Случай в Канзас-Сити стал на своё место.

Джерри Симмонс, работник ФБР, положил телефонную трубку на рычаг. Лицо его побледнело. Наконец, глубоко вздохнув, он вызвал базу ВВС в Эндрюсе.

— Мы только что получили анонимное телефонное сообщение, — сказал Симмонс. — Не думаю, что это липа. Тот, кто звонил, сказал, что бомбу, возможно, спрятали в гавани Потомакского яхт-клуба. В яхте «Мэри-Джейн». Немедленно откомандируйте туда своих людей, майор. Я договорюсь обо всём в яхт-клубе ещё до их прибытия. Поняли?

— Да, сэр.

Симмонс услыхал, как на том конце провода завыли сирены. И трубку положили.

Симмонс набрал одновременно несколько кодовых номеров, которые соединяли его со службой береговой охраны в Вашингтонне, в полицейским управлением округа Колумбия, с армией, с Управлением национальной безопасности, с ЦРУ и специальным штабом в Белом доме.

— Говорит Симмонс, ФБР, код Эйбл, — твердо выговорил он. — Я прокручу вам запись только что полученного телефонного сообщения. Два вертолета с базы ВВС в Эндрюсе с ядерными командами на борту уже вылетели. Слушайте запись. — И он включил магнитофон.

«…повторять я не собираюсь, поэтому слушайте внимательно. Отключите своих гончих. Силбер удрал, и вы больше никогда его не увидите. А теперь про сверточек, который вы ищете. Посмотрите в гавани Потомакского яхт-клуба. Справа по реке, в сорокафутовом суденышке «Мэри-Джейн»…

Через тридцать восемь минут поступило донесение из яхт-клуба. Ядерная команда обезвредила атомную бомбу.

— Винсент! Идите сюда быстрее! Мы установили прямую связь…

Боб Винсент бросился в соседний кабинет, где генерал Шеридан всматривался в десятидюймовый экран телевизионного монитора. Черными змеями на полу извивался кабель. Техник ВВС возился с передвижной установкой электронного контроля, присоединённой к антенне, которую поспешно подняли на крышу дома. Винсент и Шеридан могли следить за операцией на Суомп-Стрит во всех подробностях.

— Одного схватили, — прозвучал немного погодя голос из-за границы видимости, после чего на экране потемнело, пока оператор крутил свою камеру. Наконец они увидели человека с поднятыми вверх руками. Видно было, как два агента ФБР с ведущего вертолета десантников допрашивают его.

— …и не понимаю, о чём идет речь. Я тут всего только сторож…

— Где Джеффриз и другие пилоты? Быстро!

— Можно мне опустить руки? Джеффриз? Он и вся компания недели две-три как уехали отсюда.

— Куда?

— Откуда мне знать? Они мне не докладывают. Мое дело — получать плату за то, что охраняю тут…

— Говорили они, когда возвратятся?

— Нет.

Винсент потянулся к микрофону.

— Фокстрот-шесть, вас вызывает… гм… Сурок. Говорит Винсент. Можете ли вы соединить меня непосредственно с моими агентами?

— Да, сэр. У нас есть радиопереключатель. Готовьтесь к приему. Фокстрот-один, вас вызывает шестой.

— Говори, шестой.

— Я поддерживаю прямую связь с генералом Шериданом и мистером Винсентом, у них к вам несколько вопросов. Приём.

— Принято, шестой. Сурок, Фокстрот-один слушает. Говорите, сэр.

— Спросите у этого человека, не летали ли Джеффриз и другие лётчики на истребителях типа «пятьдесят один»?

Сторож сам услышал этот вопрос. Он оглядывался по сторонам, сбитый с толку голосом, который звучал, непонятно откуда, пока агент ФБР не приказал ему отвечать.

— Да, сэр, известно, летали. Трое из них. Это наилучшие машины из тех, какие я…

Следовательно, ещё одно неопровержимое доказательство. Теперь они знали, кого искать. И главным вопросом стало — где?

15

Двое мужчин в робах портовых грузчиков медленно шли вдоль причала, небрежно поглядывая по сторонам. Они не заметили ни одного сторожа, который мог бы показать судно. Из окутанной туманом гавани донесся гудок буксира. Знакомая картина причалов сиэтлского порта. В эту теплую летнюю ночь грузовое судно «Мануэль Асенте» под панамским флагом ждало, когда его загрузят перед выходом в открытое море. Много дней будет оно бороздить Тихий океан, прежде чем бросит якорь в Гонконге.

