*Loretta Pettinari – обувная марка

Глава 13

- Я не пью, - Хасан  укоряюще,  посмотрел на нее, когда она заказала подошедшему официанту мохито с двойным ромом.

- А я пью. И курю,- она выпустила дым ему в лицо.- И живу, так как мне нравится. Одна. Сама по себе.

Она любила ночной Питер. Днем она тоже его любила, но с наступлением темноты он становился совсем другим — более роскошным, каким-то душевным и стопроцентно своим. Не было ни одного приличного ресторана или клуба, где бы ее машина не засвечивалась в течение ночи. Плавно перетекая из одного заведения в другое, выслушивая новости, из которых больше половины были сплетнями, ловя на себе взгляды знакомых и не очень и отдавая взамен свои, она чувствовала себя как рыба в воде.

Это определенно был ее мир, который те, кому был этот мир недоступен, называли пустой фальшивкой. Как бы это ни называлось, она любила дорогие авто на паркинге, любила тусовщиков, она любила фейсконтроль, зная, что внутрь пропустят только самых-самых, даже не смущаясь, она любила эту атмосферу. Ночная жизнь была ее привычкой, она не задумывалась, пойдет или нет. Она не выбирала наряды, для нее это не было каким-то особым событием. Она не раздавала всем знакомым журналы, где освещалась ночная жизнь и мелькали ее фотографии. Это было само собой разумеющееся, что она там, и это определенно ей нравилось. Не было никаких громких скандалов или разборок — ничего общего с ночной жизнью девяностых.

Тусовка в нулевых — это респектабельный закрытый клуб. Ночная жизнь в начале двухтысячных была самая интересная. Потом уже в хороших ресторанах замелькали поддельные бренды, на парковках китайские авто с претензией на «люкс» и красные лаковые сапоги, а посетители литрами пили пиво и выясняли отношения. Нет, это уже был не Питер, это были не рестораны, а столовки, как она их называла, это уже наступала какая-то серая усредненность.

Обо всем этом она думала, сидя в недавно жутко модном месте и разглядывая чью-то сумку с огромными буквами DG, выложенными пластмассовыми камнями, небрежно кинутую на столик.

«Побыстрее бы это закончить. И главное. Не взорваться, уходить надо с улыбкой…»

— Это мой брат. — Ее выдернули из раздумий.

Возле их столика стоял… Хасан... Нет, конечно, Хасан сидел напротив нее, а рядом стоял еще один Хасан. В голове замелькали картинки: ...вот она оглядывается, когда они впервые встретились — другие глаза... вот мелькнуло его лицо в ночном клубе... вот он наматывает на палец  лохмы хихикающей дурочки... «Черт, да их двое».

— Это Хусейн, мы двойняшки, — как-то сразу, по смеющимся глазам Хасана, она поняла, что он знает о ее сомнениях. — Ты знаешь, что иногда рождаются двойняшки и иногда даже тройняшки.

Она знала. Но изо всех сил хотела бы это когда-нибудь забыть.

Глава 14

— Я могу взять их на руки? Я хочу их увидеть!

— Мммм... Понимаете... — доктор запинался и заикался, — думаю, что это невозможно...

— Почему? Я знаю, что они… — она не могла произнести это вслух. — Не бойтесь, я в сознании, я в порядке, я просто хочу посмотреть на них.

— Я не знаю, как вам сказать, это неприятно. Вы не можете их взять на руки... Мы доставали их практически по частям… Нет тел, только фрагменты...

— В смысле?

— Они умерли месяц назад и... — врач топтался и что-то мямлил.

— Как такое могло произойти? Я их чувствовала!!! Они же шевелились! Все же было нормально... — она задыхалась от боли и ярости, но держала себя в руках из последних сил. Боль в животе и слабость не давали ей говорить, и она почти шептала. — Немедленно объясните мне! Слышите? Вы не имеете права, я хочу увидеть своих детей... — только бы не заплакать, только бы не броситься и не разодрать его виноватое лицо. «...Дыши... дыши глубже...»

— Это перистальтика, они уже замерли, так бывает, это невозможно объяснить, все было в порядке, никаких отклонений. Я вас прекрасно сейчас понимаю, это сильный стресс для любой женщины.

«Ты не понимаешь, придурок, это не стресс»... Ее мир в одночасье рухнул днем ранее, в десять пятнадцать, когда молодая кореянка, только что окончившая институт, позвала ее на УЗИ и спросила, как давно ее осматривал лечащий врач и когда делали последний забор крови.

— Что-то не так? — она, замерев, ждала ответа...

Кореянка вызвала доктора и медсестер, и она даже не успела опомниться, как оказалась в операционной. И теперь этот эскулап пытается утешить ее.

— Так бывает, редко, но случается… все в руках Божьих.

Она собрала остатки сознания и вздернула подбородок: — Я вас правильно сейчас поняла? Вы сказали, что лично контролируете мою беременность. Вы ежедневно слушали и осматривали меня. Я сдавала все анализы и принимала все прописанные вами медикаменты. Вы ежедневно принимали от меня мзду за отдельную палату и персональное наблюдение. И мои дети умерли внутри меня месяц назад, а теперь, перенеся две операции, потому что при первой вы забыли фрагмент одного ребенка, и я чуть не отправилась на тот свет, — ЭТО все по воле Божьей? Я правильно все услышала? — она уже кричала, сжимая его руку. Она бы хотела убить его сейчас.

Вбежавшая медсестра сделала ей укол...

Она не помнила, как она оказалась дома. Доктор платной клиники, приехавший на дом снять швы, посетовал, что правды она все равно не найдет. Ей уже было все равно, она не испытывала никаких эмоций. Ей не нужна была правда. Дни, недели и месяцы менялись за ее окном, она оставалась безучастной ко всему. Она не выходила из дома, не смотрела телевизор и не читала. Она не притворялась безучастной, у нее просто не было ни сил, ни желания, ни цели... Она ничего не чувствовала и была как в ватном коконе. Она проклинала и врача и бога. Тогда, она оправилась через год. Но только внешне.

Каждый раз она пресекала все разговоры о случившемся и пыталась убить в себе воспоминания. Но эта боль не проходила и не притуплялась ни через год, ни через пять...

Каждый раз, увидев в жизни или в фильмах двойняшек, не важно — детей или взрослых, она вспоминала, что сейчас, могла бы быть матерью. Странно, но вид других детей не вызывал у нее приступов отчаяния, только двойняшки.

Глава 15