Борьба с враждебной британской властью и ее политикой "Белой книги" усиливалась день ото дня. "Ночь Вингейта" в Тель-Авиве, столкновение с британцами, голодные забастовки, протесты евреев-нелегалов в итальянском городе Ла-Специя после того, как британцы арестовали корабли "Макс Нордау" и "Авива Райх", а всех находящихся на них еврейских беженцев депортировали на Кипр, — все это повысило напряжение в Израиле. Следственная англо-американская комиссия, которую назначили в декабре 1945 правительства Британии и США с целью выработки рекомендаций по разрешению палестинской проблемы, опубликовала их в начале мая 1946. Комиссия постановила, что следует отменить политику "Белой книги" и разрешить немедленный въезд ста тысяч еврейских беженцев из европейских лагерей перемещенных лиц в страну Израиля. Британское правительство во главе с премьер-министром Эттли и министром иностранных дел Бевиным твердо придерживалось антисионистской политики, и ставило первым условием обсуждения рекомендаций комиссии разоружение "Хаганы" и всех остальных еврейских военных организаций. Это условие, по сути, отвергало рекомендации комиссии. В ответ отряды Пальмаха ночью 17 июня 1946 взорвали одиннадцать мостов, соединявших страну с соседями. При взрыве моста Ахзив погибло 14 бойцов Пальмаха, среди которых и командовавший операцией Ихиям Вайц. Операции было присвоено название "Ночь мостов". Британские власти держали в стране 80 тысяч солдат и около 20 тысяч полицейских, включая вспомогательные части. 29 июня все эти силы нанесли удар, цель которого была — сломить сопротивление "Хаганы" и Пальмаха и всех независимых военизированных еврейских организаций. Они начали массовые обыски и аресты во всех больших городах и тридцати поселениях. В тот день было арестовано 2700 евреев, среди них все лидеры, члены правления Еврейского агентства (Сохнута), руководители "Хаганы" и Пальмаха. Всех их отправили в лагеря Латрун и Рафиах, где держали несколько месяцев. Был дан приказ об аресте председателя правления Сохнута Давида Бен-Гуриона, находившегося в это время заграницей. Было обнаружено большое хранилище оружия в кибуце Ягур, и британцы конфисковали 300 ружей и автоматов, 100 минометов и сотни тысяч патронов.
За день до "черной субботы" я поехал из кибуца Наан в короткий отпуск в Ришон-ле-Цион, проведать Мотку Зайделя, моего товарища по гетто. Утром в субботу быстро разнеслась весть о происходящем в стране. Выяснилось, что и в кибуце Наан шли обыски. Тысячи евреев из Ришона, Нес-Ционы, Реховота бросились на помощь поселениям, окруженным британцами. Я присоединился к тем, кто шел в Наан. Мы ехали на автобусе по проселочным дорогам на юг, через цитрусовые сады, чтобы обогнуть шлагбаумы, поставленные британцами на шоссе. Ближе к Реховоту мы продолжили путь пешком. Разделились на небольшие группы, чтобы просочиться внутрь кибуца, смешаться с его жителями, и, таким образом, затруднить британцам поиски и опознавание людей "Хаганы" и Пальмаха. Я шел через сады во главе группы из двадцати человек. На расстоянии, примерно, двухсот метров от забора кибуца нас остановили британские солдаты, набросились на нас и стали избивать прикладами ружей. Приказ был — не сопротивляться, а просто лежать на земле и не двигаться. Я получил несколько ударов прикладом, и затем два солдата поволокли меня к военному грузовику. Десятки арестованных были отвезены в полицию Реховота. Целый день нас держали под палящим солнцем, без еды и питья. К вечеру нас построили для опознания. У меня был документ нового репатрианта. После некоторых вопросов и проверки списков, я был отпущен вместе с остальными "арестантами". В Наан я вернулся спустя два дня. Десятки работников хозяйства были арестованы, среди них бойцы Пальмаха, проходившие курс молодого бойца. Их выслали в Латрун, а оттуда перевели в Рафиах. Некоторые из них вернулись лишь через два месяца. Из нашей части ни один не был задержан. Часть товарищей была в субботнем отпуске, части удалось ускользнуть из рук британцев.