К двум фигурам, которые маячили около перил причала, подошёл матрос.

— Вам что-нибудь нужно, ребята?

— Мы хотели поговорить со стариком. Он у себя?

Матрос показал большим пальцем за спину.

— В своей каюте. — Потом присмотрелся внимательней. — А он ждет вас?

— Точно, голубь.

— Ну, тогда поднимайтесь вот тут.

— Спасибо.

— Только смотрите, сперва постучите. А то, знаете, он у нас с характером.

Они поднялись на палубу, перешагнули через люк и направились к капитанской каюте. Они знали судно как свои пять пальцев, знали каждую его перегородку, каждый трап. Такая была у них работа.

Один из грузчиков три раза постучал в дверь каюты.

— Чего барабаните? Заходите! — послышалось в ответ.

Двое переглянулись. Первый приоткрыл дверь, зашел в каюту. Дверь за ним закрылась.

Капитан поднялся. Это был плотный скандинав.

— А где ваш приятель? — спросил он. — Вы ж говорили, что придёте вдвоем. — Капитан Ханс Бьоме искоса разглядывал посетителя. — Сами-то кто будете, а?

Перед носом у капитана раскрылась тоненькая книжечка.

— Риген, ага? А имя…

— Кеннет Риген. — Книжечка скрылась в кармане. — Мой приятель остался за дверью, капитан. Он проследит, чтобы нас не беспокоили.

— Хо-хо, ну и дела! Настоящие проныры. Хо-хо! — Капитан Бьоме повернулся к гостю спиной. Послышался звон стаканов: Бьоме наполнял их. — За наши успехи, а? — предложил он. — Пейте до дна!

Бутылка медленно опустела. Бормоча, Бьоме закупорил её и отодвинул в сторону стаканы. Его кожаная куртка заскрипела, когда капитан изменил позу.

— Как с деньгами? — спросил он.

— Вы их получите.

— Где они?

— Вы их получите, когда дело будет сделано, — спокойно и твердо сказал Риген. — Не раньше.

— Да вы знаете, с кем разговариваете? — заревел Бьоме. — Я хозяин на этом корабле, и я не потерплю… — Тут он осекся: у Ригена и мускул не дрогнул. И тогда Бьоме понял: у Ригена в самом деле крепкие тылы. Бьоме сам слишком часто действовал с позиции силы, чтобы не понять этого. — Хорошо, — буркнул он. — Перейдем к делу.

Риген кивнул.

— Они на борту?

— Да. Уже двое суток.

— С тех пор их видел кто-нибудь?

— Даже я сам не видел, — сказал Бьоме, сразу посерьезнев. — Они поднялись на борт, как я уже рассказывал вашим, и с тех пор не выходили из своей каюты. Они готовят себе там, и всё прочее. Таков был уговор: я их не трогаю. — Бьоме пожал плечами. — На нашей посудине пассажиров бывает маловато. А это неплохой способ заработать немного деньжат.

— Деньжат, которых ваша команда никогда не увидит, не так ли?

Бьоме побагровел.

— Вы мне…

— Забудьте об этом, — остановил его Риген. — Мне безразлично, чем вы занимаетесь на борту своего судна. Единственное, что меня интересует, это каюта номер двенадцать.

— Я получил от них сегодня утром вот эту записочку, — с ухмылкой сказал Бьоме. Губы его расползлись в улыбке. — Правду говоря, Риген, я очень рад видеть вас. Меня самого это уже начало беспокоить. — И он подал записку своему гостю.

Риген ругнулся.

Джесс Бакхорн протянул руку под кровать и взял бутылку. Неторопливым, расслабленным движением откупорил её. Им ещё долго тут оставаться, и совсем ни к чему хвататься за бутылку так, словно сегодня конец света. Им теперь остаётся только набраться терпения. Выдержать в этой проклятой каюте недели две, пока доберутся до Гонконга. Там он сможет приобрести для себя и для Мэй любые паспорта, и они скроются навсегда… Он хорошо хлебнул из бутылки и почувствовал, как алкоголь пролагает себе путь внутрь. В суставах ощущение тепла.

— Прошу тебя, Джесс.