— Что вам, сукам, русских не хватает? — молодой юнец сплюнул ей под ноги.

Она толком и понять ничего не успела. Краем глаза увидела выкинутую вперед руку Хасана, услышала автоматную очередь, и оба брата оказались на земле. Юнцы в бронежилетах навалились, заломили братьям руки и потащили к ближайшему столбу.

«Санкт-Петербург, 21 век... Сейчас их пристрелят, и никто потом правды не найдет…» В голове закрутились страшные картинки.

Братья в наручниках, руки над головой, прикрученные к столбу. Плюс 35. Проезжающие мимо машины замедляют ход, рассматривая. Наверное, думают, опасных преступников ОМОН задержал.

Она вбежала в вагончик: «Кто старший? Вы что, вообще, творите? Мы купаться едем, ваши ребята сами спровоцировали!»

— Иди отсюда, а то сейчас с ними встанешь!

Она растерялась и поняла, что не знает, что делать. В любой ситуации она могла найти выход и нужных людей, но с таким произволом она столкнулась впервые в жизни.

Жара просто невыносимая, братья даже не могут пошевелиться, так крепко прикручены наручники к столбу. Она понеслась к машине, вытащила полотенца и бутылку воды. «Надо хоть головы им мокрым закрыть, а то солнечный удар хватит». Вспомнив, что мобильник остался дома, опять чертыхнулась.

— Что делать, они же сумасшедшие, они же власть, что угодно случиться может, — ей было страшно за братьев. Она стояла и поливала их водой из бутылки.

— Эй, шалава, отойди от них, сказано тебе. Вообще вали отсюда, здесь парковка запрещена, — власть была настроена агрессивно.

— Найди в моем мобильнике Н, позвони, объясни ситуацию. — Она опять пошла к машине за телефоном Хасана.

— Здравствуйте, мне Хасан сказал вам позвонить, нас задержали, их сейчас к столбу привязали… — она пыталась внятно рассказать происходящее...

— Спасибо... — и гудки в трубке.

Через сорок минут, показавшиеся вечностью, отчаянно крякая спецсигналом, по встречке, поднимая столб пыли, тонированный, с номерами какого-то высокого милицейского начальства, подъезжает «ленд крузер».

Бронежилеты явно раздосадованы: «Ах, чемпионы? Ах, чемпионы России?.. Ну, они же сами...» Высокое начальство кричит с покрасневшим лицом. Братьев отвязывают.

Юнцы в бронежилетах тянут руки для рукопожатий. Хасан сплевывает им под ноги.

Вот так, совершенно случайно, она узнала род его занятий. До этого он упоминал, что ходит на тренировки, «так, для себя, чтобы в форме быть». Заглянув дома вечером в интернет, она была впечатлена списком его побед и завоеванных медалей. Все золотые медали он делил только с братом. Ее тщеславие было удовлетворено. Заодно и любопытство – его частые отлучки оказались поездками на спортивные сборы или чемпионаты.

Глава 22

Но,  теперь,  она задумалась. Одно дело, когда обыватели и СМИ надумывают и рассказывают всякие ужасы, другое дело, когда она сама столкнулась с беспределом. На фоне возрастающих волнений и страхов после терактов по всей стране, бдительность, пусть даже чересчур, можно было оправдать. В конце концов «лес рубят – щепки летят», она нисколько не винила тогда молодых юнцов в бронежилетах, она осознавала, что это отчасти – необходимость. И бородатые братья могли оказаться кем угодно, хотя методы тех юнцов были далеки от законных. Теперь она опасалась другого. Она лицом к лицу столкнулась и поняла, что ужасы из СМИ – это реальная жизнь. И в Дагестане, куда братье ездят к родителям, совсем даже не курорт. И они могут попасть в мясорубку, как ни крути. Либо их также примут за преступников. Либо преступники их могут убить.

За неделю до начала Рамадана, она провожала их на вокзале и мысленно молилась, лишь бы не случилось чего. У ней сердце сжалось, когда поезд отходил от платформы…

— Все равно переживаю, когда они домой уезжают. Там же реально война идет. Каждый раз жду звонков и боюсь. Тем более, помнишь, кто-то рассказывал, что там и мирные под замес попадают, пойди потом разберись. Если уж в Питере к ним менты цепляются… Я за этот месяц поседею…

— Не бредь, они же к родителям ездят, и вообще, живут же там люди. Просто телевизор смотри поменьше, а тебе вечно все мерещится. Он же звонит тебе каждый день? — Она кивнула в ответ. — Ну, вот видишь, ничего страшного. Главное, сама туда не езди.

— Почему? Думаешь, опасно мне?

— Нет, дорогая, тебе не опасно, опасно окружающим, — подруга засмеялась. — Доведешь опять людей до стресса, помнишь Самару?

В недалеком прошлом они ездили в Самару. Она по делам, а подруга за компанию с ней. Дел было немного, на пару часов, остальные три дня они осматривали местные достопримечательности.

Она уж и не помнила, зачем им понадобилось сесть в городской автобус — маленький «пазик», где народу было битком. Видимо, была причина не брать такси. Они стояли спиной к окну и лицом к входной двери. На остановке влилась еще толпа, хотя и так было тесно. И один из пассажиров — чернявый, с бородой, в темных очках и кепке. В общем, хоть портрет пиши.

Учитывая, что почти каждый день в новостях рассказывали о терактах и страну сотрясали подробности, любой нормальный человек — а уж она действительно была паникершей — насторожится. Она разглядывала в упор подозрительного пассажира, а остальным, похоже, было вообще наплевать.

Подозрительный тип стоял, прислонившись спиной к входной двери, а в руке держал сверток размером с обувную коробку.

«Ладно, наверное, просто я мнительная», — совсем было уже выдохнув, она увидела, как парень положил газетный сверток за сиденье. Двери автобуса в этот момент открылись, и парень вышел. А сверток остался лежать между сиденьем и окном.

— Бомба!!! — она заорала как сумасшедшая. — Выходите, мы сейчас взорвемся, он бомбу оставил!! — Она схватила подругу за руку и, толкая всех, начала пробираться к выходу.

Пробираться было недолго, пару метров, но у народа началась паника, возникла давка, водитель почему-то открыл только одну дверь... В общем, страху она тогда натерпелась.

Удивительный все-таки народ. Люди не разбежались, они кучкой стояли метрах в пятидесяти, взбудораженные, кто-то позвонил в милицию, и теперь все ждали развязки. Добавились прохожие, другой подошедший автобус тоже зачем-то высадил всех пассажиров, в общем, толпа все увеличивалась, и никто не спешил убежать подальше. Они с подругой стояли в толпе, и она уже жутко гордилась собой.