Удар, нанесенный британцами "Хагане", был весьма чувствительным. Британцы доказали, что в силах нанести ущерб ишуву и обнаружить упрятанное оружие, которое было добыто с невероятными усилиями и было столь необходимо для будущего противостояния арабам. И несмотря на все, британцы в "черную субботу" не достигли желаемого результата. "Хагана" и Пальмах не были сломлены, командиры не были схвачены, хранилища оружия, кроме тайника в Ягуре, не были обнаружены. Чтобы подготовиться заново, и более основательно упрятать оружие, "Хагана" вынуждена была сократить боевые действия против британцев. Командование "движения еврейского восстания" возложило на ЭЦЕЛь — произвести взрыв офисов британского мандатного правительства в гостинице "Царь Давид", в Иерусалиме. В результате этого взрыва 22 июля убито было более восьмидесяти человек, что не входило в намерения тех, кто стоял за этой акцией. Снова британцы отреагировали массовыми обысками, введя комендантский час на четыре дня в Тель-Авиве.
Мне пришла радостная новость: моя сестра Рахиль должна прибыть в страну. Я встретил ее в хайфском порту. Она прибыла нелегально на корабле, везущем жен солдат еврейской бригады. Моя семья, вернее, то, что от не осталось, воссоединилось на родине.
Осенью командир роты З., к которой принадлежала наша летная часть, послал меня подготовить к работе подрывников командиров отделений Пальмаха в Джоаре, вблизи кибуца Далия в горах Эфраима. Перед поездкой меня проинструктировал относительно взрывных средств, имеющихся у Пальмаха, главный подрывник штаба Хаим Зингер. После этого инструктажа я продолжал попеременно учебные полетаы и инструктаж на курсах офицеров-подрывников Пальмаха.
В конце 1946 года наша часть получила задание сфотографировать с воздуха военные объекты британцев и арабские села для подготовки материалов и планов будущих оперативных действий. В укромном месте, под навесом, на британском летном поле в Рамле, где находились самолеты компании "Аэроплан", мы прятали фотоаппарат "Лейку", которой вели фотосъемку. Возвращаясь с аэрофотосъемки, мы летели над полями кибуца Наан и сбрасывали фотопленку нашим товарищам, которые ждали нас в условленном месте и в условленный час. Это было более надежно, чем извлекать пленку в охраняемом британском лагере. На эту операцию вылетали двое, летчик и фотограф. Таким образом, в этой операции участвовали и те, которые еще не занимались полетами. Но это было очень важно для нашего морального самочувствия: таким образом, мы тоже вносили свой вклад в борьбу.
Нашей летной части поручено было сопровождать походы Пальмаха на Масаду и в Негев, держать воздушную связь с группой, совершающей поход. Самолет прибывал к месту нахождения роты, и по условленным заранее знакам получал сообщение, все ли у них в порядке или необходима помощь. Сообщение передавалось в штаб Пальмаха. Я сопровождал роту Б на Масаду. Мы вышли из кибуца Бейт-Аарава, на севере Мертвого моря, через Эйн-Геди, Сдом и малую котловину, через неделю дошли до Бейт-Эшель, около Беер-Шевы. Этот поход, особенно посещение Масады, было полно незабываемых впечатлений, мечтой, воплотившейся в реальность.
Вняли нашей просьбе участвовать в акциях по спуску нелегальных репатриантов с корабля.
12 марта 1947 мы вышли с подразделениями Пальмаха — нести охрану берега около Ницаним, куда должен был прийти корабль "Шабтай Лозинский", которому удалось прорвать морскую блокаду британцев после того, как несколько кораблей было захвачено в открытом море, и нелегальных репатриантов отправили в концлагеря на Кипре.
Британцы обнаружили корабль "Шабтай Лозинский" после того, как большинство беженцев сошло на берег. Они взяли в кольцо весь участок, примыкавший к причалившему кораблю. Нам удалось ускользнуть британцев через пески вдоль берега и привести большую часть беженцев в безопасные места в окрестных поселениях. Британцы арестовали часть беженцев, и многие местные жители поселений бросились на помощь и смешались с беженцами, оставшимися на берегу. Все арестованные, в большинстве местные, которые противились опознанию из солидарности с беженцами, были депортированы на Кипр.