложился с таким расчетом, чтобы проснуться не позже девяти.
В доме был бассейн, где-то метров пятнадцать в длину, а в ширину и того меньше — метров шесть. Утром Леонид Ильич под наблюдением врачей делал здесь гимнастику. Рядом с домом был запущенный теннисный корт, на нем никто не играл, и он быстро пришел в негодность, зарос травой.
Правда, весь дачный участок занимал довольно большую территорию, но не больше, чем у других членов Политбюро: после работы и в выходные дни Леонид Ильич очень любил пройтись по свежему воздуху.
За пользование государственной дачей с него, так же как и со всех, высчитывали деньги, не знаю сколько, но знаю, что он платил, так как Виктория Петровна, распределяя бюджет семьи, иногда «докладывала»: все в порядке, за дачу я заплатила за полгода вперед, на что Леонид Ильич посмеивался: а как же, ведь мы здесь живем, платить-то надо. Разумеется, деньги платились и за квартиру на Кутузовском проспекте.
Ю. Чурбанов, с. 355–356 [13].
Не в привычках Леонида Ильича было изысканно обставлять квартиры и кабинеты. Нравились ему простота и простор. Только поэтому он не переехал в специально подготовленную для него бывшим управляющим делами ЦК КПСС Павловым квартиру на улице Щусева. Он приезжал, посмотрел ее и сказал, что в таких хоромах жить не намерен. (Сейчас в ней проживает демократ Р. Хазбулатов.) Семья Брежнева осталась в четырехкомнатной квартире по Кутузовскому проспекту, в которой проживал с 1952 г. В настоящее время в ней проживает со своими близкими его супруга Виктория Петровна.
М. Докучаев, с. 177.
Брежнев первые годы жил на скромной даче в Заречье. Каково же было мое удивление, когда, приехав к нему после его возвращения из отпуска, я увидел на месте скромного деревянного дома большую мраморную дачу с зимним и летним бассейном, большой столовой, красивым интерьером. Но первое время и в этом дворце Брежнев оставался прежним Брежневым — активным, с чувством юмора, в принципе добрым человеком. Он чутко прислушивался к советам своих товарищей, помощников и консультантов.
Е. Чазов, с. 87.
Позже я осматривал эту дачу. Внешне она выглядела неказисто: низенькая, в два этажа, с маленькими залами и гостиной. И только пристроенный бассейн и сауна удлинили помещение. Из тех дач, где жили члены Политбюро и руководители правительства СССР, эта была, пожалуй, довольно скромная.
На первом этаже кроме холла была столовая метров 50, крутая лестница на второй этаж. Там несколько спаленок метров по 15–18 с небольшими туалетами и низкими потолками; здесь останавливались дети и внуки, когда им это разрешалось.
Спальня Брежнева была побольше, но ничего похожего на Форос тут не было. Кабинет Леонида Ильича был небольшой — метров 20–25, скромный письменный стол, стеллажи вдоль стен. Небольшой диван. У стола телефонный пульт, по которому он мог связаться по прямой связи с членами Политбюро ЦК, некоторыми другими должностными лицами.
На стеллажах стояли книги главным образом времен середины 50-х — начала 60-х годов. Много дарственных изданий, альбомы с фотографиями, различные буклеты, брошюры о боевых действиях 18-й армии, Малой земле и многое другое о той жизни, где была настоящая работа и истинные увлечения. В комнатах витал дух неухоженности, казенщины. Все напоминало временность пребывания здесь человека, мимолетность его жизни на земле. Больше всего поразили меня казенная мебель и чужие холодные стены, которые обитатели дома, и это знали все, начиная от Брежнева до его внуков, будут вынуждены рано или поздно покинуть.
В. Болдин, с. 40–41.
Еще об одной военной тайне заповедных расходов мне хотелось бы поведать. Это о средствах, затрачиваемых на эксплуатацию и содержание двух баз отдыха: «Центральная» и «Южная» (Шалаш), ранее построенных в заповеднике в качестве так называемой «Резиденции» для Л. И. Брежнева. Имеющиеся на «Центральной» базе несколько огромных по площади роскошных особняков, отделанных мрамором, резным деревом, с наличием многочисленных архитектурных и инженерных излишеств, постоянно поддерживаются во всем блеске и великолепии. Там же расположено огромное по размерам (7353 куб. м), на зависть любому воинскому гарнизону, здание холодильника, снабженное импортным оборудованием и другими техническими устройствами. Имеются современный узел правительственной связи, начиненный электронной техникой, прекрасная вертолетная площадка, пруд с форелью и 10 гектаров ухоженных земельных угодий, занятых под парк и розарий. Вместе с «Южной» базой Л. И. Брежнева стоимость указанных выше сооружений, по данным администрации заповедника, составляет свыше 10 миллионов рублей, а ежегодные затраты на их содержание и поддержание в них «постоянной готовности» — свыше 244 тысяч рублей (в ценах 1990 года).